Соколов отреагировал мгновенно, метнув в первую тварь огненный сгусток – правда, мне показалось, что «разогреться» огненный удар не успел, а потому взрыв был слабее, чем тот, которым пацан накрыл изгоев в промзоне. Загрохотал пулемёт, я видел, как левая «птица» покатилась кувырком, тот пулемёт, что на УАЗике на другой платформе, тоже присоединился, недобитая Соколовым тварь рухнула почти что на путях, успев напоследок чем-то плюнуть в нашу сторону. «Плевок» получился знатный, метров в десять, зеленоватая жижа полосой осела на металле платформы – как раз между капонирами.
Мне стрелять не пришлось – два ствола и колдун справились сами, но вот кирпичей отложил знатно – и ничего удивительного, от внезапности кто угодно мог обделаться. Хорошо ещё, колдун заранее дал направление, да и Каращук… а как узнали в штабном вагоне? Второй колдун сейчас в хвосте поезда, на «шишиге», и циркуляром вызова не делал. Опять штучки Управы, на этот раз с системой раннего обнаружения? Если да – хорошая плюха Колледжу… очередная.
Я высунулся повыше, провожая взглядом валяющуюся на путях птицу, порванную очередями, но при этом ни крови, ни чего-то подобного не было, будто никаких «физиологических жидкостей» в твари и нет. Она так и выглядела – совершенно высохшей, хоть в то же время и мускулистой.
– Полагаю, это была таинственная птица мехобвалка, – пробурчал я себе под нос. – Уваренная и усушенная… Коль, есть у этих тварей название?
– Я их впервые вижу, – пожал плечами приятель. – Мы ж не забираемся сюда… Как ты её назвал?
– Мехобвалка… Да забей, это из мемов моего мира, – усмехнулся я. – Потом, в спокойной обстановке, расскажу…
– Лады, – спокойно согласился приятель. Что такое «мем», он уже знал – как говорится, «с кем поведёшься, так тебе и надо». – Смежник, что там?
– Его Сергеем зовут, – начал было я, но Соколов перебил:
– Ещё движение, – доложил он. – На один час и на четыре.
– Работаем, мужики, работаем, – деловито распорядился Ильин. – Если опять эти мехобвалки – близко не подпускаем, неясно, чем они могут плюнуть!
В этот раз набег был откровенно массированным – появилось то ли пять, то ли шесть птиц сразу, а потом и ещё, причём одна довольно далеко впереди, бросившись наперерез идущему по рельсам УАЗику Горюнова. Антоха отреагировал быстро, встретив её длинной очередью, но плюнуть тварь всё же успела – правда, я не понял, задела ли кого-то в машине или нет. Поезд уже полностью вытянулся на линию напротив Отстойников, и, судя по звуку, хвостовой пулемёт тоже вступил в бой – только крупнокалиберник БТРа помалкивал. Птиц срезали довольно быстро, но стреляли уже все, включая и нас с Коляном. Соколов, видимо, поняв, что не успевает подготовить боевое колдовство полноценно, в бой даже не вступал, просто выкрикивая направление на новые цели.
Атаку отбили. Поезд продолжал ползти вдоль Отстойников, но белая поверхность оставалась спокойной.
– Движения не чувствую, – отчитался Соколов, так и застывший на колене.
– Штаб, Бегуну, – хрюкнула рация голосом Горюнова. – Чисто, у нас трехсотый. Все симптомы отравления. Состояние стабильное.
Так, значит, в головной машине кого-то задело. Ну жив – уже хорошо.
– Бегун, Штабу. Продолжаем движение, остановка не раньше моста. Дотянете? – почти сразу отреагировал малознакомый голос. Наверное, Торопов.
– Дотянем, – Горюнов отключился.
Ну вот он, долгожданный лес, метров двести осталось… Никогда б не подумал, что так буду радоваться езде по лесу. Как говорится, всё относительно.
До моста, значит. Километров десять или около того. Остановка там точно нужна, раз колдуны мост ещё не исследовали.
Так, стоп. А как тогда поняли, что мост прикрыт иллюзией, если разведгруппа выезжала без колдунов? А тут без вариантов – со смартфонами они выезжали, зуб даю. Надо же, моментально чудо техники приспособили к делу – не только у нас, но и в Гидрострое! Причём вдобавок явно втихую, не поднимая лишнего шума.
Потянулся лес – уже сильно желтеющий, но ещё не полупрозрачный, как поздней осенью. Полоса до крайних деревьев когда-то была расчищена довольно широкая, хоть сейчас и густо заросла травой и кустарником, но в такой смогут спрятаться разве что змеи или другая мелкота. Нет, змеи отпадают – Осенний День уже был, рептилии после него уходят на покой.
Я вертел головой, но смотреть было особо не на что – слева по ходу торчала вереница старых и покосившихся телеграфных столбов с оборванными проводами, справа – просто заросли. Поезд слегка покачивало – видимо, из-за старой насыпи. Соколов уселся верхом на мешки капонира и смотрел вперёд – видимо, искал движение. Технари о чём-то тихонько переговаривались. Ильин сходил к пулемётчикам, перекинулся парой слов и вернулся к нам, встал, широко расставив ноги для устойчивости:
– Ну что, проскочили… Сергей, – это он Соколову – имя, значит, запомнил. – Сейчас справа будет брошенный поезд, обзор станет хуже. Следи… Что по движению?
– Мелочь, предположительно животные, – сообщил пацан. – Опасного не чувствую.
– Хорошо… Ну что, Волк, как тебе наши Отстойники?
Первая жуть и шок от неожиданности уже отошли, и потому я ответил более-менее уверенно:
– Если такими силами – то вроде и не так страшно… А вот будь на одной машине – глядишь, и обделался бы.
– Знаешь, что странно? – Колян побарабанил пальцами по прикладу висящего на шее «калаша». – На стену такие птички не выбегали ни разу. А тут – прямо толпой…
– Охотники? Реагируют на движение, – предположил Соколов. – И если и правда плюют ядом – так, наверное, ослабляют добычу.
Точно – «охотники». Те мотыльки, которых выпустили на меня ночью неизвестные злопыхатели, тоже назывались «охотниками» и атаковали только движущуюся цель. Любопытно…
– А может быть, – уважительно посмотрел на него Ильин. – Хорошо бы яд не смертельный… – он оглянулся по ходу поезда и добавил: – Так, сейчас смотрим внимательно!
Слева в траве у путей еле угадывалась когда-то асфальтированная коротенькая платформа – видимо, бывший остановочный пункт. Я, наверное, и не заметил бы её, если бы рядом не стояла покосившаяся будка – то ли пост, то ли сарай для железнодорожного инвентаря. Зачем тут остановка? Скорее всего, где-нибудь за лесом есть деревенька, но тропинки уж лет тридцать как заросли… А, вон чуть поодаль среди разросшихся кустов видно почерневший от времени дом. Цивилизация.
Почти сразу после остановочной платформы на том пути, что справа по ходу, стояли вагоны – старые и ржавые. Я начал было зачем-то считать, но после пятнадцатого сбился – мысли на счёт не настраивались, хоть убей – и бросил. Вагоны были разнокалиберные – и полувагоны, и «пульманы», и платформы, и цистерны… Судя по раскрытым настежь дверям и люкам, всё давно уже было разграблено. Ничего удивительного – поезд стоит по сути на окраине города.
– Говорят, ещё в первые годы растащили, – подтвердил мои размышления приятель, видимо, заметив, как я провожаю вагоны взглядом.
– Так и есть, – подтвердил Лёха. – Тоже слышал, рассказывали. Тогда власти никакой в городе не было. Тащили кто что успеет… И горючку вовсю сливали.
Ну да, любая власть озаботилась бы тем, чтобы подтащить застрявший поезд поближе к городу да разгрузить по-человечески… Интересно, почему он встал? Тот, пригородный, в котором ночевали мы с Машей, остановился, по словам проводника, как раз при ядерном взрыве. Причём вряд ли из-за пресловутого электромагнитного импульса – слишком уж от эпицентра далеко, больше сотни километров. Скорее всего, у машиниста нервы сдали, вот и встал. И сбежал вместе с паникующими пассажирами. Наверное, и здесь что-то похожее…
– А много в округе брошенных поездов? – спросил я, просто чтобы что-то сказать.
– Не знаю, – пожал плечами приятель. – От старших слышал, что после Катастрофы на станцию поезда ещё прибывали. Видимо, некоторым машинистам хватало духа доехать до ближайшей станции.
Или духа, или опыта… Железнодорожник из меня, конечно, никакой, но вроде и так понятно, что не должен поезд загромождать перегон – наверняка ведь по всем правилам надо дотянуть до станции, освободить линию, чтобы крушения не было. В общем, кто-то доехал, а кто-то так и встал. Но, выходит, от Бурьянов до Беленца линия свободна – вряд ли бандиты объезжали вставшие поезда по буеракам. Значит, там машинисты попались более опытные… Ну, вот и посмотрим.
