— Номер четыре на сегодня, — возвестил Йансон, вновь устраиваясь возле стены в тесной каморке, именуемой офисом коммандера Антиллеса. — Лейтенант Мин Дойнос Ведж потер ноющие виски, с сочувствием посмотрел на помощника.
— У тебя был шанс поговорить с ним?
— Нет, он только что прибыл. Но я читал рапорт Хобби. С Мина сняли все подозрения в ошибке или преднамеренных действиях.
— Запускай его.
Йансон пробормотал в комлинк пару фраз, а минутой позже в кабинет вошел длинный нескладный парень в мятом летном комбинезоне стандартного оранжевого цвета Следы возможных эмоций носила только густая спутанная шевелюра; создавалось впечатление, что ее владелец некоторое время изрядно трудился, терзая космы обеими руками. На осунувшемся лице не было ни волнения, ни тревоги, ни любопытства. Пилот щелкнул каблуками, поднес ладонь в салюте к виску, да так и застыл.
— Вольно, — неуверенно сказал Ведж.
Парень опустил руку, но и не подумал расслабиться.
— Садитесь, лейтенант.
— Благодарю вас, сэр.
Дойнос сел так напряженно, что у Антиллеса у самого заныли плечи.
— Насколько я понимаю, командование рассмотрело ситуацию на Граван VII и разрешило вам вернуться к службе. Поздравляю.
— Благодарю вас, сэр, — с прежней интонацией повторил пилот.
Выражение его лица не изменилось. Вернее, на нем не появилось никакого выражения.
Ведж посмотрел на Йансона; УЭС с несколько обалделым видом разглядывал своего ученика.
— Вам известно, чем мы тут заняты, лейтенант?
— Так точно, сэр.
— Интересуетесь в переводе к нам?
— Так точно, сэр.
Энтузиазма в голосе не прибавилось, как и отзвуков боли, которую этот странный парень должен был чувствовать после гибели своих пилотов. Ведж опять проверил реакцию своего помощника: теперь Йансон развалился в убогом кресле, разве что не выпадая из него, закинул ногу на ногу и смотрел на Дойноса с любопытством.
— УЭС рассказывал мне, что до того, как присоединиться в Альянсу, вы служили в нашей армии… то есть в вооруженных силах Кореллии. Снайпером в элитном подразделении.
— Так точно, сэр.
— Не растеряли таланта?
— Так точно… то есть… — Дойнос впервые дал сбой. — Не знаю, сэр. Последние три года у меня не было возможности упражняться в снайперской стрельбе.
Бледные щеки лейтенанта едва заметно порозовели.
— Как вы думаете, сумеете вернуться на прежний уровень?
— Так точно, сэр.
Ни гордости, ни рвения. Абсолютный ноль.
— У вас проблемы?
— Никак нет, сэр. Какова бы ни была моя роль, — механически отбарабанил пилот, — моя задача — уничтожить противника.
— Ну да… Я так понял, что на Кореллии вы были представлены к награде за выдающуюся доблесть и отвагу, что позволяет вам носить кореллианские «кровавые полосы». Вы их не носите. Почему?
На этот раз для ответа понадобилось больше времени.
— Понимаете… это немножко глупо, сэр. С тем же успехом я мог нацепить значок с надписью: «Я — чудесный человек и раздаю деньги нуждающимся». А толку?
— Ясно.
Ведж устал от попыток отловить хотя бы намек на злость, гордость или сожаление — хоть что-нибудь! — на застывшем маской лице пилота. Все тщетно.
— Н-ну что ж… тогда… добро пожаловать в кандидаты, — Антиллес пожал холодную, вялую руку соотечественника.
Последовал обмен салютами, дверь за лейтенантом закрылась.
— А ведь когда-то он носил «кровавые полосы», — сообщил из своего угла Йансон. — Я и не обратил внимания, пока ты о них не заговорил. Это не тот Мин Дойнос, которого я тренировал.
— Интересное замечание. Сколько времени прошло между тем, как Когти вылетели на последнее задание, и тем, как Дойнос вернулся? Он мог побывать в плену?
— Смеешься? Да он не успел бы заскочить в кантину и пропустить стаканчик! Да и не было никаких свидетельств, что он покидал истребитель. Это он… и это не он. Он даже не посмотрел на меня!
— Ладно, поглядим, как пойдут его дела дальше. Малейший признак, что он психанет или что ему потребуется отпуск на успокоение расшатанных нервов, и я его вышвырну.
Йансон тяжко вздохнул.
— Вас понял…
* * *
— Сигнал по гиперсвязи, адмирал, сэр!
Адмирал Апвар Тригит снисходительно глянул с высоты своего кресла вниз в вахтенную «яму». Выражение его лица можно было назвать мягким.
— Источник?
— Старший шифровальщик предполагает, что сигнал идет прямиком от Зсинжа с базы «Ранкор».
— Я приму послание у себя, в личной кабине, — адмирал поднялся, отдавая себе отчет, что красиво седеющие волосы, ухоженная бородка и подтянутая спортивная фигура, упакованная в белую с серебром форму, сшитую по его личному заказу, придают ему вид импозантный и привлекательный.
Тригит покинул мостик, не торопясь, почти прогулочным шагом. Да, верно, он служил военачальнику Зсинжу, но старшие офицеры его корабля должны понимать, что он всего лишь одалживает свои услуги, как и услуги «Неуязвимого», и что он сам себе хозяин.
В сферической кабине личной связи адмирал включил пульт, и перед ним тут же появилось трехмерное изображение сидящей фигуры — в черном стандартном командном кресле, несомненно, на мостике «Железного кулака». Зсинж носил белый мундир имперского Гранд адмирала, присвоив себе звание, которым никогда не обладал. И все-таки его власть была так велика, что никому не приходило в голову указывать ему на маленькое несоответствие и называть его самозванцем.
Тригит улыбнулся в аккуратно подстриженные усы при виде столь явного проявления самомнения. Ко всему прочему изображение начальства было в два раза больше человеческого роста.
— Мой господин, вы мечтаете, чтобы я вывихнул шею, глядя на вас.
Адмирал отрегулировал проектор. Ему нравилось уменьшать изображение, но при этом он хранил эмоции про себя, чтобы никто не мог обвинить Тригита в дерзости. Продолжай он служить Империи, то считал бы себя счастливчиком, если бы за подобный фокус с Императором его понизили бы в звании и сослали управлять мусорным контейнеровозом.
Зсинж (дородный, сквозь седеющие волосы проглядывает лысина, на румяном щекастом лице обвислые усы смотрятся странно и нелепо) приободрил собеседника улыбкой.
— Только что прочитал ваш последний рапорт и захотел поздравить с умело проведенной операцией. Поклон позволил Тригиту скрыть усмешку.
— Благодарю. «Ледоруб», который внедрил фальшивые данные о системе Граван, доложил, что эскадрилью «Коготь» списали вчистую.
— Пилот, которому удалось уйти… я все хотел узнать, таков был ваш замысел? Вы специально его отпустили или это получилось случайно? В рапорте ничего не указано.
