И отвлекался от лишних мыслей сам.
Трибун Келлус, который сам был центурионом, когда записался в Первый алеранский, ходил вдоль стены возле позиций девятой когорты. Он кивнул Маркусу:
– Центурион.
И хотя в качестве Первого копья Маркус командовал первой когортой, составленной из лучших легионеров, Келлус был старше по званию. Маркус отдал ему честь и кивнул:
– Доблестный господин.
– Тебе известно, что происходит?
Маркус пожал плечами:
– Я получил донесение о движении колонны на востоке.
Келлус состроил гримасу:
– Это мне известно.
– В таком случае ваши предположения ничем не отличаются от моих.
– Еще одни учения?
Маркус поджал губы:
– Нет, я так не думаю. Командир их обожает, но сейчас мне кажется, что все всерьез.
– Но это не могут быть канимы, – проворчал Келлус. – До сих пор им не удавалось переплывать Тибр большими отрядами.
– Может, они сумели решить эту проблему, – предположил Маркус. – В любом случае…
– Эй, на стене! – послышался крик снизу.
Маркус повернулся и обнаружил стоявшего внизу немолодого мужчину в ливрее камердинера легиона.
– Доброе утро, Магнус.
– Прошу разрешения подняться и поговорить с вами, – крикнул тот.
– Разрешаю. – Маркус поманил Магнуса, который, задыхаясь, торопливо поднялся по ступенькам.
– Центурион, трибун. – Магнус поклонился. – Мы только что получили приказ командира. Он хочет, чтобы ваши люди спустились вниз.
Маркус приподнял брови.
– Значит, учения, – сказал Келлус.
Маркус повернулся и пристально посмотрел на уходящую на восток дорогу.
– Нет, – негромко ответил он. – Я так не думаю.
Несколько мгновений он вглядывался в утренний туман, который солнце еще не успело разогнать, потом появились ряды марширующих солдат. Две длинные колонны двигались по обеим сторонам дороги, в центре катили фургоны. Маркус прищурился и начал считать. Тут только он сообразил, на что смотрит.
– Два легиона? – пробормотал он.
– Да, – тихо ответил Магнус.
– И у них сине-красные знамена, – заметил Маркус. – Как у нас.
Старший камердинер также не сводил взгляда с приближавшихся солдат.
– Так я и подумал. Это новая игрушка Сената. Сенаторская гвардия.
– Любимый проект Арноса? – проворчал Маркус.
– Сенатор привык получать то, что хочет, – ответил Магнус. – Между тем война продолжается, и его аргументы находят все больше поддержки у Военного комитета, Сената и граждан.
– Теперь у Сената есть собственные легионы.
Старый камердинер кивнул:
– Этот Арнос полон амбиций, он уже располагает двумя третями сил консула. И полностью их контролирует.
Маркус вздохнул:
– Что ж, хорошая новость состоит в том, что канимы не переплыли реку. – Следующее предложение он произнес громче, зная, что его слова быстро разнесутся по стене. – Сегодня сражения не будет.
– А плохая новость, – приглушив голос, сказал Магнус, – состоит в том, что…
– Военный комитет прибыл в Элинарх поиграть, – мрачно закончил Маркус.
– Да помогут нам великие фурии.
– Спасибо, Магнус, – сказал Первое копье. – Похоже, теперь схватки будут проходить на твоем поле.
Старший камердинер легиона вздохнул:
– Верно, а теперь прошу меня простить, я должен придумать, как всех разместить. – Он кивнул и спустился вниз.
Келлус встал рядом с Маркусом, мрачно глядя в сторону приближавшихся легионов.
– Здесь нам их помощь не нужна, – сказал он. – Мы два года удерживали город.
– Мы два года проливали кровь, – негромко ответил Маркус. – И я не против, чтобы теперь это делал вместо нас кто-то другой.
Келлус фыркнул и вернулся к своим людям. «Там ему и следовало оставаться», – подумал Маркус. Однако в одном молодой трибун был прав. Присутствие здесь Арноса, да еще во главе двух легионов, было дурным знаком.
Маркус очень хорошо знал, кому хранит верность Арнос на самом деле.
Час спустя Первое копье и его люди вернулись в лагерь, и Маркус направился в свою палатку, мечтая о сне. Он закрыл за собой клапан, завязал его и начал снимать доспехи.
– Чем я могу вам помочь, госпожа? – тихо спросил он.
Со стороны походного табурета из простой парусины, натянутой на деревянную раму, раздался довольный вздох. Воздух замерцал, потом появилась женщина, сидевшая с прямой спиной. Она была одета в простое красновато-коричневое платье, которое подходило ей не больше, чем веревочный недоуздок скакуну чистых кровей, – прелестная женщина, лишь немногие могли бы превзойти ее красотой, – темные волосы, идеальная кожа, цветение молодости.
Однако Маркус знал, что это совсем не так. Инвидия Аквитейн не отличалась молодостью и благородством. И уж конечно, изяществом и хрупкостью. Пожалуй, она являлась одним из самых опасных людей, которых он знал.
– Я не пользовалась своими духами, – произнесла она нежным контральто. – И ничего не передвигала в палатке. Я совершенно уверена, что ты не мог видеть меня сквозь вуаль, к тому же я сидела очень тихо. Как ты догадался о моем присутствии?
Маркус закончил развязывать и снял доспехи, потом с наслаждением повел плечами, избавившимися от тяжести. Он бросил на женщину быстрый взгляд:
– О, так это вы.
Несколько долгих секунд госпожа Аквитейн не сводила с него пристального взгляда, а затем рассмеялась:
– Я скучала без тебя, Фиделиас. В наши дни лишь немногие способны так безразлично ко мне относиться.
– А как же Арнос? – спросил он. – Насколько мне известно, он никогда не закрывает свой гнусный рот.
– Арнос может мне многое предложить, – ответила Инвидия. – Но только не блистательное остроумие и содержательные разговоры. Впрочем, он достаточно искусен… в других вещах. – Ее губы неожиданно сложились в кривую усмешку – юная школьница развлекается.
Конечно, Фиделиас ей не поверил.
– Сиятельная госпожа, не хочу показаться грубым…
– Но у тебя была ночная стража, и ты не выспался, я знаю, – сказала она, переходя на деловой тон. – Конечно, у меня есть и другие тревоги. – Она изучающе посмотрела на него. – Лицо, которое ты сейчас носишь, – шрамы, крупный нос… Это лицо безмозглого разбойника.
Маркус-Фиделиас присел на край койки и принялся расшнуровывать сапоги.
– Я заслужил это лицо, называясь Маркусом.
– Так мне сказали, – ответила она. – Валиар Маркус, герой государства. – Она не сводила с него внимательного взгляда. – И я не раз спрашивала себя: а не забыл ли ты, что Фиделиас определенно им не является?
На миг Фиделиас застыл, и внезапное предчувствие заставило его сердце забиться быстрее. Он выругал себя за слова, невольно сорвавшиеся с языка. За последние два года он слишком много воевал и потерял вкус к интригам. Госпожа Аквитейн прочла выражение его лица с такой же легкостью, как если бы заглянула в его карты. Он заставил себя спрятать все эмоции и закончил возиться с сапогами.
– Я знаю, кто я такой и чем занимаюсь, – спокойно сказал он.
– А я нахожу странным, – заметила она, – что ты до сих пор ничего не доложил мне о молодом командире Руфусе Сципио.
Фиделиас крякнул:
– Я докладывал. Молодой командир, наделенный врожденным талантом. Он сумел провести легион через жестокие испытания, они все должны были погибнуть, и солдаты даже слушать не захотят, если кто-то попробует заменить его на более опытного офицера. Кампанию против канимов, которой он командовал, следует занести в учебники.
Госпожа Аквитейн приподняла бровь:
– Он удержал один город и сумел вернуть всего пятьдесят миль территории. Звучит не слишком впечатляюще.
– Вы просто не представляете, с кем ему пришлось сражаться, – ответил Фиделиас.
– Он не произвел особого впечатления на Военный комитет.
– Военный комитет
