но если выслужат дворянство, то и выше. Это я придумал и передал через свою старшую дочь ее мужу. Это я к чему? Все трое дворянами были. Ну что ж, теперь приступим, но сначала двух других свяжем и кляпы в рот вставим, чтобы не помешали, если вдруг очнутся.
Из-под ног, взвившись, взлетела сигнальная ракета, черт, напоролся все же, так что, придерживая тяжелый вещмешок, я со всех ног рванул прочь, надеясь, что боевых мин тут нет, только сигнальные. Сзади начали доноситься крики, раздалось несколько выстрелов и дудукнула короткая пулеметная очередь. Явно не в меня, пули рядом не свистели. Да и лес вокруг, в пределах видимости никого, стволы защитят от шальных пуль.
А вообще допрос прошел неплохо, все по плану. Перед тем как Твардовского привести в сознание, обыскал его. Две тысячи рублей в портмоне банкнотами. Если он игрок, как мне говорили, то откуда? Они обычно на мели сидят. Значит, ошибки нет, он исполнитель. А тут банкноты новенькие, как будто только что из-под печатного станка, банковская упаковка чуть надорвана, видимо, купюры доставал, проверял. Не знаю, может, фальшивые, германцы – большие любители фальшивые банкноты печатать, да и англичане от них не отставали. Кстати, об этом российское правительство знало, к моменту начала войны на банкнотах, по планам, должна обновиться защита от подделок.
Перевернув тело поручика, я привязал руки и ноги к спинкам кровати, в позу морской звезды теперь, и только после этого пробудил его. Сам я закончил изучать его вещи. Забрал как трофеи наручные часы, перочинный нож, табельное оружие, «АПВ» с тремя запасными магазинами, потом разную мелочевку и свежую газету. Вчерашняя, из Минска. Там была заметка о моей гибели. Точнее, большая статья на первой странице с моей старой, двадцатилетней давности, фотографией. Я там в форме генерала.
Было написано, что вражеский истребитель сбил меня, обстрел закончился гибелью. Мол, скорбим и клянемся отомстить, ну и все такое. Думаю, статья в столичной газете будет куда больше, все же тесть императора погиб, однако лично мне было наплевать.
Кстати, у поручика была отличная полуторалитровая фляжка, посеребренная внутри и снаружи обшитая дорогой кожей, явно из личных вещей. Это все, больше ничего не брал. А вот пистолет стоит отдельно описать.
«АПВ» переводится как автоматический пистолет Волкова. Да-да, это я скопировал пистолет Стечкина и выдал в этом мире за свой, как и пистолет Макарова. Сейчас это оружие основное в армии и на флоте для вооружения офицеров и специальных частей. Ими вооружены экипажи панцеров, летчики, моряки. Да много кто. Макаров чуть доделал, имеет двухрядные магазины на двенадцать патронов. В остальном отличий у оружия нет. Я даже премию получил от императора за их создание. Больше в плане оружия я плагиатом не занимался.
В общем, привел поручика в чувство и за пять минут ясно дал понять, что со мной шутить не стоит. Лишившись двух пальцев (кинжал у меня острый), он закивал, согласившись отвечать. Выдернув кляп, я стал слушать, задавая наводящие вопросы.
Я был прав, это был заказ. Была мысль, что это могла быть случайность, мол, не предупредили, самолет американский, в частях Антанты они тоже есть, хотя и не много, могла быть трагическая ошибка. Однако ошибки не было. Проигрался в пух и прах, искал деньги. Вот штабс-капитан из комендатуры Брянска и предложил погасить долг, и даже сверху выдал за работу, сообщив, что нужно ночью перехватить один самолет. Он и согласился. Как раз ему машину починили (сел неудачно при перелете на этот аэродром подскока, задел винтом землю, ремонтировали мотор, винт поменяли), и к нужной ночи самолет был готов. Почему не использовал пушки, он мне пояснил: не было снарядов. Поднялся в воздух типа для проверки машины, в журнал это не вносили, все же нарушение, но половина боекомплекта для крупнокалиберных пулеметов была. Много ли нужно для того, чтобы сбить невооруженный транспортник? Вот он и сбил, потом расстрелял все до железки при атаке на парашютиста, как раз там боезапас и закончился. Это тоже подтвердил.
Данные штабс-капитана я получил. Кто заказчик, Твардовский не знал, его должен был знать посредник. Ну а дальше, засунув кляп обратно в рот, я разделся. Убрав одежду в вещмешок и завязав горловину, совершил с поручиком то, он что заслужил. Он же летчик, поэтому я исполнил пытку «Кровавый орел». Даже в посмертии крылья будут.
В скандинавских сагах был описан кровавый метод казни: жертве делали разрез вдоль позвоночника, затем выламывали ребра наружу так, чтобы они напоминали крылья орла. Затем легкие вытаскивали наружу через разрез и вешали их на ребра. При этом все раны посыпали солью. Соли у меня не было, но я все сделал согласно описанию. Твардовский еще был жив и все чувствовал. Жестко, понимаю, но я очень зол был, а так хоть немного ненависть приглушил. Тем более Твардовский не первый, на ком я этот способ казни устроил, опыт был. Он шестой. Дальше, макая пальцы в кровь, на стене, а тут ровные доски были, написал послание:
«На старости лет обнаруживаешь, что месть – все-таки самый надежный вид правосудия. Генерал Волков убит своими, но всегда найдется тот, кто отомстит. Месть первому свершена».
Не помню, где читал эту цитату, кто ее написал, но она крепко засела у меня в памяти, и вот появилась возможность ее написать.
Шум снаружи меня насторожил. Твардовский еще мычал в подушку. Я быстро вытерся простыней, все же испачкался, дальше вытолкнул вещмешок, осмотрелся. Как раз стук в дверь раздался, посыльный за поручиком пришел, дошла-таки информация, и, выбравшись наружу, по-пластунски я стал удаляться. Там уже ломали дверь в землянку, а я, вскочив на ноги, рванул прочь. А тут эта сигнальная ракета. Мины не было, так что я смог убежать.
Лес не сказать что большой, быстро добежал до противоположной опушки и дальше рванул по полю, прокладывая просеку в пшенице. Охрану аэродрома подняли, часть, возможно, за мной по лесу бежала, но умные попрыгали в кузов грузовика и объехали лес, так что я услышал шум за спиной и упал в пшенице. Черт в середине поля застали, вдали виднелись окраины Бреста, яблоневые сады. Только не убежать, грузовик мигом нагонит.
Развязав горловину мешка, я достал рубаху и штаны. Оделся, сапоги снова натянул, раньше одеться некогда было, и пополз дальше, на локте волоча вещмешок. Так меня трудно заметить, хотя и не говорю, что невозможно. До заборов крайних участков с километр будет, далеко ползти, а перебежками не получится, пшеница
