У Шерлока Тумберга восемь недель, прошедших после его возвращения с Можая на родную Селеби, были заняты иными делами. Хотя ему и удалось разобраться с ограблением коллекционера Никла Цукана и изъять похищенное, но преступник, Станис Дасаль, до сих пор разгуливал на свободе, и этот факт занозой торчал в душе следователя. Зато радовало другое: Тумберг провел блестящее расследование в кондитерской корпорации «Окшенор», подтвердив свою высокую квалификацию, и начальник сектора Вентор Манжули без колебаний подписал заявление о предоставлении майору очередного планового отпуска. Проводить его дома, в Динтине, Шерлок не хотел — это подразумевало бы ежедневное общение с Мирилинтой, давно имевшей на него серьезные виды. А на то, чтобы выдерживать постоянную болтовню красивой блондинки, у него вряд ли хватило бы сил. И вообще, чем больше времени проходило с момента их знакомства, тем слабее у майора было желание жениться. И не только на Мирилинте, но и на ком-либо еще. В конце концов, в бытовом плане его вполне устраивала забота мамы, а что касается зова плоти… Тут можно было брать пример со своего великого тезки, сходством с которым — и внешним, и профессиональным — Шерлок Тумберг очень гордился. Ну, а если уж совсем припрет, то лупанариев в портовом Динтине имелось предостаточно. Впрочем, эту сторону жизни Шерлок никогда не считал чем-то уж очень важным.
Да, проводить отпуск дома Тумберг не хотел, но и в какие-то экзотические путешествия его не тянуло. Тут-то он и вспомнил, что капитан Макнери приглашал его к себе, на Лабею, — порыбачить. Шерлок позвонил ветерану Космофлота, и оказалось, что тот уже на озерах и будет рад, если Тумберг к нему присоединится. Следователю оставалось только заказать билет на ближайший межсистемник и отправиться в космопорт. Не в служебной бежевой форме, конечно, а в джинсах и первом подвернувшемся под руку в шкафу свитерке. Но сумку со всякой аппаратурой он с собой на всякий случай прихватил — такое уж у него было правило. Родителей он поставил в известность о своих планах, а вот Мирилинте, во избежание ненужных сцен, сказал, что отбывает в длительную командировку по обмену опытом. В компании Макнери Шерлок рассчитывал побыть денька три-четыре, а потом отправиться куда-нибудь еще. Например, вновь посетить дом-музей Шерлока Холмса на Земле…
И вот уже третий день следователь рыбачил вместе с капитаном и слушал его рассказы о работе на космических трассах. Непривычно было видеть Макнери без синего капитанского кителя, в одних просторных зеленых шортах до колен. Временами, глядя на его высоченную мощную фигуру с удочкой в руках, Тумберг ловил себя на мысли о том, что гораздо проще представить этого мужчину где-нибудь в селении можайских роомохов, на поляне пиршеств, жующим жареную ногу бокра, чем отдающим приказы в рубке космического корабля. Ветеран Космофлота успел в очередной раз обновить свою печень, на которую выпадало немало нагрузок, и был, судя по всему, в отличной форме. Во всяком случае, выпивая по вечерам не меньше бутылки, рано утром он уже плюхался в воду и совершал километровый заплыв, распугивая ту самую рыбу, которую чуть позже намеревался ловить.
…Облака все бежали и бежали по небу, минуты одна за другой утекали в прошлое, и пора было заняться приготовлением ухи. Да не простой, и даже не тройной — капитан ежедневно потчевал Шерлока какой-то особой, пятерной ухой. Такого блюда Тумберг никогда не едал, и с удовольствием наворачивал по две тарелки кряду, сдабривая этот рыбный отвар непревзойденным капитанским коньяком. Дождь так и не добрался до местонахождения рыбаков, переместившись в иные края, и после обеда капитан намеревался сплавать на лодке до протоки, чтобы показать Шерлоку колонию водяных грызунов — специалистов по возведению плотин из веток и стволов.
Прежде чем приступить к сотворению чудо-ухи, Макнери налил себе еще — правда, только на два пальца — и вопросительно посмотрел на Тумберга. Следователь вновь отрицательно покачал головой. Капитан глотать коньяк не торопился, а у Тумберга вдруг возникло ощущение чьего-то постороннего присутствия. Чутье это было профессиональным, как и умение чувствовать спиной чужой взгляд, но вокруг царило безлюдье. Может быть, кто-то скрывался в лесочке? Какой-то зверь?
— Вы знаете, Линс, мне кажется, что за нами кто-то наблюдает, — негромко сказал Тумберг, оглядевшись.
— Да кому тут за нами наблюдать? — усмехнулся Макнери, сделал маленький глоток и закатил глаза, причмокнув от удовольствия. — Это все от работы, Шерлок. Мне вот временами кажется, что я слышу, как тренькает приборная панель. Говорят, надо уметь полностью отрешаться от дел, но как такого добиться?
«Возможно, это действительно от работы, — подумал следователь, вновь обводя взглядом округу. — Мозги напрягаются, нервы расшатываются… Да, отпуск случился очень кстати. Нужно расслабиться…»
Он, стараясь не обращать внимания на неприятное ощущение, лег на спину, раскинул руки и уставился в небо.
— Вот, очень правильно, — одобрительно кивнул Макнери и опять лизнул коньяк. — Релаксация — это именно то, чего нам не хватает. Когда вы в последний раз так лежали, глядя на небеса?
— Даже и не помню, — подумав, ответил Шерлок.
— То-то и оно, — наставительно сказал капитан. — Я привык наблюдать небо снаружи, из космоса, а ведь как замечательно созерцать его над головой! Хотя… — Он задумался, а потом проникновенно продолжил: — Вы знаете, Шерлок, вот ведь странно — в космосе я чувствую себя лучше, чем дома и вообще на поверхности. Словно мои предки были какими-то межзведными существами… Ну, то есть космическое пространство было их средой обитания.
Тумберг покосился на него.
— Бросьте, Линс. Вот если бы в космическом пространстве вы чувствовали себя хорошо за бортом вашего дальнолета, в голом виде, тогда можно было бы рассматривать версию о предках из вакуума. Во всяком случае, держать ее в уме. А так условия на корабле у вас вполне комфортные, коньяк есть, а жены, которая может помешать вам его пить, рядом нет. На своем «Пузатике» вы царь и бог, вот потому и нравится вам бывать в рейсах. И никаких межзвездных предков.
— Шерлок, ну зачем вы так прозаично? — в голосе капитана Макнери звучал укор. — Все по каким-то банальным полочкам разложили… Никакой, понимаешь, лирики.
Тумберг уголками рта обозначил улыбку.
— Работа у меня такая, Линс. Иногда целые философские монологи приходится выслушивать от задержанных. Такую базу подводят под заурядную кражу, что будь я подоверчивей — проникся бы, зауважал и отпустил на все четыре стороны.
— Значит, не верите в души прекрасные порывы?
