под ингредиенты набрал. Два набора мензурок, по совету Никодима, и несколько пластиковых контейнеров.
— Всё, пришли, — заявил провожатый, остановившись на небольшой площади с фонтаном по центру.
Тот выглядел довольно интересно, скульптурный ансамбль, мать его.
Некое чудище, похожее на зубастого кальмара оплело щупальцами корабль, пытаясь утянуть его в морскую пучину — под ним бурлила и пенилась темная, почти черная вода. Мастер настолько талантливо изобразил мечущиеся от ужаса по палубе маленькие фигуры, на фоне сломанных мачт, порванных парусов, что смятение людей, казалось, передавалось по воздуху. Порождало неясную тревогу. А рядом, на краю фонтана, в полный рост выполненная из белого камня, возможно мрамора, фигура красивой женщины с длинными распущенными волосами, стоящей на коленях на берегу моря, и явно молящейся своим богам. Судил по чуть опущенной голове и сложенными вместе ладоням перед лицом. Из глаз её текли слезы, сбегали по щекам и высокой груди, накрытой легкой туникой. Капали в набегающие волны, изображавшие прибой. Мать или жена одного из моряков? А может, сестра? Чёрт его знал. Такой вселенской печалью веяло от скульптуры, поневоле хотелось тоже помолиться вместе с дамой.
К Дьяволу сопли!
У меня есть Великий Холод. А на морозе слезы не бегут. Они застывают, превращаются в лед, трансформируются в злость, ярость и рождают огонь в душе. Торкнуло так, что безумно захотелось рубануть «Рассекателем тьмы» по шее Андрея, посмотреть, как покатится его тупая башка по каменной мостовой. А затем и Макса достать.
Интриган хренов!
Еле-еле смог остановиться, рука уже за спину потянулась.
Так, спокойней. Не нужно азарт зря растрачивать. Впереди бой. С трудом совладал с собой. Вновь посмотрел на произведение скульптора, теперь лишь задаваясь вопросом: как он добился, чтобы фонтан так работал и воздействовал на эмоции? Если не магией, то можно снимать шляпу. Не удержался и сделал несколько снимков с разных ракурсов.
Да, велика сила настоящего искусства. Но это всё потом. Если что-то после схватки останется целым.
Наконец-то стали в голове проступать правильные мысли. Первое и главное, оценка собственной диспозиции. От площади в разные стороны, в виде паутины расходились улицы и улочки, которые в свою очередь либо вели на соседние узкими проулками и переулками, либо заканчивались тупиками. Вновь всмотрелся в карту. И нет бы уродам сразу сообщить про место встречи. До последнего аксакал тянул.
Сучара! А может, сам не знал? Ага-ага, а сюда неведомые и незримые тропы случайно привели.
Не понравился и ещё один «нюанс». За невысокой стеной площади — кладбище, которое отсюда, из-за многочисленных деревьев по периметру ограды, изначально показалось парком. Памятники, памятники и ещё раз памятники. Никаких крестов или символов и скульптур. Только гранитные вертикальные плиты. Много плит, очень. Даже поёжился.
Пытался запомнить все детали. Плохо, что мало времени.
— Прорыв будет здесь! — Любомир показал пальцем прямо на фонтан, — А мы ещё его чуть подкорректируем.
— Точно? — спросил я.
— Ты видишь ещё какое-то место рядом со столь сильной отрицательной энергетикой? — отозвался сварливо тот. Но почему-то добавил, подумав, вполне нормальным тоном, конечно, если сбросить со счетов высокомерие от переполнявших деятеля знаний: — Мальчик, запомни: там, где люди испытывают негативные эмоции постоянно, чаще всего и случаются прорывы. Они своим горем, своей печалью и тоской (а это выплескивается в мир прорва энергии), разрушают тонкие границы между планами бытия. Это место — скульптура Плачущей Великой Матери, которая скорбит по всем морякам, путешественникам и первопроходцам. Но сюда ходят поминать любых пропавших без вести, а не только представителей перечисленных профессий. И каждому найдется место в её сердце. Каждый обретет покой. Прибавь кладбище рядом… Вот тебе и ответ. Но самая высокая концентрация всё же в фонтане или над ним.
— При прорыве мертвецы не восстанут? — задал самый главный для себя вопрос. Хрен бы с местом в сердце. Если бы те были тупыми зомби из фильмов, которые на первых этапах двигались медленно, а страшны были лишь укусами, ведущими к гибели, и «неживой» толпой, которая могла задавить любого массой, то плевать. На Нинее же они сразу возрождались в великолепной боевой форме — невероятно быстрые, сильные, хитрые. Хотя проверить следовало для уточнения, по зубам ли они мне, ведь параметры крио возросли. Какие они сейчас противники? Вот тоже: надо с десяток-другой уничтожить и в Академию их, в Академию.
Мысли такие, будто готовился жить вечно.
И ещё один вопрос, ответ на который я так и не получил: если убить в крио человека, то перерождаясь в вечно живую тварь, при её уничтожении возникнет ещё один крис? Или только один на двоих? Там или там?
— Кто знает? — развел руками маг, после минутного раздумья. — Я не некромант. Но вроде бы кладбище старое, поэтому вряд ли они восстанут. Обычно только свежие трупы поднимаются. В старых костях нет отголосков жизни, их впитывает земля, — опять сказал много, ничего не объяснив по существу. Ещё больше запутал. — А сейчас я устанавливаю сферу — Барьер Великого Отрицания. Кроме этого она совмещена с манком. Потребуется капля твоей крови. Радиус действия сто метров, активируется через пять минут, после запуска процесса. За это время мы покинем пределы купола, предоставив тебе честь сражаться с исчадьями демонических планов. И, если ты не справишься, то придётся кому-то подхватить эстафетную палочку из ослабевших рук.
Это я уже понял. Хорошо, что ждать удара в спин… Домыслить не успел.
— Мастер, мы с Андреем тоже остаемся, — влез Макс. — Если что, поможем Стафу, чем можем. Альфред сказал — надо победить.
— Да, да, поможем, обязательно поможем! — как китайский болванчик закивал Смирнов.
Суки!
С такими помощниками никакие враги не требовались. Придется постоянно отвлекаться. Постоянно быть настороже. Действовать, скорее всего, начнут, как только я уничтожу низшего.
И? Выводы?
— Мы будем вон в том здании! — ткнул Северный в богатое трехэтажное длинное строение. На его черепичной крыше по периметру расселись похожие на горгулий скульптуры. Готика, мать её.
Падлы, почему Алиэль не взяли с собой? Так бы можно было цепной молнией по трём шарахнуть. Превентивно успокоить. Мозг работал в ускоренном режиме, на триста процентов, в несколько потоков.
Чтобы выгадать чуть времени и оценить решительность противника, заявил:
