— Ой-ой, какие мы стали проницательные, ну и что из того? Я же говорил, что эгоист. И вообще, ты мне друг или не друг? Могу ли я быть негостеприимен к своему другу? Как посмотрит на это народ?
Аламор удивленно посмотрел на принца:
— Господи, царица небесная. Позвольте полюбопытствовать, принц, с каких это пор вас стало интересовать мнение народа? Если это серьезно, то мне надо поспешить к его величеству и сообщить ему эту приятную новость. За это я думаю выпросить у него место второго советника.
— Стыдитесь, виконт, что за мысли? И это говорит мой дядя, который был для меня символом неподкупности и честности. Пребывание в Содружестве повлияло на вас в большей степени, чем можно было себе представить.
Так, весело препираясь, они добрались до скрытого в зелени особняка, навстречу им вышла женщина в строгой одежде.
— Принц Виллан, виконт Аламор, ее величество готова принять вас. Как прикажете доложить о вашем спутнике?
Принц пожал плечами:
— А разве у вас нет официального пресс-релиза?
— Смею ли я предположить, что ваш спутник — представитель Содружества миров Ким Томов?
— Да.
— В таком случае прошу.
Она повернулась и пошла впереди, указывая дорогу.
Они миновали короткий коридор и оказались в небольшом зале. Виллан сразу рухнул в роскошные кресла, стоящие около окна, и стал искать программы по головизору, а Ким принялся рассматривать старинные картины, развешанные на стенах. В его мире такое искусство было безвозвратно утеряно, зачем рисовать картины вручную, когда можно синтезировать программно любое изображение, причем с идеальной точностью и реалистичностью. Но что-то при этом было утеряно, как говорил Киму отец, не было в этом души.
И действительно, когда смотришь на картины, писанные по древнейшей технологии, они кажутся живыми. Приглядевшись, видишь и грубые мазки кистью, и несоответствие пространства, но странным образом это проникает внутрь, преломляется твоим представлением о мире, изменяет настроение, и ты смотришь уже другими глазами. Вот озеро, дует ветер и гонит по нему белые барашки, на берегу стоят лиственные деревья, уже почти без листьев. На ближнем дереве осталось несколько неопавших листочков, только чудо удерживает их на тонких, почти пересохших ножках, кажется, еще немного — и они улетят вслед за злым, ледяным ветром. Становится неуютно, почти ощущается холод, изнутри по телу начинают расползаться холодные мурашки.
А вот другая картина — хвойный лес, полудрема, ряды деревьев чуть-чуть подернуты пеленой тумана, и уже кажется: ты стоишь среди этого великолепия и наслаждаешься сказочной тишиной утреннего леса.
Господи, как хорошо дышится, как легко на душе…
— Это Колтрон.
Ким неожиданно вынырнул из забытья и, повернувшись, уставился на наблюдающую за ним женщину:
— Э-э… Что? Что вы сказали?
Женщина улыбнулась и повторила:
— Это Колтрон, наш древний художник, его мастерство до сих пор считается непревзойденным. Это репродукция, оригинал сейчас находится в Национальном музее.
— Здравствуй, мама, — подскочил Виллан и чмокнул женщину в щеку. — Там новости по головизору, я посмотрю. — И он тут же вернулся обратно.
Женщина посмотрела ему вслед и покачала головой:
— Шалопай. Здравствуй, Аламор. Ты не представишь этого молодого человека?
— Здравствуй… Э-э… Ваше величество, этот молодой человек и есть легендарный Ким Томов, наш спаситель и герой. Когда будете разговаривать с ним, помните о его уникальной памяти, он никогда ничего не забывает и все знает наперед.
— Это действительно так? — спросила супруга монарха.
— В целях достижения некоторых политических интересов слухи о моей исключительности сильно преувеличены, ваше величество.
— Вот как? Значит, и виконт, и адмирал сильно преувеличивали вашу роль в спасении принца и флота.
— Можно сказать, бессовестно довели до уровня легенды.
— О вашей скромности тоже уже ходят легенды, так что веры вам, лейтенант, нет никакой.
— Ну вот, — вздохнул Ким, — мне уже никто не верит.
— Благодаря прессе народ в восторге от вас. Особенно многим понравился ваш ответ советнику Валенгарду. Одной фразой уничтожить карьеру столь могущественного человека — поверьте, вам теперь завидуют все наши политические деятели. Уже никто просто так не осмелится пытаться использовать вас в своих целях.
— У меня просто не было выбора, любой другой ответ был ему на руку.
— Уважаемый Аламор, мне хотелось бы немного поболтать с лейтенантом наедине, если вас это не затруднит, конечно.
— О, не беспокойтесь, я так соскучился по нашим новостям, пойду составлю компанию Виллану.
Проводив Аламора взглядом, королева снова повернулась к Киму:
— Насколько мне известно, вы не обучались летному мастерству и всех успехов достигли самостоятельно. Причем ваш уровень специалисты оценивают очень высоко — до уровня пилота-эксперта. Как такое могло случиться, ведь подготовка пилота даже значительно более низкого уровня занимает несколько лет?
— Здесь простое стечение обстоятельств. Меня готовили в качестве техника по обслуживанию систем, но так сложилось, что в основном мне пришлось обслуживать симуляторы для подготовки пилотов. Ну а там просто пришлось осваивать премудрости пилотажа, иначе пилоты все свои огрехи сваливали на плохую настройку программ.
— Так, значит, любой техник лучше любого пилота?
Ким чуть не закашлялся от неожиданности:
— Извините. Конечно, это далеко не так. Я просто хотел сказать, что у меня возникла уникальная возможность для тренировки, а если учесть, что на этих симуляторах проходили дополнительную подготовку пилоты с передовой, с их огромным боевым опытом, то просто невозможно было не перенять хотя бы часть этого.
— Вот видите, все-таки возможностью надо было еще суметь воспользоваться, а, как мне сообщили, даже в этих обстоятельствах добиться таких результатов далеко не просто. Не надо принижать свои способности, излишняя скромность может привести как раз к противоположным результатам.
— Хорошо. Я буду больше молчать, глядишь, это мне поможет.
— Но я только-только начала удовлетворять свое любопытство. Вот еще один вопрос, на который никто не сумел ответить. Как так получилось, что техник, хоть и ставший хорошим пилотом, проявил столь блестящие познания в тактике сражений? Только не говорите, что за две недели нахождения при штабе сумели постичь все премудрости боя, мне уже доложили — такое невозможно.
— Для меня самого это большая загадка. Могу ответить лишь с юмором: я старался соблюдать диету, хорошо спать и совершать пешие прогулки на свежем воздухе.
