Спасатель, мать его!
Хэдхантер опять шел прямо на них. Борис напрягся. Если их с Наташкой заметят, все-таки придется драться. Так просто снова становиться тресом он не собирается. А у пятнистого как раз заняты обе руки…
Им повезло. Хэда с ребенком окликнули:
— Ну, чего там? Пацан живой?
— Живой-живой! — осклабился хэд. И свернул в сторону. — Не успел нахлебаться, сопляк.
Здоровяк положил мальчишку на землю. Двое других хэдов вытаскивали добычу из джипа.
Четвертый пятнистый вылез из люка на броню. Уселся на крыше с автоматом на изготовку. И ведь наверняка в хэдхантерской машине был кто-то еще. Определенно, о нападении на этих ребят не стоит сейчас даже и думать. Думать сейчас нужно о том, как бы и дальше оставаться незамеченными. Иначе придется разделить судьбу бедолаг из джипа.
Хэды тем временем извлекли из автомобиля светловолосую женщину и мужчину с разбитым лицом. Потом с заднего сиденья достали девочку лет трех. И эту малышку, значит, туда же — в тресы! Хотя чему тут удивляться? Дети считаются выгодным вложением капитала и высоко ценятся на трес-рынке.
Четверых парализованных людей уложили рядом. Семья, наверное… Все четверо лежат неподвижно, в одинаковой позе. В позе эмбриона. И взрослые, и дети выглядят вполне цивильно. Точно — не дикие. Хуторяне. Свободные, типа, граждане. Были.
А после того как столичные хэды устроили широкомасштабную охоту на улицах Ставродара, свобода хуторян и вовсе гроша ломаного не стоит.
Пятнистые вытащили из джипа короткоствольное ружье. Оружие пойманных беглецов перекочевало в броневик.
Все происходило в непосредственной близости от Бориса и Наташки. Они хорошо видели и слышали хэдхантеров.
— Да-да, уже догнали, — донеслись до Бориса слова пятнистого, сидевшего на броне. Хэд, засунув руку под каску, прижимал к уху шлемофон. Он говорил громко. Так, невольно повышая голос, разговаривают по рации, когда связь не ахти.
Борис прислушался. Знать о чем переговариваются пятнистые, лишним не будет.
— У реки взяли, — продолжал общаться хэд с невидимым собеседником. — Километрах в тридцати от хутора. Квадрат пятьдесят один — семьдесят восемь. Ага, шустрые, заразы, за оцепление выскользнули…
Остальные члены группы, притихнув, наблюдали за говорившим.
— Что? Нет, тресовозка не нужна, сами доставим. Их тут немного. Четыре головы всего… Да, семейка, похоже. Мужик, баба, пацан, девчонка. Ну а у вас, на хуторе, как? Зачистили уже?
Некоторое время хэд на броне слушал, не произнося ни слова. Потом кивнул. Словно общался не по радио, а по видеосвязи, и собеседник мог увидеть этот кивок.
— Да, через полчаса будем, — сухо, по-деловому закончил он. — Есть. Конец связи.
— Чего там? — поинтересовался верзила, выловивший из воды мальчишку. — Колонна уходит через полчаса. Пора возвращаться.
— Много народу настреляли?
— Полную тресовозку.
— Круто!
— Ну дык! Все подчистую ж выгребли. В каждую щель заглянули. Теперь месяц-полтора в этом хуторе можно вообще не появляться. Ладно, парни, хватит болтать. Грузимся и выезжаем. Бодрее-бодрее!
Видимо, этот, на броне, был главным. И хотя особой субординации в группе не наблюдалось, его приказы хэды выполняли довольно быстро.
Парализованных хуторян пятнистые уложили в броневик через боковые люки. Разбитую машину подожгли. Сами снова полезли на броню.
Рванули баки. Взметнувшееся пламя охватило джип и иву, в которую он уткнулся. Хэды даже не потрудились слить топливо. Наверное, не было нужды. Кучеряво живут, гады пятнистые! Или очень торопятся просто.
Любоваться на разгорающийся костер хэдхантеры не стали. Рык мотора, густой выхлоп, грязь фонтаном из-под широких протекторов — и легкий приземистый броневичок сорвался с места.
— Повезло, — услышал Борис хриплый голос Наташки.
Он вопросительно глянул на нее. Девушка была бледна. На ее лбу выступили капельки пота.
— Не заметили, — пояснила она.
Да, сегодня им в самом деле здорово повезло. Но не только потому, что их не заметили.
— Ты слышала: хэды уезжают из хутора? — спросил Борис.
Наташка молча кивнула.
— Они зачистили территорию. Через полчаса свалят и, похоже, в ближайшее время возвращаться не собираются.
Еще один кивок.
— Отсюда до хутора недалеко. Тридцать километров всего.
Судя по переговорам, которые вели между собой хэдхантеры…
Наташка молчала. И уже не кивала.
— Мы сможем туда дойти, Наташ. Если будем держаться дороги, то…
— А зачем? — Она взглянула ему в глаза.
— Что? — опешил Борис.
— Зачем нам туда идти?
Борис почувствовал ее страх. Сказать по правде, он и сам не горел желанием выходить на открытое пространство, переться к чужому хутору и уж тем более жить там, но штука в том, что другого выхода у них сейчас попросту нет.
— И тебе, и мне нужно отлежаться и зализать раны, — твердо сказал Борис. — А на хуторе есть вода и еду там найти проще, чем здесь.
— Думаешь, пятнистые что-то оставили после себя?
Борис пожал плечами:
— Вряд ли они забрали с собой все запасы и сняли урожай. Хэды охотятся за людьми, а не за харчами. К тому же они приехали из города, а в Ставродаре полно магазинов и продовольственных складов. Им сейчас нет смысла собирать провизию по хуторам.
Наташка смотрела на него исподлобья, не произнося ни слова.
— Возможно, мы с тобой сильно жировать на хуторе и не будем, но… — Борис покосился на берег — туда, где недавно лежали два мертвых каннибала. — Но все же это лучше, чем жрать человечину.
— Ладно, — после недолгих колебаний все же согласилась Наташка. — Как стемнеет — пойдем. Попробуем дойти.
Судя по всему, ей было совсем хреново. Борис даже начал сомневаться, смогут ли они преодолеть эти три десятка километров.
Они их преодолели. Дождались ночи и дошли. Доковыляли. Человек — выносливая тварь. Когда дело касается выживания, второе дыхание для него — не предел. Если хочешь жить, если хочешь жить по-настоящему и если видишь при этом реальную возможность спастись, будет тебе и третье, и четвертое, и десятое…
За дальними холмами открылся вид на небольшой, но и не так чтоб очень маленький хутор. На внешней границе, у самой ограды поселения Наташка все-таки потеряла сознание. Дальше — в хуторской центр — Борису пришлось ее тащить на себе. Ничего, дотащил. Человек — тварь двужильная…
Месяц…
Нет, больше. Точно больше. Много больше. Полтора. А впрочем, пожалуй, даже пара месяцев или что-то около того минуло с тех пор, как они поселились в обезлюдевшем хуторе. Обезлюдевшем, но не разоренном.
