— Готово, — произнес он, полюбовавшись делом рук своих. — Сейчас я раздам браслеты, все в обязательном порядке одеваем, если не хотим словить разряд в несколько тысяч вольт.
Окружающие моментально прониклись серьезностью момента и защитными средствами манкировать не стали. Даже Михалыч, пробурчав что-то насчет слишком умных, нацепил браслет на правое запястье. Я же стоял, прислонившись к борту "бобика", и тихо офигевал — нечасто мне приходилось видеть в деле стационарный защитный комплекс "Ограда". Штука достаточно древняя, говорят, приняли на вооружение чуть ли не триста лет назад, с тех пор он неоднократно модифицировался, но основа сохранялась. Например, у егерей, когда я проходил курс подготовки, в ходу был комплект "Ограда-М 15.3", то есть "модифицированный, версия пятнадцатая, исполнение третье". Хорошая вещь, жаль только, что против людей защиты не дает, особенно если у них есть хоть какое-то дистанционное оружие. А от зверей то, что доктор прописал. Хорошо подводники живут, богато.
У научников в закромах нашелся защитный контур малого радиуса, поэтому обезопасить удалось лишь жилые палатки. Лаборатория и импровизированная стоянка в виде сгрудившихся двух "шишиг" и наших "бобиков" остались в стороне. Но это ничего, в каждом "шестьдесят шестом" живут по трое бойцов из мародерской службы — два водилы и пулеметчик. Они палатки ставить не спешили, им и в кунгах достаточно удобно.
Суета с разгрузкой имела место непосредственно рядом с клеткой — Волчара умудрился притереть внедорожник к самой дверце. Хотя, дверце — слабо сказано, целая стена на направляющих поднималась вверх. Да и сама клетка больше напоминала вольер, в который при желании можно запихнуть слона. Кабанчик же, при всей его массивности, едва тянул на пару центнеров живого веса. В общем, свалили зверюгу прямо в клетку, Михалыч перехватил тросы ножом, не заморачиваясь возней с узлами, и быстро выскочил на волю. Дверца скользнула в пазах, намертво перекрыв животине доступ к окружающей среде. И вовремя — кабанчик начал подавать признаки жизни.
На зов Михалыча явился сам майор Шнайдер. Критически осмотрел добычу и остался доволен:
— Хороший экземпляр, будем работать.
И направился было к лабораторной палатке. Однако так легко его отпускать я не собирался.
— Майор! — схватил я его за локоть. — А вам не кажется, что мы что-то забыли?
— А?!
— Как вы на звере датчики крепить собираетесь? — уточнил я, не отпуская собеседника. — Опять усыплять будем?
— Зачем? — не понял майор. — Клетка и есть один большой датчик. Будем снимать комплексные показатели, в том числе и мозговое излучение. Часа через два приходите, будут первые результаты.
На это я не нашелся что ответить, и Шнайдер, воспользовавшись моим замешательством, скрылся в палатке. Словосочетание "исследование мозговой активности" почему-то всегда у меня ассоциировалось с распростертым на больничной каталке телом, увитым проводами и датчиками на липучках, причем два из них обязательно должны быть укреплены на висках. А тут эвон как. По-моему, даже наших яйцеголовых в этом вопросе подводники обскакали. Времени зря не теряли, развивали науку.
Между тем кабанчик окончательно оклемался и принялся испытывать клетку на прочность, с разбега врезаясь лбом в прутья. Однако быстро понял, что ни к чему хорошему это не приведет — после четвертого или пятого тяжкого удара зверюгу просто долбануло током, да так, что шерсть задымилась в месте контакта. Я даже забеспокоился, не коротнуло ли "датчик", но из лабораторной палатки никто не выскочил, не донеслось даже столь естественного в таких обстоятельствах матерного ругательства. В связи с чем я сделал вывод, что с оборудованием все в порядке, а экзекуцию трофею устроили вполне сознательно, дабы не калечил себя в бесплодных попытках освободиться. Кабан успокоился и улегся в дальнем от меня углу клетки. Сменил тактику: если добраться до обидчиков не удается, то хотя бы психологически давить путем демонстрации презрения. Смотреть на спокойно посапывающего зверя мне довольно быстро наскучило, поэтому я вернулся к соратникам, как раз сейчас смакующим у костра под фляжку "кузьминки" подробности давешней охоты.
В хорошей компании за интересным разговором время летит незаметно, поэтому я слегка удивился, когда неслышно подошедший майор Шнайдер тронул меня за плечо:
— Капитан, предварительные результаты готовы.
Черт, уже два часа прошло? Ну, Михалыч, ну шельма! Совсем голову заморочил своими охотничьими байками. Да и Волчара тоже хорош, оказался знатным любителем потрепаться. Только у него все больше истории из жизни погранцов и "фортификаторов", чаще всего смешные. Но и поучительные весьма и весьма, с моралью.
— Уже? — не сразу дошел до меня смысл сказанного. — Так быстро?
— Какой быстро, — отмахнулся майор. — Почти три часа копались, много в этом кабанчике непонятного. Так вы идете?
Под заинтересованными взглядами соратников я проследовал за Шнайдером. Тот провел меня прямиком в лабораторную палатку, заставленную разнообразной электроникой до такой степени плотно, что места осталось лишь протиснуться двоим-троим посетителям. В самой ее глубине на складной табуретке примостилась у терминала рабочей станции юная аспирантка профессора Юма, а по совместительству младший лейтенант военно-медицинской службы, Юленька Герасименко. Она сосредоточенно изучала мешанину разноцветных линий, выведенную на монитор. Вид у нее при этом был восторженно-удивленный, как у ребенка, нежданно-негаданно получившего вожделенный леденец на палочке.
— Видите? — ткнул меня в бок майор. — Наша Юленька в ступоре. И не выходит из него уже больше часа. Результаты превзошли все наши ожидания.
— Значит, нашли? — уточнил я, озираясь по сторонам.
Техника в палатке ничуть не выглядела устаревшей, скорее, у нас ничего похожего не найдешь. Хотя я в медицине полный профан, дальше оказания первой помощи при ранениях мои знания не распространяются.
— Еще как нашли! — вклинилась в беседу девушка. — Я такого еще никогда не видела! Это же чудо!
— Что нашли-то? — попытался я вернуть ее на грешную землю. — И без умных слов, пожалуйста, я технарь.
— Ваше предположение полностью подтвердилось, — оторвалась от монитора аспирантка. — У образца действительно излучение головного мозга отличается от показателей всех известных нам живых организмов на этой планете. Видите — вот эта красная линия. Дополнительный спектр, у других животных его нет, даже у обычного, немутировавшего, кабана он отсутствует. Мы просканировали подопытного и обнаружили в центральной нервной системе и головном мозге симбиотические включения органического происхождения, аналогичные описанным профессором Юмом. Судя по всему, именно они модифицируют излучение мозга.
