— Георгич всё, пошли!
— Сам знаю! Не ори под руку. — Тепловоз дёрнулся и покатил вперёд. Перешёл на первый путь и стал наращивать скорость.
— Илья! — Закричал в гарнитуру. — Всё сваливай к эшелону.
Увидел, как БРДМ стала разворачиваться. Двое «диких» заскочили на неё. Но Илье они были не страшны. Он находился за бронёй. Мы с Николаем вели огонь, перебежав в конец тепловоза. Завалили ещё двоих. Неожиданно «Дикие» отстали, юркнув куда-то и исчезнув. Мы перевели дух. Неужели?!
Дошли до ветки на Белогорье. Там нас ждала группа из людей Василия. Они уже перевели стрелку. Тепловоз остановился. Все бойцы из группы Василия, помимо автоматов были вооружены карабинами. К тепловозу решительно шагала Ольга со своей винтовкой. Пришлось спрыгнуть на землю и встретить её на подступах.
— Оля, вернись, пожалуйста в эшелон.
— Я поеду с тобой.
— Нет, не поедешь. Оля, ну сколько можно? Что за детский сад? Я тебя очень прошу. От твоей снайперской винтовки толку будет мало. А риск очень большой. Пожалуйста, очень тебя прошу. Мы и так подверглись атаке «диких» на станции. Поэтому, ты останешься здесь. Мы сходим туда и обратно. И всё. Дальше будем с тобой вместе.
Ольга смотрела мне в глаза, потом поникла.
— Марк, когда всё это кончится?
— Когда-нибудь, кончится. Когда будем в безопасном месте, где не надо будет каждый раз хвататься за оружие. Но до этого места надо дойти. Живыми, понимаешь?
— Да.
— Иди в броневагон. Всё будет хорошо. Обещаю.
Оля ушла. Я оглядел всех, кто пойдёт в Белогорье.
— Бронежилеты, шлемы у всех?
— Да. — Ответил Василий.
— Значит так, Георгича беречь любой ценой. Он у нас единственный машинист. Всё поехали.
Вся группа находилась на тепловозе, как в самой кабине, так и рядом, рассредоточившись по обеим сторонам тепловоза, вдоль его корпуса на двух боковых дорожках. Ворота в Белогорье были открыты. Всё верно. В прошлый раз мы улепётывали оттуда, только пыль из-под ног летела. И конечно времени и желания закрыть ворота у нас как-то отсутствовали. Действовали быстро. Георгич сбросил скорость только перед самыми воротами. Подошёл и ткнулся сцепкой тепловоза с цепкой первого вагона. С тепловоза соскочили шестеро. Двое стали закреплять сцепку тепловоза с вагоном, четверо побежали, чтобы отцепить два вагона от остальных. Я присоединился к тем четверым. Николая и ещё одного бойца оставил возле Георгича.
Ребята работали споро. Отсоединили два нужных нам вагона. В этот момент я увидел первую тварь. Он спрыгнул с крыши склада, возле которого и стояли вагоны. Сработал на автомате. Мозг ещё не успел дать команду, как ствол автомата, снаряжённого интегрированным в оружие мощным глушителем, выплюнул три пули. Очередь с отсечкой на три патроны. Две прошли мимо, но одна попала в грудь разворотив её в хлам. Всё же калибр в 12,7 миллиметров, как у крупнокалиберного пулемёта, это не чинарики на остановке собирать. Ранение было однозначно смертельным. Простой человек, даже не пикнул бы. «Дикий» же, лежа на спине, хрипел, пузырил кровавой пеной на зубастой пасти и шевелил конечностями подыхая.
— Всё командир. — Крикнул в этот момент один из парней.
— Бежим! — Рявкнул им в ответ и мы ломанулись. Бежали как сайгаки. Георгич стал сдавать назад. застучали выстрелы с тепловоза. Похоже твари полезли. Мама дорогая, дай нам только слинять отсюда! Клянусь жену буду любить всю жизнь, любить, холить и лелеять! Ни разу не изменю и даже в сторону других женщин смотреть не буду! Ни разу ни одного плохого слова в ей адрес не скажу!
Я бежал последним. Впереди меня бежали двое, друг за другом. Когда пробегали последний вагон, с верху, с крыши склада прыгнула тварь на бойца, бежавшего сразу передо мной. Сбила с ног. Я выстрелил ей в спину, разламывая в куски позвоночник. Раздался жуткий вой. Я тут же с ходу зарядил ей в голову ногой.
— Марк, в сторону! — закричал самый первый бегун, он успел развернуться. Я принял резко влево. Тут же застучали выстрелы из карабина. Позади завыли, захрипели. Мать, мать вашу! По ту сторону вагонов интенсивность стрельбы нарастала. Тепловоз уже двигался, таща за собой пару вагонов. Отбросил дохлую тварь от парня. Он лежал лицом вниз. Подхватил его. Похоже боец был в отключке. Потащил. Подскочил второй, подхватил напарника с другой стороны. Мля, тепловоз стал набирать скорость. Мы бежали, таща товарища на себе. Наконец склад закончился. Всё, с крыши никто больше не спрыгнет нам на голову. Увеличили скорость, выкладываясь полностью. Добежали до тепловоза. Там руки ухватили бойца и помогли затащить наверх. Мы запрыгнули следом. Дышали, как загнанные кони. Всё же груз на самих был мама не горюй, оружие, снаряжение, бронежилеты. И тот, кого мы тащили так же экипирован. Парни отстреливались во всю. Долго отдыхать нельзя. Автомат в руки. Вот только ствол ходит ходуном, сердце колотиться как сумасшедшее. Правда и адреналина в крови переизбыток.
Несколько особей заскочили на крышу последнего вагона. Побежали к нам. Перенесли огонь на них. Да ё ма ё, сколько же вас тут уродов. Отстаньте и сдохните. Грохот от выстрелов. Отстрелил двоих на крыше. Георгич увеличивал скорость. Скоро эшелон. Стая нас продолжала преследовать. Связался по рации со Стасом.
— Стас, встречайте. Нас преследуют. По вагонам не стрелять. Продырявите баки для воды наверху.
— Понял.
Наконец, показался эшелон, стоявший на главном пути. Я увидел, как наводиться орудие танковой башни броневагона. Вот чёрт! Они что, из артиллерии по нам вдарят? Да мать моя женщина! Выстрел. Взрыв накрыл троих «диких», догонявших тепловоз. Застучали станковые пулемёты Горюнова в броневагонах. Ещё один выстрел башенного орудия. Взрыв. Осколочно-фугасными долбят, понял я. Вот ничего себе сбегали за парочкой вагонов, называется!
Неожиданно стая откатилась. Как по команде. Резко так. Раз и повернули назад. Прошли стрелку и вышли на главный путь. Тепловоз остановился. Стрелку перевели. Геогрич двинул тепловоз вперёд, толкая перед собой пару вагонов. Наконец сцепка последнего вагона эшелона сцепилась со сцепкой первого вагона из двух, которые мы пригнали из Белогорья. Закрепили. Тепловоз отсоединили. Все резко перебрались в эшелон. Георгича проводили в наш бронелокомотив. Там с ним остался один из бойцов. Вообще туда моя мама хотела перебраться. Как же, поближе к мужу. Но Георгич запретил.
— Вероника, ты чего меня караулить тут будешь? Ты там нужна. Ты гражданская администрация. Вот и занимайся делами. — Мама жалобно смотрела на Георгича. Он обнял её. Поцеловал. — Вероника. Ты же сама всё понимаешь. Никто тут не может кроме меня.
— Я за тебя очень испугалась, Костя. За тебя, за Марка. Вообще за ребят. Одного мужа я уже потеряла. Не хочу тебя потерять.
— Всё будет хорошо, Вероника. Никуда я от тебя не денусь. И ты от меня никуда не денешься. А кто внуков няньчить будет? С такими темпами у наших молодых, скоро Ольга нас обрадует, наверное! — Георгич с мамой посмотрели на нас с Олей. Конечно, как только я подбежал к эшелону, супруга сразу нарисовалась рядом с винтовкой на перевес и воинственным видом. Я засмеялся. Покачал головой.
— Не, Георгич. Оля сказала малого родит, когда в безопасном месте окажемся.
— Человек предполагает, сынок, а господь располагает. — Ответила мама. Я посмотрел на Олю.
— Не понял, солнышко? Я чего-то не знаю?
— Я не знаю, чего ты там не знаешь. У меня всё в порядке. Чего вытаращился, муж мой ненаглядный? В вагон полезли. Ехать пора.
Да ёлки палки и вот как с этой женщиной разговаривать? Когда состав тронулся, мы оказались в нашем купе, я всё же прижал Ольгу к стенке.
— Лёль, мама просто так ничего не скажет. Ты что, правда беременная?
— Нет, не беременная. Мама Вероника это так сказала, чтобы ты не расслаблялся. Не беспокойся, я контролирую этот процесс. Я же медик, в конце концов. Мне не улыбается беременной скакать тут со снайперской винтовкой, как коза на грани экстрима. Вот окажемся в безопасном месте, когда всё тихо, да гладко будет. И не надо спать с пистолетом и винтовкой в обнимку, тогда пожалуйста, я сама с радостью выношу ребёночка и рожу и не одного. А сейчас извини. И вообще, прежде чем жену прижимать, броник свой сними! А то словно бетонной плитой меня к стенке прижал. Я тебе не материал для прессования!
