Краем глаза я следил за новостной лентой, уже около получаса бубнящей о событиях на планете. За биржевыми сводками последовали отчетные тезисы Сенаторов. За ними — вот такие события в Полисах. Потом их сменила новостная лента культуры и спорта, и я даже устал уже слушать это бестолковое бухтение, когда вдруг мои надежды все-таки оправдались.
«…Во вторник произошло трагическое событие на военно-воздушной Базе Луна Гранта. Во время испытательных полетов истребитель нового поколения не справился с управлением во время захода на посадку. В результате неудачного маневра самолет рухнул на взлетную полосу и протаранил группу других истребителей, готовящихся подняться в небо для работы в звене. В результате аварии чудом никто не погиб, а Пилоты отделались легкими травмами и были направлены в ближайшие госпитали. По словам организаторов, люди будут готовы вернуться в строй в течение месяца, но ущерб, нанесенный воздушному флоту, уже исчисляется миллионами. По их утверждениям, обшивка хрупкой техники не подлежит ремонту. Организаторы принесли всем зрителям глубочайшие извинения за непредвиденные обстоятельства и сообщили, что будут продолжать дальнейшие испытания уже вместе с конструкторами, совершенствуя и улучшая аппарат…»
И все это время картинка на экране повторяла крушение самолетов с разных ракурсов. Затем показали некоторых чудом спасшихся летчиков, оправдывающихся офицеров и закончили репортаж моими извинениями. Должен признаться, в целом все выглядело на редкость правдоподобно и убедительно.
Отключив настенный телевизор, я откинулся в кресле и заложил руки за голову. Я услышал, что хотел. И пока что всё шло по плану.
* * *
На второй неделе стало легче.
Грэйс где-то раздобыла для парней хитрую мазь от мозолей, и руки постепенно стали заживать. Первый ужас от адовой обстановки прошел, и троица почувствовала себя немного спокойнее. Пришло понимание, что намеренно смерти им тут никто не желает, а если вкалывать из последних сил и не выпендриваться, то можно по вечерам получать даже добавку к ужину и лишнюю кружку воды для душа. В целом жить оказалось можно. Но недолго. Хотя с тех пор, как Пилоты получили от Райнера задание, то дружно настроились пробыть в Колонии не больше пары недель. Однако, само выполнение задачи затянулось.
Изначально все казалось просто. Найти подходящего «языка», вызвонить пехотинца, вместе с ним допросить информатора и дальше можно праздновать победу. На деле оказалось все намного сложней. «Языки» на себе ярлыков не носили, догадаться о том, кто из чужих мог что-то знать, с виду было невозможно. Надзиратели под землю в лаборатории не ходили. А «цветные», как условились Майрис с Дэниелом называть мужскую половину инопланетян, и вовсе не интересовались, чем занимается их боевой сильный пол. Они вообще ничем не интересовались.
Когда-то за обедом Пилотам удалось разговорить Грэйс на откровенность и спросить, как же вообще появилось такое странное деление расы по половому признаку. Для Грэйс вопрос показался странным. Она даже спросила: «А почему у людей именно мужчины считаются защитниками?». «Наверное, потому что мы выносливей женщин», — предположил Дэниел. «А мы умнее своих мужчин», — ответила Грэйс.
И не поспоришь. Именно дамы Серых вели свою расу вперед. Именно им принадлежало создание «первого костра» и очага, который сохранял жизнь ящерам в холодные годы. А со временем разделение лишь крепчало. «Сезоны» активно затрагивали только мужскую половину, а дамы круглый год были лояльны к размножению. Что не мешало им много думать, изобретать и строить. Мужчины были сильнее и выносливей, но по своей природе оставались нестабильны. И, за счет этого, общество постепенно выдвинуло в лидеры женскую половину, законно оставив за «цветными» звание носителей генофонда и защитников. Правда, не обладая особыми навыками боя, «цветные» могли представлять угрозу разве что друг другу, но никак не конкурентам от других рас.
«По-вашему, это нормально?» — изумился Дэниел после рассказа. «Абсолютно, — кивнула Грэйс. — Эволюция сама распределила роли». На том и остановились.
Третья неделя выдалась на редкость жаркой. Люди на полях повязывали собственные рубашки на голову, чтобы не свалиться от солнечного удара. В то время как чужие, наоборот, оголялись, подставляя под лучи широкие перепонки, натянутые от самых рук до бедер. Им, видите ли, греться в кайф. А люди падают в обмороки от жажды. Только Грэйс не расставалась со своим облегающим костюмом. В Колонии ей единственной он заменял обрезанные перепонки и немного согревал.
А у Пилотов к тому времени выработалась отдельная привычка. Каждый раз, заслышав звуки приближающегося вертолета, они поднимали головы или оборачивались в надежде увидеть знакомый черный силуэт военной вертушки. Но с первых дней больше ни разу пехотинцы не совали нос в Колонию, и на Райнера рассчитывать не приходилось.
Однажды, правда, троицу в комнате ожидал сюрприз в виде маленькой коробочки с сенсором на отпечаток пальца. Пилоты радостно схватили ее со стола и попытались открыть, но тот, кто ее закодировал, был еще более осторожен. Коробочка открылась только на отпечаток Грэйс, и внутри нее оказалась пара «маячков». Кто их сюда пронес и как — троица не знала, но бонус был явно от Райнера. Вставал вопрос, почему он не оставил их с первой недели. Но здраво рассудив, Пилоты поняли, что за «маячки» в их секретной зоне могут и на шашлык пустить, а первые две недели надо было просто зарекомендовать себя и не светиться. Возможно, их проверяли ежедневно. Скорее всего, следует исходить из того, что проверять будут и дальше. Но если Райнер решил, что с этого дня им можно доверить такие «маячки», значит контроль за Пилотами снизился.
И однажды эта образовавшаяся у Пилотов привычка наблюдения за вертолетами пошла им на пользу.
Далекие грузные лопасти молотили воздух на пределе слышимости, но Дэниел уже оторвал взгляд от земли, прикрыл ладонью глаза от солнца и посмотрел в небо. Нет, сегодня снова был товарняк. Его раздутое брюхо было ни с чем не спутать. Майрис тоже покосился наверх, но быстро снова вернулся к лопате, потому что неподалеку от него разгуливала надзиратель.
А Дэниел стянул с головы футболку, обтер ею пот с лица и встряхнул. И тут на глаза ему попались две Серые, что-то бойко обсуждающие. Картина показалась обычной на первый взгляд, но Дэниел не был бы собой, если бы оставил это без внимания. Он мигом задумался, что же его насторожило. Руки уже сами завязывали на голове футболку, а мозг Пилота активно стал перебирать все несоответствия. «Стоят. Две. Ящерицы. Обсуждают. Что обсуждают? Не важно. Как это не важно? Они же никогда ничего не обсуждают. Это ж надзиратели, чтоб их! Тогда что языком мелят? А может не надзиратели вовсе? Ту, что слева — помню. А у другой желтые бусы на дрэдах».
