Он был раза в три крупнее обычных собак-мутантов и, наверное, мог бы заглотнуть человека, как удав кролика, – целиком. Из-за непривычно длинной шеи и головы зверь напоминал ящера. На морде виднелись два светлых круга размером с чайные чашки, и в середине их темнели щелки, будто прорезающиеся, как у щенка, глазки. Я так и не понял – видит он ими хоть что-то или ориентируется исключительно «ментальным нюхом», как его собратья с поверхности.
Пес открыл пасть, вывалив тонкий язык, припал брюхом к камням и зашипел.
– Чего ты на него пялишься? Пристрели! – прошептал я, крутя головой, не зная, куда смотреть – вперед, на монстра, или назад, где из-за поворота вот-вот могли высыпать другие твари.
– Пуль десять всадил! У него там хитин какой-то, что ли?
Я пригляделся: там действительно был хитин, мелкие овальные пластинки по всему телу.
– А в морду?
– В морду тоже попал! Застревают…
– Если он на цепи, значит, тут еще кто-то есть, – произнес сзади Злой, и в этот момент напарник без предупреждения кинул гранату.
Пригоршня швырнул ее так, чтобы она не улетела в пропасть за дорогой, но и не упала слишком близко к нам. И, наверное, сняв чеку, он подождал немного, потому что граната взорвалась, едва коснувшись камней.
Ящеропес каким-то образом понял, что происходит, отпрыгнул, но недалеко; взрыв отбросил его назад. Перекувырнувшись через голову, зверь пролетел над цепью. Передние лапы ударились о край каменной дороги, которая со скрипом просела. Мгновение мне казалось, что сейчас монстр сверзится вниз и повиснет на цепи, но он, скребя по камням когтями и судорожно вытянув шею, сумел выбраться.
Грохот падающих камней стих. Зверь вдруг издал сосущий звук, какой слышен из раковины, куда стекают остатки воды.
– Пригнись! – заорал напарник.
Ящеропес харкнул – полоса зеленой светящейся слюны протянулась от его пасти, будто копье, оторвалась, прочертила воздух в считаных сантиметрах над нашими головами и влипла в стену на повороте коридора.
Сзади раздался негромкий смех. Мы оглянулись: Злой со Шрамом лежали ничком, а сидящий рядом под стеной Илья Львович вдруг завозился, неловко пытаясь подняться на ноги. Я крикнул:
– Львович, назад! Сядьте!
Но он не слушал.
Напарник дернул рукой.
– Не надо… – начал я, разворачиваясь к нему, но Пригоршня уже бросил вторую гранату.
На этот раз он швырнул ее сразу, как только сорвал чеку. Граната упала, покатилась, подпрыгивая… прямо в пасть ящеропса, который вытянул голову навстречу.
Она вкатилась в приоткрытую пасть. Между мной и Никитой возникли ноги: Илья Львович прошагал вперед. Он согнул здоровую руку, вставил большой палец себе подмышку и принялся быстро двигать локтем вверх-вниз, напоминая цыпленка с одним крылышком.
– Львович! – заорал я.
Ящеропес дернул головой, и граната выскочила из пасти, слетев, будто с крутой горки, покатилась к нам.
Не останавливаясь, старик нагнулся, подхватил ее и протянул псу. «Ути-ути-ути», – услышал я дребезжащий слабый голос.
Зверь харкнул, струя ударила старика в грудь. Илья Львович качнулся, вытянув руку с гранатой. Из верхней половины тела полилось изумрудное свечение, а потом оттуда донеслись приглушенные хлопки, будто на его коже один за другим начали лопаться пузыри. Лязгнув цепью, зверь встал на задние лапы. В последний миг Илья Львович, будто испугавшись, что у него отберут гранату, прижал ее к животу. Ящеропес, изогнув шею запятой и разинув пасть, упал на старика сверху и словно надел на него свою голову.
А потом граната взорвалась.
Звук был гораздо слабее, чем в прошлый раз. Морда чудовища находилась в метре над полом, когда из обращенной вниз пасти, скрыв торчащие оттуда ноги старика, вырвался фонтан огня и крови. Он ударил в пол, будто реактивная струя взлетающей ракеты; башка монстра распухла, из глазных щелей, ушей, ноздрей, из-под овальных хитиновых пластинок выплеснулись струйки огня.
Участок перед туннелем просел с тяжелым, мучительным скрипом. Еще мгновение мы видели разламывающуюся, расползающуюся на куски голову зверя, после чего дорога провалилась.
Встав у стены над краем пролома, я высунулся. Это был именно цилиндр – огромная полость в каменной толще, протянувшаяся вниз на полкилометра. На дне виднелось круглое озерцо, в центре плавало что-то темное, а по берегам горели три или четыре прожектора. Вдоль стены, утыканной железными люками со штурвалами, шли каменные галереи, полки и отдельные выступы. В разных местах виднелись сколоченные рядком бревна, шаткие деревянные лестницы без перил, настилы из досок. Это был центр подземной лаборатории, но возникало впечатление, что здесь уже давным-давно хозяйничают не люди, военные и ученые, а кто-то другой.
– Злой, гляди! – позвал я, услышав приглушенный гул двигателя.
Теперь туннель выводил в пропасть: проломился участок прямо перед выходом. С той стороны, где я стоял, можно было перепрыгнуть на целую часть дороги, а вот с другой пролом тянулся метра на четыре дальше, так что та половина оказалась в недосягаемости.
Сзади застучал автомат Шрама, тут же донесся выстрел берданки. Когда они смолкли, послышался хрип. Вновь громыхнула винтовка – он смолк.
Спутники подбежали ко мне.
– Человек там был, – сказал Никита. – Баба, с броней на груди… вернее, вместо груди.
Не отвечая, я попятился и прыгнул – на мгновение подо мной распростерлась пропасть с кружком воды на дне, а затем подошвы коснулись камня.
– Вон они! – обернувшись, я показал вниз.
Под нами каменная дорога поворачивала, следуя изгибу стены, при этом постепенно опускаясь. Там двигались люди в военной форме. Сзади ехала машина, издалека напоминающая трехколесный мотоцикл.
Злой перепрыгнул ко мне, нагнулся, вглядываясь.
– Что это у них?
Мы отодвинулись, чтоб не мешать остальным. Я сказал:
– Может, из оборудования этой лаборатории, чтоб по туннелям ездить…
В авангарде отряда шли четыре фигуры, и как только напарник оказался рядом, я спросил:
– Пригоршня, кто там впереди?
Он прищурился.
– Пацан, кажись. То есть Уильямчик наш. Капитан, так… ага, Марьяна и Медведь!
– Сука! – Злой вдруг опустился на колено у самого края, положив автомат себе под ноги, поднял берданку и прицелился.
– Они нас заметят… – начал я, но он уже выстрелил.
Расстояние было слишком велико, сталкер не попал. Но он выдал нас – солдаты начали оглядываться.
– Их меньше десяти человек осталось, – сказал я.
Медведь показал на нас, капитан отдал какой-то приказ, солдаты отошли к стене, и мотоциклист с ревом умчался вперед.
– Как за ними теперь? – спросил Пригоршня. – Через пролом не перелезть, а мы…
