class="p1">Не сговариваясь, мы заняли с эмиссаром столик у окна. Что-то есть в этом от удовлетворения превосходства над стихией: сидеть в тепле и сухости, потягивать мелкими глотками горячий горьковатый напиток, поглядывая, как небо извергает мириады капель воды на засыпающий город.
Старик сделал глоток воды из стакана и откинулся на скрипнувшую спинку стула.
— Продолжим? — кивнул он мне.
— Простите, Елисей Николаевич, вы говорили о девяти типах, а я насчитал лишь семь.
— Хм. Вы внимательны, Гавр. А мне-то как раз показалось, что слушали меня вполуха. Да, действительно, есть ещё два типа: Искатели и Странники. Талант первых в основном заключается в умении распознавать ключевые точки пространственно-временной привязки к каждой реальности. Проще говоря, они навигаторы по Вееру Миров. Странники же и являются теми, кто может сам переходить из реальности в реальность без какой-либо помощи или технологии, лишь используя энергетическую структуру Веера. Также они могут при желании проводить с собой и других разумных.
— Из всего сказанного вами, Елисей Николаевич, я пока могу сделать лишь один вывод: раз я настолько понадобился Хранителям, что они затеяли весь этот сыр-бор, требующий немало усилий и ресурсов, то смею предположить, что являюсь кем-то достаточно важным из перечисленных вами индивидуумов, — озвучивая свою догадку, я чувствовал на себе поощрительный взгляд слегка прищуренных глаз старика.
— Так я же вам об этом прямо сказал ещё в начале! И догадка ваша — секрет Полишинеля. Если вы заметили, то в своём рассказе я упомянул термин «нейротрон». Наиболее близким этому определению в человеческом обиходе является понятие души. В философском, а не религиозном смысле. Уникальная совокупность энергетической структуры, привязанной к пространственно-временным координатам реальности, временно связанная с физическим телом разумного — вот примерное определение нейротрона. Уровня современной земной науки недостаточно для подробного и более-менее внятного разъяснения природы нейротрона и его энергетической основы, поэтому ненужные подробности я опущу. Вам, Гавр, лишь следует знать, что Хранители в совершенстве владеют техникой обращения с нейротроном разумных. Кстати, вам самому не любопытно, к какому типу всё же относится ваш нейротрон? Или, к примеру, мой?
Я задумался. Прожив не самую плохую жизнь и надеясь прожить примерно ещё столько же (вот это оптимизм!) я мог с полным откровением заявить, что во мне нет ничего по-настоящему героического. Да и Гением назвать себя было бы опрометчиво и граничило с шизофренией. Демиург? Это понятие откуда-то из философии, к чему-то подобному обращался вроде бы незабвенный Эммануил Кант. Вот, пожалуй, и все мои остаточные познания об этой области. Вряд ли. Ничего божественного или уж тем более богоподобного я за собой не отмечал. Хотя, было бы интересно посмотреть. Кто там у нас ещё? Точно не Смотрящий! Их даже невидимые Хранители никогда не находили. Ремесленник? Близко…правда, не вспоминается за свою жизнь поблизости ни одного Гения. Идиотов и кретинов хоть клуб открывай, а дельных-то как раз поискать. Странник отпадает также по причине отсутствия доказательств. Нет, хотя бы разок во сне каждый видел миры, сотканные из остаточных ассоциаций коры головного мозга. Но вот о перемещениях или путешествиях в параллельные реальности я читал разве что в литературе. Да и то в период увлечения подобным жанром, пока он мне не наскучил. Миротворец? Искатель? Воин? Я вас умоляю! И вообще, вся эта песенка об особенных индивидуумах напоминает сказочку для простаков, чтобы внушить им ложное чувство собственной значимости. А старик всё пялится, многозначительно нацепив на себя личину мудрого гуру. Хм, попробую примерить указанные им признаки сначала на него самого.
Это оказалось непросто, всё же старика, сидящего передо мной, я знал не более часа. Эмиссар, хоть и выглядел как обычный пенсионер далеко за семьдесят, имел несколько странностей, противоречащих возрасту и первоначальному впечатлению о нём: высокую подвижность и пластику тела, необычные, я бы сказал, замедленный обмен веществ (не потеть в жару в таком плаще и шляпе — это явно неспроста!), речь его была скорее присуща какому-нибудь актёру старой школы или рафинированному интеллигенту и, главное, от него так и разило какой-то нездешностью, что ли. А эти его рассуждения, про «плесень цивилизации», «эту планетку» и откровенная неприязнь на лице при упоминании о городе, чего стоят! Внутри проявилось непонятное чувство нарастающей эйфории, будто я очень долго пытался что-то найти или решить сложную задачу, а искомое — вот оно, передо мной, на ладони!
— Странник… Вы Странник, Елисей Николаевич! — уверенно выпалил я. Разум мой был всё же охвачен сомнением, но все чувства так и вопили: «Ты прав!»
— Бинго, Гавриил Никитич! — старик дважды негромко хлопнул в ладоши и, щёлкнув пальцами, привлёк внимание бариста, — Пашенька, дружочек, нам тут кое-что надо отметить. Сделай нам двести коньячку.
Бармен молча кивнул и вскоре на нашем столике покоились два пузатых бокала с янтарным напитком. В небольшой высокой вазочке горкой блестели маслины буро-красного цвета. Я недоумённо взглянул сначала на старика, потом в сторону удаляющегося к стойке бариста. Эмиссар уловил мой невысказанный вопрос:
— Ах да, простите старика, Гавр. Пашенька, лимончика принеси нам. Всё время забываю, что здешние вкусы изрядно испорчены навязанными стереотипами.
— Вы это о чём?
— Я думал, вам не понравилось, что коньяк нам предложили закусывать маслинами, отчего и расстроились…
— Нет, коньяк я пить всё равно бы не стал. Чревато, знаете ли. Я лишь удивился, что вы уделяете столь пристальное внимание моей догадке о специфике вашего типа, — пояснил я.
— А вот тут вы неправы, Гавр! — посерьёзнел эмиссар, — я радуюсь не столько точности вашего определения моего типа, сколько ещё одному подтверждению после столь продолжительных поисков вашей кандидатуры. Что, не сообразили? Ну вы же умница, Гавр! Попробуйте сами определиться в своём типе. Раз так уверенно распознали мой.
— Я уже перебрал в голове всё и теряюсь…
— Не спешите, Гавр! Хорошо, предположим, здесь, в этом кафе, кроме меня и вас, есть ещё один индивидуум. Например, Павел, что любезно принёс нам лимончик, — в этот момент бариста как раз поставил на наш стол хрустальное блюдечко с тонко нарезанным тропическим плодом, — кто он по вашему мнению? Только долго не думайте, слушайте сердце!
— Не знаю…, наверное, Ремесленник, кто же ещё? Ничего другого на ум не приходит.
— Браво! — старик не на шутку возбудился. На его лице засияла лучезарная улыбка, — я так устал от длительных поисков и безрезультатных собеседований, если бы вы знали, дорогой Гавр… — улыбка исчезла, а между бровей эмиссара залегла горестная вертикальная складка, — ну-с? Теперь вам остался всего один шаг до определения собственного типа. Смелее, мой друг.
— Миротворец…? Ерунда. Не может быть. Ничего такого
