Ознакомительная версия.
– Как подумаю, что они все еще там, внизу… – Аврора передернула плечами. – Что будем делать?
– Как что? Ждать.
Паренек присел на ближайший камень, задумчиво уставившись на воду. Девочка устроилась рядом, поправила прижатые резиной противогаза волосы.
В тревожном молчании они провели всего несколько минут, но время тянулось слишком медленно, и Глеб заговорил:
– Давно хотел тебя спросить…
Напарница повернула голову, едва кивнула, обратившись в слух.
– Тогда… После Пулковской обсерватории… Почему ты решила остаться с нами? Почему не вернулась в Эдем?
Если вопрос и показался Авроре неожиданным, виду девочка не подала. Все так же зябко кутаясь в нахлобученный поверх «химзы» тулуп, ответила:
– Ты ведь знаешь, что мне не к кому было возвращаться. С Эдемом меня больше ничто не связывает.
– И все же там остались знакомые, одноклассники, – допытывался Глеб. – Но ты предпочла компанию двух малознакомых людей… Это странный выбор.
– Не знаю, – из-под маски донесся шумный вздох. – Наверное, сердце подсказало. Как еще объяснить?
Девочка смешалась, радуясь, что противогаз скрывает лицо.
– И как? Не пожалела?
В ответ донесся сдавленный смешок.
– Я говорю смешные вещи? – насупился паренек.
– Нет, Глеб, вполне нормальные. Просто… иногда… так забавно наблюдать за вами обоими… Вы были так… счастливы вместе… Я сразу поняла, – голос Авроры уже не звучал озорно, – хочу быть поближе к людям, еще способным искренне любить.
– Любить… – повторил Глеб вслух, задумавшись. – Разве в Эдеме…
– В Эдеме не пытаются прожить каждый новый день, как последний. Его жители разучились радоваться простым мелочам. Они похожи на марионеток, управляемых единственной движущей силой – по возможности продлить добровольное заточение, оставить все как есть… А когда нет желания менять что-либо к лучшему, то человек и сам никогда не изменится… В один прекрасный момент я просто поняла, что не хочу иметь с этими сибаритами ничего общего. В их жизни нет цели. Нет предназначения.
– А в твоей жизни? Ты уже разобралась со своим предназначением?
– Пока нет, но обязательно разберусь, – глаза спутницы, затуманенные обзорным стеклом, лучились решимостью. – Поиски «Алфея» – достойная цель, и я счастлива, что в них участвую… Но это крест Тарана. Нутром чую, мой шанс еще где-то впереди. Как и твой, Глеб…
Аврора дружески толкнула напарника кулаком в плечо, тот качнулся и хотел было шутливо ответить, как вдруг, нарушая идиллию, сквозь толщу воды пробилось слабое свечение.
– Возвращаются! – паренек вскочил на ноги, осторожно приблизившись к проруби.
Свет становился все ярче, и вот, раздвигая ледяную кашицу, на поверхности показалась голова в прорезиненном капюшоне.
– Папа!
Вздохнув с облегчением, Глеб присел рядом, готовый помочь, но Таран, выпростав руки на лед, вдруг начал беззвучно соскальзывать обратно в воду.
– Пап? – мальчик схватил отца за руку, повернулся к Авроре: – Ну что стоишь? Помогай!
Вместе подросткам кое-как удалось втащить сталкера на лед. Содрав водолазную маску и капюшон, оба ахнули. Лицо Тарана, бледное, в крови, сочившейся из носа и ушей, не выражало никаких эмоций. Глаза, красные от полопавшихся сосудов, закатились, голова то и дело безвольно клонилась набок.
– Папа, что с тобой!! Где Дым?! Па!!!
В ответ донеслось лишь сдавленное мычание. Сталкер был слишком слаб, чтобы говорить.
– Что делать-то теперь? – в голосе паренька сквозила паника.
– Что, что… В самолет его надо! Иначе замерзнет тут! – решительно рявкнула Аврора. – Берись за вторую руку!
Тяжелое тело подростки успели протащить всего несколько метров. Затем сталкер пришел в себя. Грузно перевалился на живот, поднялся на четвереньки. Опершись на заботливо подставленное плечо, встал на ноги.
– Пап, что случилось-то? Где Дым?
– Дым… – хрипло вытолкнул Таран, осоловело глядя вокруг. – Дыма… больше нет.
Сорвав противогаз, мальчик встал перед отцом, схватил за нагрудные ремни:
– Как нет? Как нет?! Отвечай! Чего ты молчишь?!
Аврора, вовремя вмешавшись, оттеснила Глеба в сторону, удержала шатавшегося от слабости сталкера на ногах.
– Ты все слышал! Потом будем слезы лить! У твоего отца признаки кессонной болезни. Все очень серьезно! Поэтому соберись и помогай!
Шмыгнув носом, паренек притих и пристроился рядом с отцом, положив его руку себе на шею. Аврора встала по другую сторону, но Таран даже не двинулся к выходу, замотав головой.
– Нет. Все потом. Сейчас главное… – взгляд сталкера замер на канистрах. – Берите… И живо за мной… Пока не поздно…
Следуя сбивчивым указаниям, подростки подхватили емкости и вслед за еле передвигавшим ноги Тараном приблизились к «святому источнику».
– Что это? – спросил Глеб, вглядываясь в журчавшую вдоль желоба розоватую воду.
– Это… – сталкер сглотнул, борясь с головокружением. – Это «Алфей».
* * *
Обратный путь растянулся в вечность. Канистры пришлось тащить Глебу, благо на истоптанном тритонами снегу это было не так уж и трудно. Девочка придерживала Тарана, который едва переставлял ноги, сгорбившись и хрипло дыша. По дороге подросткам довелось услышать жуткую историю гибели Геннадия, не побоявшегося отдать собственную жизнь ради тех, кто его так люто ненавидел.
«Каспийский Монстр», изваянием застывший на мелководье, преданно ожидал хозяев с опущенной на лед грузовой аппарелью. В проеме трюма уже стоял, в нетерпении пританцовывая, Мигалыч. В сгустившихся сумерках разглядеть старика удалось не сразу. Но когда из темноты проступил знакомый силуэт, у Глеба, и без того обуреваемого самыми противоречивыми эмоциями, тревожным звоночком екнуло сердце.
Неестественные, дерганые движения, невнятное бурчание… Воды он, что ли, в рот набрал?
И лишь когда до экраноплана оставалось не более пары десятков метров, стала видна рука, зажимавшая Мигалычу рот. Из мрака позади старика проявилась фигура рослого человека. Крепко удерживая старика одной рукой, в другой незнакомец держал десантный нож. Широкое лезвие подрагивало в дюйме от дряблого горла заложника, готовое единственным неуловимым движением взрезать податливую плоть.
– Узнаешь клинок, сталкер? – хрипло гаркнул верзила.
– Узнаю, – Таран мягко отстранил детей, шагнул вперед. – Как, впрочем, и тебя, шакал. Все прячешься за чужими спинами… Спускайся, поговорим по душам.
– Шакал… Хм… Ты, видимо, рассчитывал еще раз унизить меня, «степного пса»… Но я, пожалуй, прощу тебе небольшую грубость. Ведь этот клинок не единожды спасал мне жизнь.
Сунгат покрутил лезвием, оцарапав кожу на шее Мигалыча. Впрочем, белозубая хищная улыбка слетела с лица «оборотня», едва Глеб потянулся к «Бизону».
Ознакомительная версия.
