Будущее? Торжество общества всеобщего счастья и равенства?
Все вокруг казалось очень… ухоженным, каким‑то причесанным. Таким и должен быть, наверное, мир победившего социализма.
Вдали послышался шум двигателя, тяжелое, низкое урчание. Иван пригнулся, скрываясь от сторонних взглядов, внимательно наблюдая за дорогой. Созерцание настоящего дирижабля уже подготовило его к культурному шоку, поэтому появившийся из‑за холма механизм уже не очень удивил.
Больше всего это походило на сцепку из пяти или шести укороченных пассажирских вагонов, которые бодро тянул агрегат, смахивающий на широкомордый локомотив. Вся конструкция шла достаточно быстро, километров за восемьдесят в час, как определил на глазок Иван. Поначалу он подумал, что это какой‑то странный поезд, но когда тот подъехал ближе, стало видно, что и «локомотив», и «вагоны» несутся по дороге на самых настоящих автомобильных колёсах.
«Поезд$1 — подумал Терентьев, провожая взглядом самоходное чудо. Ему показалось, что в широких прямоугольных окнах видны люди, но Иван не поручился бы, что это не обман зрения.
Когда машина скрылась вдали, Терентьев критически обозрел себя. Старые, но опрятные штаны, спортивная майка. Тапки он сбросил ещё в доме, перед неудавшимся прыжком в окно. Мысль отсидеться где‑нибудь до темноты и отправиться на разведку Иван после некоторого раздумья отмел как бесполезную. В таком виде, в неизвестном месте, без денег и документов, скорее всего далеко от родины – прятаться бессмысленно. Надо было выбираться к людям и там уже решать по обстоятельствам. В крайнем случае можно выдать себя за сумасшедшего.
После долгого колебания он выбросил пистолет подальше в реку. Как военный человек, Терентьев хорошо понимал силу оружия, но так же хорошо знал и то, сколь часто оно даёт лишь опасную иллюзию защиты. Если местные настроены недоброжелательно, с одной обоймой все равно не отбиться, будь ты хоть чемпионом мира по стрельбе. А доброжелательных не нужно пугать наличием пистолета у человека и без того сомнительной наружности. Тем более, что прятать верный ТТ некуда, это не кроха вроде Коровина или «криминального» Вальтера.
[Уменьшенная модификация PPK (Polizei Pistole Kriminal — пистолет для криминальной полиции, скрытого ношения), выпущена в 1931 г.]
Идти по дороге оказалось легко. Солнце хорошо прогрело полотно, приятно греющее слегка озябшие стопы. Лёгкий теплый ветерок сушил одежду прямо на теле. Судя по часам, которые верно служили Ивану с сорок четвертого года, он шел уже сорок пять минут. За это время мимо четырежды проносились автодорожные «поезда» и ещё проследовало шесть большегрузных грузовиков, похожих на «студебеккеры» US6. Каждый раз, при приближении очередного автомобиля, Иван старался принять самый независимый и вальяжный вид человека на прогулке. Пару раз ему сигналили, тогда Терентьев доброжелательно махал рукой, всем видом показывая, что в помощи и внимании совершенно не нуждается. Теперь он смог рассмотреть «поезда» внимательнее. Это и в самом деле оказались копии обычного железнодорожного транспорта, только на колёсах, без рельс. За большими окнами виднелись люди, вроде бы самые обычные.
На пятидесятой минуте сзади засигналили, Иван обернулся.
Новый экипаж чем‑то смахивал на паровоз Черепанова, если бы тот прошел лет сто непрерывной службы с регулярными и частыми модернизациями. И ещё, как ни странно, на гоночные автомобили тридцатых, только пошире. Машина была определенно очень стара, это читалось в общей форме, особой потертости некоторых деталей, которая достигается лишь многолетней службой, в массивных латунных и бронзовых значках на самых неожиданных местах, табличке «Locomobile» на гладком цилиндрическом капоте. В то же время рулевое колесо сверкало вполне современным хромированием и более походило на самолетный штурвал. Откидной верх, собранный в гармошку, тоже казался синтетическим и новым. Иван не заметил ни выхлопной трубы, ни радиатора, да и шумело это творение инженерного гения как‑то странно, не урчало карбюратором или дизелем, а будто присвистывало и жужжало, очень тихо. Машина двигалась почти бесшумно, поэтому и подъехала вплотную, прежде чем изрядно уставший Терентьев услышал сигнал клаксона.
А ещё все буквы на видимых надписях и обозначениях были на латинице. И это совершенно не прибавляло Ивану оптимизма.
— Добрый день, — приветствовал путника водитель, щуплый, но весьма бодрый старикан с большими вислыми усами. Он сбавил ход, и повозка катилась рядом с пешеходом, все с тем же странным жужжанием.
Внешне Иван сохранял беззаботный вид, но сердце словно заледенело – автомобилист говорил по–немецки.
— Добрый день, — повторил за ним Терентьев, раздвигая губы в механической улыбке, вспоминая давно уже не используемый язык.
Иван очень не любил немцев. Даже восточных.
— Отстали от экскурсии? — добродушно поинтересовался старик, без всяких признаков агрессии или подозрительности.
— Да, — после секундной заминки сказал Иван.
— Обычное дело, — заметил водитель. – Эти немцы, разве они умеют организовывать туристическое дело? Вообще, с тех пор как Айзенштайн сколотил Пангерманский союз, тевтоны разленились. Видимо, прусский дух и организованность в разбавленном виде теряют силу.
— «Айзенштайн… Пангерманский союз$1 — пронеслось в голове Терентьева. – «Что за бред?..»
— Вы не немец, — предположил он первое, что пришло на ум.
— Француз, — жизнерадостно отозвался собеседник. – Путешествую на склоне лет. Лучший способ стареть – в пути, среди новых людей, достопримечательностей и хороших впечатлений.
— Склонен согласиться, — Иван понемногу припоминал немецкий, но избегал сложных фраз, а ветхозаветный облик старичка и его повозки располагали к церемонному, старомодному общению.
— А вы смелый, — без перехода сообщил старик. – Не стали ждать следующего автопоезда и пошли пешком. Только вид у вас… — он неодобрительно нахмурился.
— Прошу прощения, — проговорил Иван. – Все мои вещи остались в… автопоезде.
— Ну ничего, — подытожил старик. – Присаживайтесь, – он указал на тыльную часть повозки, где, похоже, располагалось багажное отделение. – Там откидное сидение, не очень удобно, но все лучше, чем сбивать ноги. Поедем не быстро, у меня неисправен паровой конденсатор. Но это не беда, через час будем в Гейдельберге.
Даже если бы Иван не бывал в Германии, длительное общение с картами услужливо подсказало бы ему, что Гейдельберг – немецкий город. Дирижабль, «автопоезда», политик Айзенштайн, Пангермания, паровой «Locomobile»… Гейдельберг, который расположен на берегу притока Рейна под названием Неккар.
