проскочило мимолётное ощущение, которое можно было трактовать как «Пусть привыкает».
К тому, что чужие чувства иногда начинали складываться в мысли, Шпилька уже почти привыкла. Грань ощущать эмоции существ, наделённых Дарами, впервые проявилась у неё всего-то месяц назад и поначалу сильно путала и даже пугала. Но нодиевые браслеты способны были не только помочь в открытии нового Дара и предопределить, каким он будет. Влияли они и на уже имеющиеся Дары. Структурировали их, делали взаимодействие простым и понятным. Разве что на последнем шпилькином Даре их воздействие не было заметно, но Шпилька надеялась, что это временное явление.
— Где обустраиваться будем? — вслух спросил Шайтан, останавливая внедорожник прямо посреди Невского, напротив относительно целого дома белоснежными колоннами и кованными решётками балконов и потёртой табличкой у двери с надписью «Дом Актёра».
— Да прямо тут можно, — пожала плечами Шпилька. — Вон, чуть дальше есть въезд во двор. Ничьих Даров я не чувствую, так что внутри если кто и есть, то только мелочь.
Шайтан кивнул и повёл машину к неприметной арке.
Проезд, разумеется, был закрыт коваными воротами. Вернее, всего одной створкой, наверху которой виднелся заляпаный грязью и кровью знак «Кирпич». Вторая валялась на тротуаре и была сильно измята. Шпилька, сняв с предохранителя двести третий, вылезла из машины. Крадучись и внимательно глядя по сторонам, подошла к уцелевшей створке.
На ней тоже виднелись следы когтей и тёмные засохшие пятна. За ней в узком дворе царил полумрак. Шпилька толкнула негромко скрипнувшую створку, прошла вглубь двора, до тупика, в котором стоял древний белый седан. Убедившись в отсутствии опасности, махнула рукой Шайтану.
Тот, развернув внедорожник, аккуратно вполз во двор задним ходом, едва не задев уцелевшую створку зеркалом. Шпилька, протиснувшись мимо, на всякий случай створку снова прикрыла. Нагрузив пакетами с консервами, алкоголем и водой Зинаиду, рейдеры снова осторожно вышли на Невский. Контроллируя всё обозримое пространство, прокрались к двери с табличкой.
Первой внутрь здания скользнула Лайма. Замерла в парадной, принюхиваясь, и мотнула пару раз хвостом.
— На входе чисто, — перевела этот жест для остальных Шпилька. — Но не расслабляемся.
Парадная, даже с учётом царившей внутри разрухи и вездесущего гнилого душка, производила впечатление. Пройдя через двойные двери с выбитыми стёклами, рейдеры оказались перед старинной лестницей, которая на высоте второго этажа эффектно раздваивалась. На полу виднелись остатки ковровой дорожки, традиционной для музейных зданий. Огромной высоты потолки были изукрашены лепниной, свет лился из окна с неожиданно целыми стёклами, расположившегося на уровне второго этажа.
— Жди здесь, — скомандовала Шпилька Зине. — Увидишь заражённого — стреляй, не раздумывая. Лайма, охраняй!
Оставив свежачку у входа, рейдеры привычно прочесали здание. В огромном зале с множеством переломанных стульев и крохотной сценой прирезали пустыша, выдавшего себя тихим урчанием, и больше никого не встретили.
До самого верхнего этажа заражённые, судя по всему, не добрались. Тут было относительно чисто, стояли целыми стулья, диваны с бронзовыми подлокотниками, полные книг шкафы и старинные круглые кофейные столики. И даже во всех окнах сохранились стёкла. К тому же, тут не было ни обглоданных костяков, ни следов крови. И даже запах разложения почти не чувствовался.
Тут и решили заночевать. Шпилька сходила за Лаймой и Зиной, пока Шайтан сдвигал к ведущей с лестницы двери шкафы, чтоб сделать баррикаду. Уже вместе перекусили консервами из магазина, где работала Зинаида, запили живчиком и принялись пополнять его запасы. Заодно и Зине показали, как и из чего его готовить.
Потом принялись пересчитывать добычу с заправки. Спораны, как и горох, просто на глазок рассыпали по трём прозрачным пакетикам — по числу людей. Шпильке насыпали чуть больше других, учтя овчарку, которой тоже требовались живец и гороховка. Перешли к жемчугу.
Жемчужин обнаружилось две — красная и чёрная. Немного подумав, Шпилька отдала их Шайтану и Зинаиде.
— Мне без надобности, — пояснила она. — Новый Дар всё равно не появится.
Шайтан спорить не стал, выбрал красную и тут же её проглотил. Зинаида повертела чёрный переливающийся искрами шарик в руках.
— Зачем это?
Пришлось объяснять. Узнав про Дары, Зина преисполнилась радости и тоже проглотила жемчужину.
Распределили дежурства, поучили свежачку обращаться с пистолетом и автоматом, рассказали о видах заражённых, их особенностях и способах убийства. Шпильке всё-таки пришлось припомнить историю с топтуном и туфлей, чтоб объяснить любопытной Зинаиде, чем же она заслужила своё погоняло.
Наконец, стали готовиться ко сну. Шайтан улёгся прямо напротив баррикады, Зина предпочла занять диван в дальнем углу помещения. Шпилька, которая должна была дежурить первой, устроилась в кресле, а рядом улеглась верная Лайма.
Дежкрство прошло спокойно. Изредка с улицы доносилось далёкое урчание, когда неподалёку от крохотного куска Петербурга пробегали стаи заражённых, спеша к очередной перезагрузке окрестных кластеров, но в сторону Невского никто не сворачивал.
Около трёх ночи Шпилька безжалостно растолкала напарника и, когда он встал, завалилась на нагретый им диван. Последнее, что она услышала перед тем, как провалилась в сон — тихий мат. На дежурства Шайтан просыпался только с ним, и никак иначе.
Глава 8
Такие разные свежаки
Шпилька по утрам просыпалась не лучше, чем Шайтан — ночью. А вот Зина, несмотря на пережитое ею потрясение, вскочила ни свет, ни заря, удивив этим сидящего на дежурстве внешника. Фыркая, умылась, поплескав на лицо водой из прихваченной в магазине бутылки, и принялась перебирать банки с консервами.
От шуршания пакетов Шпилька, давно привыкшая спать чутко, и проснулась. Резко села, взглядом выискивая источник подозрительного звука. А когда нашла, не выдержала и выругалась.
Зинаида удивлённо посмотрела на свою спасительницу, не понимая причин гнева. Пришлось объяснять.
— В следующий раз поставлю тебя в ночное дежурство, — пообещала напоследок невыспавшаяся Шпилька. — А утром шуметь начну.
Свежачка претензию, кажется, не поняла, но спорить не стала — в её понимании шорох пакета не был таким уж ужасным шумом. Учить её ещё и учить. И, желательно, побыстрее, пока она не натворила дел, которые в Улье весьма часто заканчиваются трагически, если не сказать — летально.
Вздохнув, Шпилька зевнула и тоже пошла умываться. К тому времени, как она закончила, Зинаида уже приготовила импровизированный завтрак — пооткрывала банки с тушёнкой и консервированными овощами, выложила их содержимое в музейного вида тарелки, взятые из шкафов, забадяжила литр живца и разлила по хрустальным бокалам из того же шкафа.
— Ничего так, да? — подмигнул Шайтан удивлённой Шпильке. — Можно даже представить, что мы дома.
— То есть, ты отправился в Улей, потому что тебе надоело есть с тарелок, принадлежавших какой-нибудь семье Шишкиных-Нарышкиных, и за которые любой музей
