И вот мы на теневой стороне. Флаер перевез нас группами по двадцать человек и высадил у сваленных в кучу оборудования и стройматериалов. Кто-то благоразумно расположил их в самой середине лужи из гелия.
Чтобы вытащить материалы, нам пришлось использовать захваты-кошки. Вброд пускаться было неблагоразумно, гелий растекался по поверхности костюма, полз вверх, и к тому же нельзя было узнать, что на дне: стоило ступить на водородный лед — и вашему счастью приходил конец.
Я предложил испарить лужу совместным огнем лазеров, но десять минут концентрированного огня не понизили уровень гелия в значительной степени. Он не хотел кипеть. Гелий — это «сверхжидкость», поэтому испарение могло иметь место только равномерно по всей поверхности. Никаких горячих точек, никаких пузырей.
Фонари нам использовать запретили, дабы «избежать обнаружения». Света звезд вполне хватало, если поставить видеоконвертор на третью или четвертую ступень усиления, но каждая ступень означала потерю четкости. При четвертой пейзаж казался неважной одноцветной гравюрой, и возможно было прочесть имя на шлемах людей, только если стоять вплотную.
Впрочем, ничего особенно интересного вокруг не наблюдалось. Имелось с полдюжины среднего размера метеоритных кратеров (почти вровень с краем заполненных гелием), а на горизонте выглядывали какие-то карликовые горы. По консистенции перемороженный грунт напоминал заледенелую паутину — на каждом шаге нога уходила в него на полдюйма, вызывая хруст. Жутко надоедало.
Почти весь день мы потратили на вызволение наших материалов из лужи гелия. Спали по очереди — стоя, сидя или лежа на животе. Ни одна из этих позиций не пришлась мне по вкусу, поэтому я не мог дождаться окончания сборки бункера.
Мы не могли строить бункер в яме — он наполнился бы гелием. Следовательно, сперва нужно было устроить специальную изолирующую платформу, такой трехслойный бутерброд из пермапласта.
Я был произведен временно в капралы и командовал группой из десяти человек. Мы переносили пермапласто-вые листы — два человека легко справлялись с таким листом,— когда один из моих людей поскользнулся и упал на спину.
— Проклятье, Сингер, смотри под ноги. Именно таким способом уже отправились на тот<свет с парочку человек.
— Прости, капрал. Я споткнулся. Зацепился за что-то.
— Смотри все же,— Он благополучно поднялся на ноги и вместе с напарником потащил лист дальше, потом вернулся за новым.
Я не забывал посматривать за Сингером. Через несколько минут он явно начал пошатываться, что не так-то просто в наших кибернетизированных доспехах.
— Сингер! Когда отнесешь плиту, подойди ко мне.
— О'кей.— Покончив с заданием, он подошел.
— Дай-ка я взгляну на твои индикаторы.
Я открыл крышку на груди его костюма, где находился медицинский монитор. Температура тела была на два градуса выше нормальной, частота пульса и кровяное давление тоже показывали повышенные цифры. Но не до красных секторов, впрочем.
— Плохо себя чувствуешь?
— Черт, Манделла, я в норме, просто устал. Поэтому слегка не по себе.
Я вызвал нашего доктора:
— Док, здесь Манделла. Подскочите к нам на минуту.
— А где вы? — Я помахал ему, и он направился к нам в обход лужи.
— Что случилось? — Я показал ему показатели Сингера.
Док умел читать все другие индикаторы, не только термометр и давление, поэтому некоторое время обдумывал данные.
— Могу сказать только... что ему жарко.
— Черт, я сам вам это мог бы сказать,— проворчал Сингер.
— Наверное, пусть оружейник посмотрит его костюм.— У нас было два оружейника — они прошли сверхкраткий курс по устройству боекостюмов.
Я вызвал Санчеса и приказал ему подойти к нам вместе с инструментным ящиком.
— Через пару минут, капрал. Мы тут тащим лист.
— Бросай и давай быстро сюда.
У меня появилось тревожное предчувствие. Дожидаясь оружейника, мы с доком осмотрели костюм Сингера.
— Ого-го,— сказал док Джонс,— погляди-ка сюда.
Я зашел с другой стороны и посмотрел. Две пластины радиатора были погнуты.
— Что там? — спросил Сингер.
— Ты упал ведь прямо на радиатор?
— Точно, капрал, это он. Что-то плохо работает.
— Думаю, он вообще не работает,— сказал док.
Подошел со своим саквояжем Санчес, и мы объяснили ему, что случилось. Он взглянул на радиатор, вставил в гнезда пару контактных зажимов, и на индикаторе прибора в саквояже высветился ряд цифр. Не знаю, что они означали, только там было восемь знаков после нуля.
Послышался тихий щелчок. Это Санчес включился на мою личную частоту.
— Капрал, этому парню конец.
— Что? Ты не можешь починить эту штуку?
— Возможно... возможно, я и смог бы. Но только, если бы разобрал ее. Но разобрать...
— Эй, Санчес? — Это Сингер говорил на общей частоте,— Ты понял, что с ней? — Он тяжело дышал. «Щелк».
— Спокойно, парень, мы разбираемся. Выдержит до сборки и герметизации бункера. А так не справлюсь, нужно его разобрать.
— У тебя ведь есть запасной костюм?
— Даже два «безразмерного» типа. Но где же мы... как...
— Так. Подогрей один костюм.— Я включил общую частоту.— Сингер, тебе придется поменять костюм. У Санчеса есть запасной, но, чтобы ты мог переодеться, мы вокруг тебя построим домик. Понял?
— Мгм.
— Смотри, мы сделаем коробку, а ты будешь внутри, и подключим ее к установке жизнеобеспечения. И ты сможешь дышать, пока будешь переодеваться.
— Вроде как... немного сложновато... для меня.
— Да нет, смотри, тебе нужно только...
— Я в порядке, только дай мне отдохнуть...
Я подхватил его под руку и потащил к строящемуся бункеру. Его здорово качало. Док взял его под вторую руку, и мы вдвоем удерживали его от падения.
— Капрал Хоу, здесь капрал Манделла.— Хоу отвечала за жизнеобеспечение.
— Проваливай, я занята.
— Сейчас мы добавим тебе работы.
Я обрисовал ей проблему. Пока ее группа поспешила перенастроить СЖБ — нам требовались только воздухопровод и нагреватель,— я приказал своим людям притащить куски пермапласта, из которого должен был быть построен ящик для Сингера, и запасной костюм. Ящик должен был выглядеть вроде громадного гроба метр высотой и шесть мефов длиной.
Мы опустили запасной костюм на плиту, которой надлежало стать потом «фобом».
— Ну давай, Сингер, укладывайся.— Нет ответа.— Сингер, двигай.— Молчание.
— Сингер!
Сингер не двигался с места. Док Джоунс проверил его индикатор. Он в обмороке.
Бешено заметались мысли. В ящике мог бы поместиться еще один человек.
