Дьявол проснулся. Он приготовил достаточно еды для первой своей трапезы. Пища эта каталась сейчас на очень длинном поезде по очень длинному и извитому пути и ловила свой кайф. Все эти люди, наверное, пребывали в замечательном настроении. Может быть, так они были вкуснее - люди с веселыми, радостными душами? Души их вернулись а детство. Все они были сейчас детьми - там, в поезде Дьявола. Я подумал вдруг: может быть, детские души вкуснее для Дьявола? Или для того, кого мы называли Дьяволом.
– Сколько времени, Мигель? - спросил Демид.
– Половина двенадцатого.
Я не поверил этому. Мне казалось, что мы добирались сюда, продирались сквозь иглы, бежали сквозь мертвый лес подпорок не меньше часа. Я потерял ощущение времени. Но допотопные советские часики непостижимым образом держали ритм, они знали свое дело. Они стали в шатающемся мире первой стабильной точкой, на которую мы могли опереться.
– Дьявол!!! - заорала вдруг Лурдес и подняла вверх кулаки. - Ты слышишь нас, el hijo de gran puta? Мы добрались до тебя!!! Заткнись, скотина! Мы все равно перережем тебе глотку! Заткнись! Я убью тебя, Дьявол, если ты не заткнешься! Заткнись!!! Заткнись!!!
Она бросилась на бетонную площадку и ударила ее босой ногой. А потом еще раз…
Я схватил ее одной рукой и потащил от фундамента. Одной рукой, потому что в другую вцепилась Цзян и не отпускала ее. Я тащил Лурдес, мокрую, извивающуюся, а она вырывалась и визжала: «Заткнись!!!»
Мы упали все втроем. Я упал на Лурдес и закрыл ей рот своими губами. Она замолчала.
– Что случилось, Лурдес, солнышко? - Я целовал ее губы и щеки, соленые от пота и слез, целовал ее глаза. - Мы пришли, Лурдес. Мы уже пришли. Успокойся.
Цзян лежала рядом и обнимала нас обоих. Она возбужденно дышала. Я понимал, чего ей хочется.
Чувства выпирали из нас, как иглы из ватной подушечки. Как булавки из головы Страшилы, набитой отрубями. Горячность Лурдес, влюбленность Цзян… Но где же была моя сила?
– Скажи ему, чтобы он заткнулся, - прошептала Лурдес. - Я больше не могу! Дьявол кричит в моей голове… Он смеется там. Я глохну от этого. Мне больно, Мигель. Мне так больно… Он убьет меня…
Лурдес оказалась телепаткой, она слышала мысли демона. И теперь, когда Эль Дьябло был совсем рядом, она сходила с ума от этого. Я видел, как расширились от боли ее зрачки. Пальцы ее вцепились в землю, царапали землю, метались, как умирающие сороконожки. Лурдес вскрикнула, тело ее выгнулось, дыхание стало прерывистым. Дьявол убивал ее быстро и хладнокровно, и я ничего не мог поделать с этим.
Могучие руки схватили меня за поясницу, подняли в воздух и кинули прочь. Я покатился кубарем. Я сразу же вскочил и помчался обратно, но место мое уже было занято. Там находился Демид.
Он хладнокровно сел на живот Лурдес и прижал ее к земле. Он надел ей что-то на голову. А потом положил обе руки на ее грудь и начал массаж. Он растирал ее грудь, и плечи, и мочки ушей. Я не мог понять, дышит Лурдес или нет. Казалось, что она умерла.
Я наклонился над ней. На голове у Лурдес был тонкий серебряный обруч.
– Я тоже проходил через это, - тихо сказал Демид. - Очень тяжело стать вдруг телепатом. Отвратительно слышать мысли людей, которые окружают тебя. Все равно что стоять по макушку в дерьме. Все равно что засунуть голову в работающий мотор. Нечем дышать, ты глохнешь. Это сводит с ума. Самое трудное - научиться не слышать.
– Что с ней будет?
– Все будет в порядке.
Демид пружинисто поднялся на ноги, и вот уже вышагивал между нами, и блестел своими завораживающими глазами, и отдавал распоряжения:
– Мы теряем время! Цзян, быстро поднимайся на площадку. Мигель, хватит таращиться на свою красотку, тащи ее сюда. Ван Вэй, какого черта ты стоишь? Ты нашел пять точек?
– Да, сэньшэн! - Старик отвесил поклон Демиду. - Я вижу их.
– Разведи всех по местам. Шустрее двигайтесь! Спать потом будете!
Лурдес очнулась. Мне хотелось поговорить с ней, успокоить, но некогда было. Слава богу, кажется, она чувствовала себя неплохо. Да нет, что там неплохо! Желтые огоньки снова зажглись в ее глазах, она снова рвалась в бой. Демид знал, что говорил.
Мы вскочили на платформу. Ван нарисовал в центре платформы какой-то знак черным и желтым мелом и поставил на него восемь черных свечей в виде сидящих человечков. Потом он начертил на бетоне красным мелом пять кругов, отстоящих друг от друга метров на пять. В один из них он поставил Цзян и начал что-то объяснять ей. Остальные круги, очевидно, должны были занять я, Демид, Лурдес и сам Ван.
– А я? - раздался вдруг голос. - А мне что делать? Куда мне вставать?
Феррера. Мы совсем забыли про него. Он стоял, удрученно опустив руки, - никому не нужный сильный и умный человек.
– Стой там, где стоишь! - Демид ткнул ему в грудь пальцем. - Ты не принадлежишь к нам, пятерым. Обижаться тут не на что, дружище, просто так разложились кости. Ты тоже не поддался влиянию демона - как минимум, это говорит о том, что ты - тоже скрытый паранорм. Наверное, ты не просто так пришел сюда, в этом деле не бывает случайностей. Но пока для тебя работы нет. Поэтому стой здесь и молчи. Если понадобится, я позову тебя.
Демид прыгнул на платформу. Он подошел по очереди к каждому из нас, нарисовал каждому на лбу китайский иероглиф красным маркером. Сам надел каждому из нас серебряное кольцо - на мизинец правой руки. Зажег свечи в центре площадки. А потом встал в последний оставшийся кружок.
Да, в излишней мягкости обвинить его было нельзя. Он был жестким руководителем. Но и быстрым, что было крайне необходимо в нашей теперешней ситуации.
Поэтому я удивился, когда Ван вытянул в его направлении палец и сказал:
– Демид - это ТЕРПЕНИЕ.
Все замерло вокруг нас. Казалось, даже шум поезда начал стихать. Удары сердца демона стали глуше. Мы стояли и слушали, что говорит Ван Вэй негромким голосом, боялись пропустить каждое его слово.
– Демид - это ТЕРПЕНИЕ особого рода, - продолжал старик. - Демид может показаться вам резким, но терпение его рассчитано не на дни, а на тысячелетия. Иногда это человеческое свойство бывает главным. Но не сегодня. Звезды сказали, что сегодня главное - это СИЛА. Сила - это Мигель, Сила его живая и быстрая, но только такая и нужна в борьбе с большими демонами. Ань Цзян - это ЛЮБОВЬ. Любовь чистая и нежная, подобная благоухающему цветку лотоса, она расцветает и тянется к самым звездам. Лурдес - это СТРАСТЬ. Страсть, сжигающая себя и всех, кто прикоснется к ней. Ты - самый опасный человек здесь, Лурдес. Ты можешь быть опасной для себя и других, если не сумеешь справиться со своей страстью. Направь же природу свою против врага нашего, и усиль всех нас, и не сгори при этом сама. Обруч, который у тебя на голове, поможет тебе в этом. Вот и все. Я сказал все, что хотел сказать.
