– Ты в меня. – прикуривание. – На роже написано. – Пых-пых. – Большими иероглифами. – Пых-пых. – А глаза вообще вот такие. – я показал тотально и безнадежно влюбленный взгляд. – Как будто счастье в том, чтобы влюбиться в кого-то и ходить вокруг да около, наблюдая, как кто-то менее влюбленный совращает и берет в мужья объект влюбленности.
Я замолк, наблюдая, как по ее телу пронеслась орда диких северных мурашек.
– Так скажи мне, в чем счастье? – коварно спрятавшись за облаком дыма.
– Ты знаешь, сейчас для меня счастьем будет, если ты меня снимешь. – дружелюбно, честно и с подкупающей откровенностью. Ну погоди, счас обгадим твой порыв.
– Ага. Я так и подумал, что ты попробуешь использовать то, что ты чуть умнее подруг, чтобы выделиться и бросить их.
Выражение легкой муки на лице.
– Ну зачем ты так… – обиженно и грустно уронила она себе под ноги. Наверно, чтоб я бросился туда подбирать и извиняться. Мое тело, конечно, было дернулось. А я поднапрягся и послал туда, под ноги, крупнокалиберный плевок. Она вздрогнула. Учитесь метко плевать, а то ведь душа маленькая и попасть в нее без тренировки – сложно.
– Не зачем, а для чего. – Наставительно. – Не люблю, когда враг – кто-то, кого не получается помучить и приходиться убивать быстро. Или доводить до состояния, когда получиться долго помучить.
Вскидывание головы. В глазах закипание смеси эмоций.
– Ну раз ты такой садист, так на, мучай. – она попыталась жертвенно развести в стороны руки, что привело к совращательному извиванию ее в веревках. Я игриво вскинул брови и злорадно и плотоядно хрюкнул:
– Не. Мучить мазохистку – это не мучить, а доставлять наслаждение. Ты мне лучше ответь все-таки – в чем счастье, а?
В общем, в таком духе я продолжал час двадцать восемь. Теперь вы, наверно, понимаете, почему люди имеют со мной дело только один раз, за редкими исключениями, когда их или достанет недостаточно, или не достанет совсем.
Концерт прервал визг блондинки, увидевшей двух местных рысей, вышедших на поляну. Рыси были мне по пояс. Некоторые тупые раздолбаи, которым приходит откуда-то во что-то идея кончать жизнь походом в Лес, приучили рысей к парной человечине. Об этом я вспомнил уже после того, как рука выхватила ствол и два раза нажала на курок. От первой не осталось ничего, поддающегося опознанию, а от второй – хвостовая, так сказать, часть, повалившая меня на землю, что и навело меня на воспоминания об раздолбаях.
Грохоту было много, и из окружающих поляну кустов раздался дружный топот разбегающихся зверей. Доходчиво характеризуя предков этих зверей, я стряхнул с себя остатки рыси, вскочил на ноги, и сделал вид, что помчался в погоню, на ходу дозяряжая ракетомет. В спину мне долетел дружный ноющий хор четырех жертв на кого ты нас покинул, и издевательский смех пятой. Заррраза тощщщщая!
Погоня, понятно, результатов не дала из-за ленивости погонщика. Погонщик ограничился приведением ловушек в исходное состояние, и походом к ручейку умыться и почистить тушу местного кролика, случайно напоровшегося на кол.
Чистясь, я задумывал, как отомстить худощавой за смех. Отбросив несколько задумок, я остановился на наименее безобидной. На обратном пути я очень тихо подкрался к ней сзади и со звериным рычание положил руку между ног. Визг был громкий. Когда он оборвался, я нежно шепнул в ухо:
– Сердце не остановилось?
– Н-н-нет, с-с-свол-л-лочь…
Издевательски хохоча, я вылез на полянку, и начал готовить ужин, раздумывая над тем, что я, как всегда, прочитав инструкцию, перед применением свалил все прочитанное в кучу. Привычка. Это наилучший способ действовать непредсказуемо для тех, кто считает, что ты ее изучил. А вообще пора возбуждать аппетит к ужину.
– Никто не устал? – поинтересовался я, жаря на небольшом костерке грудинку. Ответом был ной. Мой довольный смех его быстро заткнул. Аппетит возбудился.
Через полчаса, доведясь пожиранием кролика до удовлетворенного состояния, я решил, что теперь пора перейти на конец к делу, и посмотрел на вторую партию, очень красивую и согласно шестому следствию из Третьего Постельного Закона, более осведомленную, чем первая. Вторая партия всем составом глотала слюни, пытаясь делать это незаметно. Самое время спросить:
– Ну так ладно, хватить баловать и скажите-ка мне, сколько кораблей вышло.
Слюна из отвисших челюстей закапала на землю. Вссл, мням, мням, мням.
– Каких кораблей? – Худошавая угрюмо.
– С другого берега, вестимо. С нашествием на восточные ордена. Уж если даже ты не знаешь, то тогда это, наверно, на самом деле секрет.
Косоглазка и блондинка безуспешно пытались дохлопаться глазами до понимания нашей беседы.
– Знаю, но не скажу – Мстительно и злобно.
– А под пытками?
– Я же ма…
– Специальными пытками для мазохистов – щекочением и сверхнежным оральным сексом.
Она поперхнулась остатком фразы. Поперхиваться было от чего – на этой планете еще не успели ввести в моду оральный секс, и факт свершения над человеком орального изнасилования сразу делал из человека извращенца.
– А если не получиться, отвезу к ближайшей дороге, и привяжу к столбикам, повесив табличку Общественное в… сама догадайся, что… ага, вижу, догадалась. Фу, какие у тебя пошлые мысли. Ну так и…?
Я медленно встал и направился к ней, на ходу выразительно облизывая жирные губы.
– Блефуешь – нагло бросила худощавая, смотря в глаза с надеждой, что я не опущусь до ТАКОГО. Под таким взглядом глазки мои немедленно стали очень сальными, я медленно вытащил нож, и медленно стал разрезать на ней штаны, раздумывая вместе с ней, насколько далеко я смогу зайти. Чтоб она не мучалась раздумьями, насколько далеко, я от старательности высунул язык во всю длину. Высовывание, как я и рассчитывал, совпало с опаданием штанов. Совместное действие высовывания и опадания было ужасным. Глаза и рот округлились. То ли от паники, то ли… Ну точно. Это надо прокомментировать.
– В воздухе запахло любовью.
Рефлекторное перекореживание. Ура! Цель близка. Медленно наклонясь, я прикинул, что на середине бедра она не выдержит, и легонько лизнул лодыжку. Громкость визга превзошла мои самые смелые ожидания.
– Пятьсот!!! Пятьсот кораблей с по-сотней десанта!!!
– Ну вот, давно бы так.
Выразительно облизываясь, я укутал ее вздрагивающие ноги в остатки штанов.
Укутав, я ласково погладил ее по головке, пока еще не седеющей, и вернулся к костру покурить и подумать.
По суше лезет сто тысяч, не считая орденов. И как они там в империи так расплодились? Я же говорил – давайте введем моду на презервативы, пока не пришлось импортировать автоматические арбалеты. Кто бы слушал мудрого человека…
