— Вы что-то сказали?
В груди у Сашки полыхнуло, а горло перехватил спазм.
— Нет, ничего, — улыбаясь, покачал он головой. — Можешь идти.
— Спасибо, — смущенно поблагодарил мужик и бегом-бегом двинулся прочь.
Всю дорогу до горбольницы Сашка разрывался пополам. Он отчаянно хотел дать Силе возможность поднять эту отсталую планету на новый уровень. Но он отчетливо понимал: с массовым повышением способностей, да еще по всей планете, он просто не управится. И когда Сила перемахнет через океаны, она рано или поздно обернется против себя самой.
Теперь у него был ключ, способный остановить эпидемию, а значит, и угрозу самоуничтожения. Но вместе с ней должен был остановиться и генетический прогресс человека. И это было невыносимо.
— Здравствуйте, Александр Иванович...
Сашка обернулся. Возле него стояла Оля — зрелое яблочко с маленьким семечком новой жизни внутри.
— Здравствуй, Оленька, — наклонил он голову.
— Вы моего Сашу не видели? — с болью в голосе спросила Оля. — А то, как ушел тогда вслед за вами, так до сих пор и нет.
— Нет, Оля, не видел, — цокнул он языком и вдруг понял, что знает, как сохранить бесценный дар Силы.
Он дошел до больницы в считанные минуты. Прорвался сквозь санитарку и по-хозяйски, не обращая внимания на обступивших стол главврача мужиков, пробрался к столу:
— Михаил Львович! Минутку внимания! Я знаю, как это остановить.
— А почему он еще на свободе? — послышалось сзади, и Сашка обернулся.
Это был мэр.
Сашка усмехнулся и снова развернулся к врачу:
— Помните делегацию? У них же ничего не нашли... так?
Главврач хлопнул глазами.
— Температура, — весело подмигнул ему Сашка и перешел на заговорщицкий шепот. — Этот вирус не переносит высокой температуры. У них у всех грипп был... поэтому и результат исследования — ноль.
— Я не понял, Бугров! — раздраженно послышалось сзади. — Почему этот молокосос еще здесь?!
— Подождите, Николай Павлович! — неожиданно возвысил голос врач и придвинулся к Сашке. — И что дальше?
— Вам виднее, что делать дальше, — пожал плечами Сашка. — У вас же есть какие-то там горячие уколы, хлористый кальций, что ли... главное, чтобы температуру повысить...
Врач на секунду ушел в себя.
К Сашке подошли и властно схватили за локоть:
— А ну, пошли!
Сашка зашипел от мгновенно выстрелившей в пробитые запястья боли.
— Так, Бугров! — раздраженно отреагировал главврач, и его зрачки скакнули и растянулись на всю радужку. — Руки убери!
— Че ты сказал?! — возмутился подполковник.
— Что слышал!
К столу подошел мэр. Он тоже был не в духе.
— Не вмешивайтесь не в свое дело, Михаил Львович, — сквозь зубы процедил он. — Этому чудику давно уже место на нарах.
— Постойте, Николай Павлович, — не согласился врач. — Он реальный выход предложил!
— Ну и молодец, что предложил, — злорадно усмехнулся мэр. — А теперь пусть за свое ответит.
Сашку оторвали от стола, потащили к выходу, а он только улыбался. Внутренним зрением он видел, что из всех четырнадцати столпившихся в кабинете главврача мужиков выживет лишь один — мэр города Николай Павлович. Первым уйдет Бугров, затем главврач, потом Рейнхард... и только по-настоящему могучий мэр будет сопротивляться до последнего, отказываясь играть по навязанным ему природой правилам и заверяя областное начальство, что в городе полный порядок.
И тут его осенило
— Николай Палыч! — через весь кабинет крикнул он. — Хотите без карантина обойтись? И вообще без шума? Так, чтобы в области никто и понять ничего не успел!
Багровая от напряжения аура Хомякова дрогнула и мгновенно вспухла, заняв чуть ли не полкомнаты, затем снова медленно опала, и лишь тогда мэр повернулся и озадаченно посмотрел на Сашку.
— Снова свистишь? — недоверчиво прищурился он.
Сашка улыбнулся. Он уже видел, что победил.
— А кто, по-вашему, может сектантов на добровольные уколы уговорить?
— Он дело говорит! — тут же оценил ситуацию главврач.
Мэр сделал знак, и все это время тащивший Сашку к двери Бугров остановился.
— А че их уговаривать?! — тяжело, болезненно дыша, буркнул он. — Дубинкой по роже, и вперед!
Народ зашумел, зашевелился, и стиснувшего зубы от боли Сашку оторвали от начальника горотдела и снова потащили к столу.
— Хватит с нас ваших эсэсовских методов, Бугров, успокойтесь!
— И так проблем — выше крыши! До Москвы дошло!
— Пацан дело говорит! Надо, чтобы добровольно! — Хомяков тоскливо глянул в окно и вдруг размашисто перекрестился и развернулся к Сашке:
— Ну, молись, молокосос, чтоб у тебя всё гладко прошло!
Когда они вошли в Дом горняка, сектанты так и сидели, склонив головы, кто на спинки кресел, а кто друг другу на плечи. Увидев целую толпу врачей, стоящие по углам огромного зала милиционеры встревожились и похватались за дубинки. Но потом заметили плетущегося в хвосте процессии Бугрова, и напряжение спало.
Сашка решительно прошел вдоль первых рядов и забрался на сцену.
— Я пришел воспользоваться правом Избранника Силы, — громко, на весь зал объявил он.
Зал недоуменно загудел. Общинники прекрасно помнили обстоятельства, при которых Избранник с ними расстался.
— Ты слишком далеко зашел, Саша... — отчетливо прорвался сквозь гул звонкий Нелин голосок. — Однажды предавший, кто тебе поверит?
Сашка стряхнул с себя куртку, собрал всю свою волю в кулак, самыми кончиками пальцев ухватил свитер и стянул его через голову.
— Сейчас... я сейчас.
Зал смолк, и, когда он стал разматывать окровавленные бинты, остался лишь один звук — тяжелое, прерывистое дыхание подполковника Бугрова.
Сашка поочередно, шипя от боли, сорвал присохшие к запястьям коричневые бесформенные лоскуты и, не обращая внимания на капающую кровь, рванул прожженную рубаху за ворот и разодрал и ее.
Зал охнул.
На груди Избранника отчетливо виднелся ожог в форме крупной, определенно мужской ладони.
— Еще вчера я не был готов ни к чему, — мгновенно севшим от боли голосом объяснил он. — А сегодня ночью ко мне пришли Огненные Учителя.
Общинники то там, то здесь начали вставать, чтобы лучше видеть и слышать.
— Это, — указал он на грудь, — сделано по моей просьбе, чтобы не бояться.
С кресел с грохотом поднялась почти половина зала.
— А это, — показал Сашка на свой лоб, — сделано, чтобы я всё понимал.
Грохот стих — все уже стояли.
— Ну и это, — усмехнулся он и протянул истекающие кровью руки вперед, — чтобы я делал, что должно.
Послышался топот босых ног, и к сцене подбежала Неля.
— Хочешь вложить персты, чтобы убедиться самой? — улыбнулся Сашка, присел и протянул руки вниз со сцены, к ней.
