следом за Гейнором. Он даже похлопывал себя по бокам, показывая, как ему весело, и пару раз подмигнул брату Юру.
— Ну, Анна, и что делать будем? — юноша нагнулся и изобразил что-то вроде «козы», поднеся пальцы к самому носу малыша. — С одной стороны, вы вроде мне как родственники. С другой… Ты же сама все понимаешь?
— Федерик, если так нужно — убей, — тихо, но твердо произнесла Анна. — Меня — убей. Но он пусть живет. Он же даже знать не будет, кто его родители.
— Мир не без добрых людей, — сказал один из двух подручных. — Найдут, просветят. Обоих надо того…
— Надо бы, — Федерик шмыгнул носом. — Но, с другой стороны, — кто они теперь? Все бумаги, подтверждающие их право на престол Эйгена, сожжены, я — король, это признали подданные и глава Академии Мудрости. Другое дело вон тот красавец.
И Федерик подошел к Гейнору, который уставился на него.
— Зверь, — с восхищением сказал новый король Запада. — А что ты с мечом творишь! Девятерых зарубил в тронной зале, я видел. Вайлер был дурак, не ценил тебя. Я же знаю, что ты его предупреждал о том, что созрел заговор. Все прозевали, а ты заметил. Мне бы таких, как ты, с пару тысяч, я бы весь Раттермарк завоевал.
— Жаль, король не послушал меня, — прохрипел Гейнор и мотнул головой. — Сейчас этого разговора не было бы.
— Ну да, — кивнул Федерик. — А еще мне говорили, что ты человек слова. В тебе вообще воплотились все черты героев древности — ты честен, благороден и верен своему слову до конца. Это так?
— Так, так, — подал голос Юр, по-прежнему прижатый к стене. — Я п-потому всегда идиотом его и н-называю.
Федерик без особой симпатии посмотрел на него.
— Мы братья, — пояснил Юр, верно истолковав его взгляд. — Р-родные.
— А, — понимающе кивнул король. — Брат. Понятно. Ну да, иметь такого родственника всегда обидно. Он красавец и силач, а ты тщедушный мозгляк. Я бы тоже считал его идиотом. Но я — не ты, и у меня другое мнение на его счет. Даже не мнение. У меня к твоему брату есть вполне конкретное предложение.
Гейнор перестал дергаться в бесплодных попытках освободить руки, и уставился на Федерика.
— Служи мне, — задушевно сказал ему тот. — Нет, не так. Вон видишь тех двоих? Маму и дитя? Я отпущу их, если ты поклянешься стать моим начальником охраны. Заметь — я не прошу клятвы на крови, я не требую от тебя чего-то такого. Просто дай мне слово чести, что ты будешь защищать меня и мой трон до той поры, пока я сам не освобожу тебя от этой обязанности. Мне этого будет достаточно.
Гейнор криво улыбнулся.
— Я устал, — сказал король, и снова подошел к Анне. — Я хочу выпить и вздремнуть часиков восемь-десять, у меня позади очень долгая и тяжелая ночь. А народу сколько полегло — ужас. Давай не будем умножать этот счет, а?
Федерик резким движением вырвал ребенка из рук Анны, а после отвесил ей пощёчину, когда та было запоздало дернулась.
Анна закричала, страшно, нутряно, но спутники короля уже навалились на нее, закрыли лицо подушкой и начали душить.
— У тебя есть где-то полминуты, — дружелюбно сообщил Гейнору Федерик, подходя к корыту с водой и кровяными сгустками, тому, в котором повитуха руки споласкивала. — Потом она умрет. Да и это отродье — тоже.
Он перехватил ребенка за правую ножку и опустил руку так, что головка малыша почти касалась воды.
— Здесь не река, не море, но ему хватит, — король потрогал второй рукой воду. — Остыла уже совсем. Ну что, граф, решайте. А то вон ваша возлюбленная уже и ногами сучить почти перестала.
— Да, — выпалил Гейнор, лицо которого сейчас было не слишком похоже на человеческое. — Да, мой король.
— Был уверен в том, что мы поладим, — владыка Западной Марки пискляво засмеялся и махнул рукой.
С лица Анны сняли подушку, она глубоко вздохнула и закашлялась.
— На. — Федерик сделал несколько шагов к кровати и небрежно бросил ей ребенка. — Забирай. Живите. Эй, отпустите-ка моего нового начальника королевской стражи.
Спутники короля переглянулись, но сделали то, что он приказал, хоть и с видимой неохотой.
Гейнора отпустили, он повел плечами, которые изрядно затекли, размял запястья.
Федерик встал напротив него, и с полуулыбкой вручил ему меч в ножнах. Меч самого Гейнора.
— Начальник стражи без надежного клинка будет выглядеть смешно, — величественно, с его точки зрения, произнес он.
Граф взялся за рукоять меча и обнажил клинок.
В руках воинов за его спиной блеснула сталь кинжалов, они нацелились на спину нового начальника стражи.
Гейнор посмотрел на короля, на Анну, на ребенка, после встал на одно колено и глухо произнес:
— Я, граф Гейнор Савойский, клянусь верой и правдой служить моему новому повелителю, королю Запада Федерику Седьмому. Обязуюсь защищать его от врагов, тайных и явных, карать тех, кто замыслит против него зло и, если понадобится, умереть, защищая его жизнь. Порукой этому слову выступает честь моего рода, и пусть он прервется навеки, если я нарушу эту клятву.
— Верно, — хлопнул в ладоши Федерик. — Я же седьмой по счету король с таким именем. Вот граф молодец, сразу видно — настоящий царедворец, все помнит. Не то что вы, отребье.
Он похлопал так и стоящего на одном колене Гейнора по плечу, а после потрепал по щеке.
Воины за спиной графа не опускали кинжалы, готовые пустить их в ход в любой момент.
Но Гейнор и не подумал выказывать недовольство. Внутри у него все кипело и клокотало, но клятва была дана и нарушить ее он никак не мог, это было совершенно невозможно.
— Вот и хорошо, — Федерик жестом приказал графу подняться. — Я король, слово мое нерушимо, эта женщина и этот ребенок будут жить. Но вы, граф, с ними больше никогда не увидитесь, потому что они сегодня же навсегда покинут Эйген. Сударыня, вы слышите меня?
Анна кивнула, прижимая к себе ребенка.
— Повторю, — жестко сказал Федерик. — До наступления темноты вас не должно быть в моем городе. Ослушаетесь — и тогда вам смерти точно не миновать. И это не все. К концу недели чтобы духа вашего не было в моем королевстве, причем навсегда. Если вы посмеете сюда вернуться, я об этом узнаю, и тогда… Ну, вы же поняли меня?
— Да, — сипло произнесла Анна.
— Да, ваше величество, — не мигая, уставился на нее Федерик.
— Да, ваше величество, — повторила принцесса.
— Вот, очень кстати, — щелкнул пальцами король. — Титулы. Вы более не имеете права их носить. Ты отныне
