швыряя в противника очередную ледяную иглу, уже совсем слабую. — Беги, дурак, пока можешь.
— Значит, требуется, — удовлетворенно заметил незнакомец. И атаковал.
Историки Суонна описывали не более десятка случаев, когда Рыцаря Смерти удавалось уничтожить обычным оружием. Как правило, такая победа давалась нелегко и сопровождалась немалыми жертвами. Рыцарь передвигался неспешно, но огромным клинком орудовал на диво умело, и лишь очень опытный фехтовальщик смог бы, отбивая молниеносные атаки огненной сущности, думать о чём-либо, кроме глухой защиты. Этот же странник, непонятно откуда здесь объявившийся, о защите словно и вовсе не думал. Ловко уклоняясь от атак Рыцаря, мужчина нанёс ему серию столь же быстрых ударов, почти каждый из которых достигал цели. На руку ему, помимо потрясающего умения, сыграла тупость порождения Зла — оно пыталось поразить противника, а не защитить себя.
Светлый клинок нежданного соратника раз за разом пробивал ржавые латы, когда на ладонь, а когда и на треть погружаясь в огненное тело врага. Сумевший чуть-чуть перевести дух Руфус, воспользовавшись моментом, ухитрился-таки вогнать ледяную стрелу в одну из образовавшихся пробоин. Ледышка, встретившись с пламенем, тут же превратилась в пар, на несколько мгновений лишив Рыцаря подвижности — и мужчина тут же воспользовался этим, ударив изо всех сил и начисто срубив противнику руку державшую клинок. Фигура, закованная в посечённые латы, сделала пару шагов, так и не попытавшись поднять с земли утраченное оружие, а затем завалилась на бок.
— Назад! — заорал Руфус. В этот раз его спаситель послушался, одним стремительным движением отскочив от поверженного противника.
И вовремя. На том месте, где упал Рыцарь Смерти, в небо ударил фонтан пламени. Несколько секунд — и на земле осталось лишь пятно гари. Ни одного обломка доспехов, ни меча… все исчезло во вспышке магического огня. Как всегда.
— Ты кто такой? — экзорцист дрожащими руками отстегнул от пояса флягу и жадно припал к горлышку. Тёплая вода тонкой струйкой стекала по подбородку.
— Меня зовут… — мужчина назвался, но в ушах Руфуса слишком громко отдавался стук заполошенного сердца, чтобы он мог разобрать имя.
— Теодор? — переспросил он.
— Теодор, — согласился мужчина.
Так они и познакомились. Тео появлялся в Сольфелле достаточно часто. Иногда — на несколько часов, иногда — на пару-тройку дней. Он никогда не говорил о целях визита, ограничиваясь поводом «повидать старого приятеля», зато много и охотно рассказывал о Земле, таскал Нате разноцветные журналы, а Руфусу — образчики земной музыки.
От него Руфус узнал и то, что на Земле серьёзных магов давно уже нет… если они вообще когда-либо существовали, а не являлись лишь плодом фантазии сказочников. Так что насчёт этой Гали возникают вопросы. Понятно, что Тео не может знать всё и обо всех, но вряд ли волшебницы, способные походя пользоваться формулами, о которые обломали зубы ведущие специалисты Ордена, встречаются здесь на каждом углу. Есть подозрение, пусть и основанное лишь на интуиции, что Галя в этом мире такая же гостья, как и Руфус. По словам Теодора, бессмертные с Элланы здесь время от времени появляются. Что мешает это же делать и другим?
В этот момент он вдруг осознал, что тишина в комнате стоит, практически, предгрозовая, а все взгляды направлены именно в его сторону.
— Простите, задумался…
— Я говорю, — несколько менторским тоном, явно повторяясь, произнесла Галя, — что ваши предположения, господин Гордон, весьма близки к истине. Если ваш Орден сумеет заполучить одного из возрождённых, война неизбежно придёт и к вам.
Она закинула ногу на ногу и, достав из пачки тонкую сигарету, нарочито медленно прикурила, создав язычок пламени на кончике длинного ногтя.
— Ша-де-синн, господин Гордон, считают эту войну священной, а суаши — олицетворением вселенского зла. Жертвы среди мирного населения на этом славном пути в расчёт не принимаются… К тому же тех, кто оказывает суаши поддержку, ша-де-синн «непричастными» не считают. Насколько я поняла, вы и так ведете многовековую войну? Имейте в виду, если эти убийцы сочтут, что Орден намерен встать на защиту возрождённого, эта война покажется вам детскими играми.
Руфус внезапно ощутил, как по спине пробежали неприятные мурашки.
— Скажите, Галя, — осторожно начал он, — а почему в ваших словах звучит такая непоколебимая уверенность?
— Если я скажу, что у меня очень хорошо развита интуиция, это вас устроит, господин Гордон?
— Просто Руфус. Или Руф.
— Очень приятно, — мило улыбнулась девушка. — И всё же?
Экзорцист пожал плечами.
— Интуиция, Галя, великая вещь. Вот мне она подсказывает, что ваши слова основаны не на предположениях, а на знании. И мне очень бы хотелось узнать источник этих знаний, если это не тайна.
— Тайна, — волшебница выпустила тонкую струйку дыма и аккуратно стряхнула пепел в вычурную бронзовую вазочку. — Естественно, тайна. Но иногда обстоятельства складываются так, что хранить тайну становится опаснее, чем разделить её. Итак, это очень старая история…
Ночь давно вступила в свои права. Не первая ночь в этом мире, но мало чем отличающаяся от прежних. Такое же безоблачное небо, усыпанное звёздами, такой же тёплый неподвижный воздух, насыщенный незнакомыми ароматами. Пышная зелень закрывала небольшой дворик от посторонних взглядов… Да этим взглядам и неоткуда было взяться. На полдня пути от этого места вряд ли можно было найти хотя бы одного человека.
Хотя нет, не совсем так. Люди встречались — шагали по дорогам путники, ползли влекомые быками повозки с товарами, дородные торговцы раздавали указания охране и покрикивали на ленивых рабов. Иногда, оставляя за собой столбы медленно оседавшей пыли, шагали отряды воинов, проезжали боевые колесницы. Если отправиться дальше на юг, можно было добраться до великого города Урука, в котором обитало немыслимое по здешним меркам количество людей [56]. Пройдёт всего пара сотен лет, и царем Урука станет Гильгамеш, имя которого войдёт в легенды. Но это там, на юге. Здесь же в очередной раз пронеслась война. Кто мог уйти — ушёл, кто не смог или не пожелал — либо погиб, либо получил клеймо раба. Со временем люди вернутся и сюда, но это произойдет не слишком скоро. И уж точно — не в эту ночь.
Так что тем, кто сейчас сидел у костра возле полуразрушенной хижины, не стоило опасаться лишних ушей. Да и окажись они тут — кто
