Ознакомительная версия.
А вот дружинные избы по-прежнему полны воев. Как и встарь, при княжеском дворе была неотлучно его ближняя дружина — из боярских детей. Только вот теперь их всех рындами и зовут…
Чуть в стороне от воинских служб с десяток небольших каменных изб, где живет многочисленная челядь, что денно и нощно в заботах да хлопотах по хозяйству.
И баня! Совсем рядом с теремом князя, чтоб зимой недалече бегать. Баня деревянная из многолетнего листвяка. Такая баня враз напарит с десяток бояр, пусть даже они вздумают с девками пошалить — всем места хватит! А пар какой — ух! Баня, как говорят старики, сто и более того лет, топилась по-черному, оттого пар в ней легкий да целебный. А какой у нынешнего князя банщик! По всему граду про Угомона слух шел, что лучше банщика во всем княжестве не сыскать — угомонит на раз!
Каменные стены высотой в три казенные сажени[7] опоясывали княжий детинец и имели десять круглых башен, в которых совсем недавно установили новые скорострельные «Остроухи». В детинец можно попасть либо через Княжеские, либо через Людские ворота. Подле детинца, уже за его стенами, на целую улицу растянулись многочисленные приказы. Тут тебе и Тайный, и Воинский, и Сыскной и прочие приказы — всех и не учесть. Оттого и прозвал народ улицу эту Приказной. Князь против такого названия не возражал. Почитай всех приказов вкупе наберется с десяток. И в каждом заправляет боярин-воевода, и в каждом службу несет не одна сотня гридней да расторопных служек.
В конце же Приказной улицы — площадь круглая да широкая — Волховская. А посередке холм — Вещальный. Как в учебниках пишут мужи ученые, что с незапамятных времен стояло на том холме святилище богов славянских. И волхвы вещали с того холма людям о Признании. Давно то было, ох давно… Уже рассыпались в прах под дождем и ветром прежние кумиры. И теперь гордо возвышался над Белградом вытесанный из белого камня идол, смотрящий на все четыре стороны, ликами светлых богов. Они всегда берегли своих детей от злых врагов. Перун — бог грома и молнии, покровитель белградского воинства, смотрит прямо на княжеский детинец. Сварог — небесный огонь, что льется сверху на все живое, повернут ликом своим на Кузнечную улицу, где встарь ковали, трудились над заказами горожан. Теперь на этой улице не так звонко, как прежде. Остыли печи… Макошь — заступница жен и дев — обернула свой лик на сам град и взглядом своим утешала вдов и поддерживала рожениц. Велес — покровитель скота, когда-то смотрел на широкие луга да поля, что тянулись от самых стен града и до реки Белой. Но теперь нет тех нив. На их месте шумит многолюдный стольный град…
* * *
По прибытии в город Всеволод первым делом заглянул домой, привел себя в порядок, омылся, переоделся в парадный полукафтан. Негоже на доклад к князю идти в грязном платье. По большому счету требовалось отдохнуть, хотя бы пару часов поспать, чтобы не выглядеть вяленой рыбиной, но только дело не терпело отлагательств. Предварительно, сделав звонок в Тайный приказ и получив добро от начальства, дозвонился в приемную князя. Старший гридень получил четкие инструкции, когда ему прибыть в Кремль. Время еще оставалось. Совсем немного, но хватит, чтобы заглянуть в пыточную и узнать, как там обстоят дела у нордусов, захваченных на самурайском корабле.
Тайный приказ — большое трехэтажное здание из белого камня — стоял дальше всех от детинца и одним фасадом аккурат выходил на площадь Волховскую.
И ничто не говорило о том, что в этом светлом и просторном здании вершатся государственные дела да содержатся в подвалах государственные преступники. Мало кто знал, что по-настоящему скрывали эти белые камни. Лишь только слухи… Людская молва неугомонна, а фантазия неистощима. Оттого и шушукались некоторые, что, дескать, подвалы в Тайном приказе глубо-о-окия…
Оставив самоход возле неприметного служебного входа, Всеволод вошел внутрь. Он оказался в просторной комнате, где ничего не было кроме черной двери в противоположном конце. В центре комнаты, на полу, располагался ярко-желтый круг. Заступив на него, Всеволод замер. На первый взгляд казалось, ничего не происходило, но старший гридень ведал, что сейчас его со всем тщанием проверяют. Он почувствовал, как чьи-то незримые путы сковали его члены, и упрямая чужая воля вторглась в его сознание, ощупывая и осматривая со всех сторон. Это работали ведуны, приписанные к Тайному приказу. Удовлетворившись осмотром, они отпустили старшего гридня. От неожиданности он даже сделал пару неосторожных шагов вперед и практически уперся лбом в дверь. Если бы волхвы его не признали, дверь осталась бы заперта, а комнату вмиг заполнили дружинники. Уж они-то с лазутчиком церемониться бы не стали, вмиг бы скрутили ворога, да в пыточную.
Открыв дверь, Всеволод вошел внутрь и оказался в просторном помещении, отделанном под старину. Так когда-то строили еще при князе Буйславе.
Стены из мореного дерева, потолок поддерживали резные колонны, вверх уходила широкая лестница, застеленная ковром. Слева возвышалась деревянная двухстворчатая резная дверь, возле которой неподвижно стояли двое младших гридней с церемониальными секирами. Они ничем не показали, что заметили старшего товарища. Но дверь распахнулась, и ему навстречу вышел высокий, статный мужчина в красном длиннополом кафтане, подпоясанном белым ремнем с железной пряжкой, на которой была изображена змея, держащая в руках голубой кристалл. Родовой герб Ждана ур-Зора. У боярина на поясе висел меч в богатых ножнах. Всеволод прекрасно знал этот клинок с навершием в виде змеиной головы. Все бы ничего, и ему даже нравилась эта голова, вот кабы не вороги с той же змеей. Хотя, надо признаться, вражья змея куда более противная, чем своя, доморощенная…
— Приветствую старшего гридня! — произнес Ждан, звонко стуча каблуками по полу. — Признаюсь честно, так рано не ждали.
Всеволод оглядел боярина, словно не видел его целую вечность. Копна ржаных волос, пристальный взгляд карих глаз, густые светлые усы, ямочки на щеках, создающие обманчивое впечатление добродушного «своего в доску парня». Но не таков был Ждан ур-Зор, личный секретарь главы Тайного приказа воеводы Зоряна Кнута.
— Сегодня должны были доставить пленников. Взяли на вражеском транспортнике. Тати-предатели, — произнес Всеволод и добавил: — Вот взглянуть на них хочу.
— Отчего же не взглянуть. Как раз можно. Я сам собирался спуститься в подвалы. Этих змеюк подколодных давно уже в пыточной допрашивают.
Ждан приглашающе кивнул Всеволоду и направился по коридору к так называемой «черной» лестнице, ведущей в пыточные подвалы.
Ознакомительная версия.
