себя не как испуганная, истеричная бабенка. Била копьем убегающих врагов, стреляла из лука. Только в рукопашную не лезла. Антон строго-настрого запретил. Зато помогала раненым бойцам дружины. Это тоже важно в бою.
– Рыжая, – обратился он к девушке. Та вскинулась и с улыбкой посмотрела на Антона. – Позови командира отделения разведки.
– Это кого?.. Ваша милость…
– Не тупи, Рыжая. Зови Ерлава.
– А-а а…
– Бе-е, – передразнил ее Антон.
– Что Бе-е?.. – переспросила удивленная девушка. – Его тоже звать?
– Кого его? – Антон с удивлением посмотрел на оруженосца.
– Ну, вы сказали «Бе-е». Это кто?..
– Это… – Антон не договорил. Кинул раздраженный взгляд на девушку и произнес: – Тьфу на тебя, Рыжая. Даже объяснять не буду. Говорить с тобой – только время терять. Живо зови Ерлава… Ну право слово, ты какая-то странная и несобранная. Тебе во время сражения случайно голову не отбили?
– Голову? Отбили? – испуганно повторила девушка. Ухватилась руками за голову и стала щупать. – Нет, она на месте и нигде не треснута… Я вот думаю…
Тут уже не выдержал Флапий и прикрикнул на нее:
– Ты давай выполняй приказ милорда, курица. И не думай много. Тебе вредно. Глупее становишься.
– Да чего вы, дядька Флапий, все время меня ругаете? – обиделась Рыжая. – Я же хотела правильно выполнить приказ, как учил сам милорд.
– Хватит болтать! – рассердился Антон и крикнул: – Ерлав?..
– Я тут, милорд.
– Подойди.
– Иду…
– Все за вас надо думать и делать. Тунеядцы, – проворчал Антон.
– А это кто? – теперь уже уши навострил Флапий.
– Это те, кто время убивает глупыми вопросами. Рыжая, ты должна исполнить приказ быстро и в срок. Поняла?
– Поняла, милорд. А срок какой?
Антон пару раз глубоко вздохнул. Земные меры времени и поговорки тут не понимали. Все его слова подчиненные воспринимали буквально, что частенько выводило Антона из себя.
– В срок это быстро. Иди отсюда. Надоела.
– А куда, милорд? – Девушка со слезами на глазах смотрела на Антона. Она не понимала, почему он сердится. Она так старается ему угодить. Когда ест, не чавкает. Вытирает рот платком, руки о полотенце, а не о штаны, и, стараясь быть еще усерднее, получает нагоняй…
– В обоз, Рыжая. Посмотри, как там раненая пленница рассветных. Будешь помогать ей восстанавливаться. Марш!
– Есть, милорд, – вздрогнула от громкой команды Антона Вираг и, повернув коня, погнала его в лес, к обозу.
– Что хотели, милорд? – Возле Антона на коне закрутился всадник.
– Ерлав, сдается мне, что господин барон не спешит воевать с войском осаждающих замок Ошбрака врагов. Вот кожей чувствую…
– Да-а? – уважительно протянул разведчик. – Мне бы так. А что он делает?
– Вот это и надо узнать. Мы с утра не спеша тронемся к замку Ошбрака. А ты сегодня отправляйся туда. Осмотрись на месте, разведай обстановку, расположение дружин. И вообще надо понять, что там происходит. Только осторожно, чтобы вас не схватили.
– Да ни в жизнь, милорд, – воин радостно оскалился. – Мы ученые. Все сделаем как надо, – он хлестнул разгоряченного коня и ускакал.
Антон поглядел на хмурого Флапия.
– Что? – спросил он. – Осуждаешь меня за то, что я не иду на помощь барону?
– Нет, милорд, тут вы правы. Эти господа хотят на наших костях себе славу сделать. Они точно бы поставили вашу дружину против рыцарей Рассвета. Им чего нас жалеть? Незачем. Вы новичок, и к тому же они вам завидуют. Ох, чувствую, люто завидуют, милорд. Остерегайтесь, слишком вы, милорд, выделяетесь…
– Флапий, я вот не пойму. То ты говоришь, давай совершай подвиги, чтобы было чем похвастаться, то теперь говоришь – остерегайся. Как это понимать?
– А так, милорд. Подвиги подвигами, а беречься надо. Это ж рыцари, злое семя… – пренебрежительно бросил он.
– Рыцари – злое семя? И что, ты считаешь, что они лишены благородства?
Флапий засопел и отвернулся.
– Понял, считаешь, – усмехнулся Антон. – Я тоже так считаю. Как говорил мой отец, ничто человеческое им не чуждо. И в спину ударят, и ночью, как разбойники, проникнут в дом, чтобы прирезать… Ладно, спасибо за совет, я поостерегусь. Сам знавал, что такое зависть… Э-э, не в том смысле, что завидовал, – поправился Антон, – хотя и такое случалось. Но был объектом зависти и мне делали подлость.
Флапий косо глянул на Антона и промычал:
– Берегенного Рассвет берегет… Ой, простите. В вашем случае Закат, значит…
Антон, размышляя над словами старика, помолчал и, понимая, что ничего уже не поделаешь, он действительно выделился, махнул рукой. Время покажет, решил он и обратился к Флапию.
– Флапий, надо хорошо посчитать и отсортировать трофеи. Оружие, доспехи, снаряжение, строевых коней. Все учесть. Золото там, амулеты. И десятую часть, как положено, не жадничая и не кладя худого и сломанного, сразу отделить барону. Это мы повезем с собой.
– Вот, – Флапий повернул к Антону довольное лицо. – Правильно мыслите, милорд… Хе-хе. Этим уже занимается рыцарь Жимайло. Он знает, как рассчитать, чтобы и себя не обидеть, и барон остался доволен.
Антон усмехнулся:
– Что-то в этом расчете я себя не вижу. Ступай, проконтролируй. Тебе я больше доверяю.
– Это правильно, милорд, я как скала, ничего вашего не отдам. – Старик подбоченился и направил коня к обозу.
В лесочке, где расположился лагерь дружины Антона, для него и был сделан навес из веток и плотного полотняного холста, прикрывающего сверху от дождя. Рядом горел расщепленный ствол дерева. Над ним висел котел и кашеварил один из дружинников, что умел приготовить кулеш и не сжечь его.
На земле под навесом были накиданы ветки, сверху расстелены шкуры медведей, что добыл на охоте Антон. На них поставили бочонок с вином, взятым в обозе рассветных, кубки из серебра, на подносе колбасы и фрукты с востока, из того же обоза. Это все стало добычей Антона.
Антон присел под навес, облокотился на ствол дерева и налил себе вина. Отпил и признал, что вино отменное. Отломил кусок колбасы, взял в руки лепешку и стал жевать. Думать не хотелось. Он устал и, отдыхая, согрелся теплом костра. Антон неторопливо ел и просто смотрел на вечернюю суету лагеря. Вскоре пришел сэр Жимайло, уже без стальной брони, в одном кожаном колете и белой измазанной в крови шелковой рубахе, снятой с рыцаря Рассвета. На ногах отличные сапоги из тонкой кожи. Антон все это подметил стразу, но несколько отстраненно, скорее по привычке полицейского подмечать изменение облика. Жимайло грузно опустился рядом.
– Набегался сегодня, – пожаловался он. – Немолод уже. Ноги в коленях побаливают… Можно и мне вина, милорд? – спросил он.
– Присоединяйтесь, сэр Жимайло. Только сами наливайте, – лениво ответил Антон. – Десятину барону собрали?
– Собрал, милорд.
– Не опозоримся?
– Нет, что
