— Если этот… как, ты сказала, его зовут?
— Богдан.
— Так вот, если Богдан сразу не полез к тебе под юбку, это еще не значит, что он идиот. Может, там чувства?
— А как эти самые чувства мешают сексу?
— Ну, знаешь, людей воспитывают по-разному.
— Может быть, и так, — неуверенно кивнула Ольга. — Только это не все странности.
— А что еще?
— Богдан уехал десятого. В командировку. Сказал, что, когда вернется, меня ждет сюрприз.
Галя с энтузиазмом хлопнула подругу по плечу:
— Готовься, Ольга, тебя ждет предложение. Пригласишь на свадьбу?
— Да дело не в этом, — вздохнула девушка. — Понимаешь, после того, как Богдан уехал, мне все время кажется, что за мной кто-то следит.
— Что значит следит?
— А вот то и значит, — огрызнулась Ольга. — Тебе что, не знакомо слово «следит»?
— Знакомо. — Галя недоуменно покачала головой. — А ты не перегибаешь?
— Тебе кажется, я придумала?
— А как ты об этом узнала?
— Никак. Я это чувствую. — Ольга решительно допила воду и метко бросила пустую бутылку в стоящую неподалеку урну. — Раньше я жила сама по себе, а сейчас я постоянно ощущаю, что кто-то наблюдает за каждым моим движением. Смотрит, следит.
— Даже в ванной? — криво усмехнулась Галя.
— Как раз в ванной такого ощущения нет. И в офисе нет. А как выйду на улицу, сразу чувствую — я не одна.
— А сейчас?
— Сейчас? — Ольга сморщила лоб. — Сейчас есть. Слабое чувство, но есть.
Девушки помолчали.
— Что скажешь? — не выдержала Ольга.
— А что тут скажешь? — Галя повертела в руках бутылку с водой. — Возможно, твой любимый Богдан приставил к тебе телохранителей.
— Как это? Зачем?
— Может быть, он беспокоится о тебе? Время, сама знаешь, какое, вот и позаботился о твоей безопасности. Ты же сама говорила, что он странный.
— Богдан приставил? — Эта мысль не приходила Ольге в голову. — Значит, опасаться нечего?
— Вот именно! Ну что, поехали кататься? — Галя легко поднялась. — Смотри, это Лариса! Ларка! Давай к нам!
К подругам подъехала высокая стройная блондинка, одетая, как и они, в шорты и облегающий топ.
— Приветики!
— Привет!
— Вы одни?
— Одни. А ты?
— А я с ребятами приехала, они там, на аллеях: Сергей, Витек и Вовка! Поедете с нами?
— Конечно, поедем!
Девушки поднялись с бортика, и через мгновение их гибкие фигурки замелькали среди гуляющих по парку Горького москвичей.
* * *
Бар «Три педали».
Москва, улица Большая Дмитровка,
15 сентября, пятница, 23 01
— И вот я лежу… ик… под кроватью и наблюдаю, как… ик… ее стройные ножки заталкивают мою одежду.
— Куда? — гулким басом вопросил Христофан. Артем задумался:
— Ко мне… ик… под кровать. Видимо.
— А ты что, уже не помнишь?
— Сейчас… ик… с трудом, — признался Артем, — но на Линде к этому… ик… времени оставались только туфельки.
— Классно, — оценил приставник, одобрительно наблюдая, как Гонций наполняет его бокал коньяком. — А что было дальше?
— Шаги за дверью… ик… звучали похоронным маршем. Линда шепчет: «Дорогой, я ничего не забыла?» А я не могу найти свою… ик… свою кобуру. И вообще не таю, что делать: самому застрелиться или… ик… кольца считать.
— Какие кольца? — не понял Христофан.
Даже приняв изрядную долю спиртного, приставник не утратил внимательности.
— Ну эти… — Артем помахал перед собой рукой, заодно пытаясь понять, сколько пальцев он видит. — Это я образно.
— А-а…
— Линда так небре-ежненько набрасывает на меня… ик… покрывало, и входит Вальдемар Балота, магистр… муж.
— Испугался?
— А чего ему бояться?
— Ты испугался, головастик? — захохотал приставник. — Не ждал небось рыцаря увидеть?
— Я? — возмутился Артем. — Я же был под кроватью… и… ик… и покрывалом.
Христофан опрокинул бокал в свою огромную глотку, стряхнул с бороды несколько пролившихся капель и поинтересовался:
— Как же ты выбрался?
— А когда господин… ик… магистр отправился в-ва… — с первого раза не получилось, и Артем попробовал сосредоточиться. — Отправ-в-ва… в-ва… короче, уснул, я соорудил портал и… ик… туда. Оттуда.
При этом он снова замахал рукой, пытаясь показать, как именно он оттуда. Приставник снова захохотал, и его гулкий басовитый смех заполнил бар.
— Отчаянные вы все-таки создания — челы, — заключил он, утирая слезы. — На все готовы ради женщин. Выпьем за них?
— За них? — беспомощно переспросил Артем и с надеждой посмотрел на Кортеса. — Ты будешь?
— После, — пробубнил наемник, не отрывая голову от барной стойки, — надо отдохнуть.
— За женщин! — провозгласил Христофан и расправил усы. Артем обреченно поднял бокал.
Попойка продолжалась два с половиной часа. Первый удар, как более опытный боец, принял на себя Кортес. Он завязал с приставником разговор, представил ему Артема и под аккомпанемент свежих сплетен, анекдотов и скабрезных шуток раздавил с Христофаном четыре бутылки коньяка. Артем, который в это время больше фланировал по бару, заводя никчемные разговоры с посетителями, уловил момент, когда Кортес выдохся, и принял эстафету. Пристроив напарника у стойки, он занял его место и держался уже двенадцать или четырнадцать тостов. Христофан не пьянел.
— Вот смотрю я на вас, на челов, и удивляюсь, — прогудел приставник, отставляя пустой бокал. — Как же вы женщин так лихо клеите? Росту — метр с кепкой, ручки тоненькие, тельца худенькие, силы не чувствуется.
В качестве доказательства он врезал по барной стойке громадным, с дыню, кулаком и, не обращая внимания ни посыпавшиеся стаканы, закончил:
— Чем вы их берете-то?
Чувствовалось, что массивный и патлатый Христофан действительно хотел понять, чем Артем лучше его в этом тонком деле.
— Так чем вы их берете?
— Легкостью мыслей необыкновенной, — сообщил Кортес, не поднимая головы от стойки.
— Это как?
— Да не слушай его. — Артем пригладил волосы и облизнулся. — Тут все дело… ик… в подходе. Женщина, она подхода требует. Обходительности.
— Ну это я могу, — уверенно заявил Христофан. — Только скажи, как?
— Надо доказать, что она для тебя… ик… единственная.
— А остальные?
— А об остальных… ик… временно забыть.
— Это я тоже могу, — чуть менее уверенно и после непродолжительной паузы сообщил приставник. — А как доказать?
— А у тебя что, проблемы… с женщинами?
Поняв, что перевел разговор в требуемое русло, Артем огромным усилием воли взял себя в руки и постарался поменьше икать. В голове изрядно шумело, но свою цель он помнил точно.
