— Понял, — кивнул Длинный Шест. — А почему именно эта лошадь? Она, по-моему, даже для орка слишком убогая.
— Потом узнаешь, — сказал Джон. — Слушай дальше. Я дам тебе пакет, отвезешь его местному боссу, там внутри письмо, в нем написано, что у тебя особо важная и секретная миссия, и тебе надо оказывать максимальное содействие. Письмо подписано Адамсом, подпись подлинная, печать тоже. Что за миссия, он не знает, я попросил, он подписал. Соберешь местных геодезистов, примешь у них клятву о неразглашении. Я тебе потом выдам карту с пометками, покажешь ее геодезистам, потребуешь, чтобы прокомментировали. Комментарии слушай внимательно, задавай умные вопросы. Когда они запутаются, скажешь, что услышал достаточно, напомнишь о неразглашении и всех распустишь. Потом подвалишь к какому-нибудь завхозу, потребуешь выдать тебе паек на тридцать дней, палатку и все прочее, что нужно для путешествия. Будут набиваться попутчики, всех посылай. Ты поедешь не туда, куда все будут думать, а обратно в столицу, но в город не въедешь, а свернешь на Иденский тракт. Звонкий Диск тебя уже научил картой пользоваться?
— Теорию я знаю, — сказал Длинный Шест. — Практики пока не было…
— Практика будет, — пообещал Джон. — Читать научился?
— По складам, — ответил Длинный Шест.
Джон недовольно поморщился.
— Сойдет, — сказал он. — Я тебе еще одну бумагу дам, спрячешь ее поглубже, доставать можно только в крайнем случае, если положение совсем уж безвыходное. В бумаге написано примерно следующее. Все, совершенное и несовершенное предъявителем сего орком по имени Топорище Пополам, совершено или, соответственно, не совершено, с ведома и по волеизъявлению кардинала-первосвященника Всея Человеческой Общины сэра Герхарда Рейнблада. Подпись, печать.
— Подпись подлинная? — удивился Длинный Шест.
— Нет, — ответил Джон. — Бумага поддельная, качество подделки плохое. Применять можно только в самом крайнем случае, только чтобы время выиграть. Первый знающий человек раскусит ее в момент. Но для Оркланда сгодится.
— Я должен буду всем говорить, что меня зовут Топорище Пополам? — спросил Длинный Шест.
— Только когда окажешься на Иденском тракте, — уточнил Джон. — Длинный Шест как бы выполняет задание в Ноддинг Донки, а в Оркланд едет Топорище Пополам. Понял?
— Понял, — кивнул Длинный Шест. — Только одного не понял. Почему вы не хотите сейчас рассказать, в чем суть моего задания?
— Сейчас нельзя, — сказал Джон. — Если это тебя смущает, ты можешь отказаться.
Длинный Шест пожал плечами и некоторое время молчал. А потом вдруг просветлел лицом и воскликнул:
— Вспомнил! Топорище Пополам — личный слуга Питера Пейна, я его мельком видел, когда Пейн в Брювери приезжал. Тогда Звонкий Диск сопровождал Пейна по стройке, потом подошли вы…
— Правильно вспомнил, — кивнул Джон. — Да, ты будешь изображать именно его. Вы непохожи, но это неважно. Если все пойдет по плану, твой внешний облик вообще не всплывет, а если даже всплывет… там столько всего всплывет… Короче, вот такое задание. Ты можешь отказаться. Ругать или наказывать я тебя не буду, подберу кого-нибудь другого.
— Ну уж нет, — заявил Длинный Шест. — Я обещал вам служить, значит, буду служить, не жалея ни жизни, ни бессмертной души. А насчет того, что дело грязное… Вы же помните, чем я в штрафном загоне занимался, куда уж грязнее…
Джон улыбнулся и сказал:
— Бедная у тебя фантазия. Короче, так. Идешь к Алексу, он тебе прокалывает ухо и наблюдает, пока не заживет как следует. Когда скажет, что через сутки можно отправляться в дальнюю дорогу, доложишь мне, я тебе выдам вещи, про которые говорил. Про серьгу всем говори, что амулет, про остальные ее свойства никому не рассказывай. Ни Герману, ни Заку, ни Звонкому Диску, вообще никому, понял? Ну, давай, удачи тебе.
Длинный Шест забрал серьгу и ушел. Джон залпом допил остывший чай, выкурил косяк и тоже ушел. А через минуту из-под диванчика, на котором сидел Джон, выползла Алиса.
Она не помнила, как попала сюда. Как вчера наслаждалась поездкой в роскошной карете — помнила. Как скучала на церемонии в Брювери — тоже помнила. Как они ехали обратно, курили с Джоном один косяк на двоих и целовались всякий раз, когда карета оказывалась в темном пространстве, до которого не добивали лучи электрических фонарей — тоже помнила. А потом Джон куда-то делся, Том, которому Джон поручил за ней присматривать, накурился и сам поплыл, а потом… Как она оказалась в баре под столом? Почему она босая, куда делись двадцатидолларовые туфли, которые она купила специально для праздника? И почему подол ее прекрасного платья за девяносто девять долларов весь в каких-то пятнах? Очевидно, упоролась вчера вусмерть. Джон опять ругаться будет.
Алиса проснулась, когда услышала разговор Джона с Длинным Шестом. Вначале она хотела вылезти немедленно, но постеснялась, решила подождать, когда они уйдут. А потом они начали говорить о секретных делах, явно не предназначенных для ее ушей, и Алиса решила, что теперь вылезать точно не стоит. Когда Длинный Шест уронил артефакт, Алиса испугалась, что сейчас кто-то из них полезет под стол, найдет ее, придется объясняться… позор-то какой… Она взмолилась Никс Милосердной, и Никс не подвела, серьга-артефакт не скатилась со стола, Алиса осталась незамеченной. Теперь не придется объяснять, что из всех подслушанных секретов она поняла только то, что говорилось про Топорище Пополам. Видела она этого орка, урод уродом.
Она ползком перебралась к соседнему столику. В случае чего скажет, что там спала. Но, скорее всего, никому ничего говорить не придется, сейчас она встанет, выйдет из бара, и кому какое дело, что она босиком?
— Ой, блин! — воскликнул бармен и схватился за сердце. — Леди, ты меня до инфаркта доведешь! Ты что, вампиркой заделалась?
За барной стойкой было большое зеркало. Алиса увидела в нем свое отражение и ужаснулась. Не только подол у платья обгажен, оно все в пятнах, будто соками поливали, причем разными, из декольте рыбий хвост торчит, в волосах куски салата застряли, нижняя половина лица вся в засохшей крови… так вот почему нос болит…
— Эй, Рыбка! — позвал кого-то бармен. — Иди сюда скорее! Леди нашлась! Иди быстрее, такое зрелище пропустишь!
Дверь, ведущая в кухню, приоткрылась, оттуда высунулась толстая орчанка в поварском халате и колпаке. Увидев Алису, она всплеснула руками и заголосила:
— Ой, девочка! Что же ты с собой сделала? Пойдем, умыться помогу! Чего лыбишься, охальник? Поди, дежурному скажи, что леди нашлась, а то сэр Джон, небось, извелся уже весь!
