Ознакомительная версия.
Очевидно удовлетворившись увиденным, Сомов просунул руку в кожаное ложе и коротко кивнул своим бойцам. Гвардейцы нехотя опустили автоматы. Только Лом не спешил отводить пулемет. Лыков высокомерно покосился на ствол, направленный в его сторону, но гордо промолчал и забрал из кейса левую перчатку.
Оба дуэлянта стали разминаться. Командир гвардейцев ограничился десятком отжиманий, несколькими приседаниями и короткой растяжкой. Сын наркома, наоборот, тщательно разминал каждый сустав и долго исполнял различные приемы. Когда он в очередной раз подпрыгнул и живописно, с разворота, махнул ногой, Сомов не выдержал:
— Долго будешь воздух пинать, сынок?
Петр злобно глянул на заклятого врага. Фигура Сомова была под стать лицу: мощный, мускулистый торс, ширина плеч напоминает о былинных богатырях, а кажущиеся кривыми из-за перекачанных бедер ноги — о сказочных прямоходящих медведях.
— Готовы? — спохватившись, спросил старик-секундант.
Противники одновременно кивнули. Так же молча они сошлись и замерли друг против друга. А потом Лыков, не дожидаясь отмашки, пошел в атаку. Короткое резкое движение правой ладонью, чтобы отвлечь внимание, и молниеносный удар левой. Сомов даже не двинулся с места, а просто выставил перед собой руку, вооруженную торчащими шипами. Звякнул столкнувшийся металл. В следующее мгновение мужчина шагнул вперед и въехал парню левым локтем по физиономии. Ошарашенный противник отпрянул, резко размахивая ядовитой перчаткой. Это помешало Сомову развить успех. Дуэлянты вновь оказались на своих местах. Съехавший набок нос, из которого не замедлила брызнуть кровь, изрядно попортил красивое лицо молодого человека. Сын наркома мотнул головой и попробовал утереть кровавые струйки. Острая боль от прикосновения к сломанному хрящу заставила отказаться от этой затеи. Сомов хищно улыбался.
Парень явно не ожидал такого поворота событий. Реальный бой насмерть совсем не походил на спортивные поединки. Петр замер в защитной стойке, не решаясь на следующую попытку. Его оппонент также выжидал. Около минуты дуэлянты буравили друг друга взглядами. Наконец Сомов нарушил гробовую тишину язвительной насмешкой:
— Ну все, юноша! Теперь тебе с кривым носиком девки давать не будут!
Слова попали в цель. Задетое самолюбие подстегнуло Лыкова, и на обидчика обрушился шквал ударов. Командир гвардейцев отразил атаки с бетонным спокойствием, орудуя шипованной перчаткой, как щитом.
Из-за колеи, в которой проходила схватка, оба дуэлянта оказались ограничены в маневре. Никто не желал отводить взгляд от противника, чтобы взглянуть, куда поставить ногу. Приходилось двигаться либо вперед, либо назад. Когда Лыков, не глядя, попытался перешагнуть рельс, то запнулся и едва не рухнул на шпалы. Сомов мгновенно воспользовался оплошностью противника. Споткнувшемуся Петру пришлось выставить правую руку, чтобы защитить шею от удара. Ткань рукава треснула, и сквозь дыры показались четыре параллельные полосы, быстро набухающие кровью. Лыков отшатнулся, баюкая у груди поврежденную руку. Раненая конечность на глазах устрашающе раздулась, а шрамы с рваными краями начали синеть.
— Что, сынок, лапка бо-бо? — ласково поинтересовался мужчина.
Однако на этот раз насмешка не сработала: Лыков заскрипел зубами, но остался на месте. Вот только, судя по глазам, его удержала отнюдь не осторожность, а страх. Дуэль проходила абсолютно нечестно. Более того, враг вел себя неподобающим образом, игнорируя все писаные и неписаные правила. Но самая вопиющая несправедливость заключалась в том, что противник выигрывал. Сын наркома все отчетливее ощущал, как легко может оборваться нить жизни. Животный ужас потихоньку вползал в сознание. То самое чувство, которое он еще никогда не испытывал.
Затаившаяся в глазах Лыкова боязнь не осталась незамеченной Сомовым. Впервые за время дуэли он первым пошел в атаку, и парень едва успел отбить несколько коротких быстрых выпадов. Страх и боль сковали движения, и все боевые приемы куда-то испарились. Юноша судорожно отмахивался здоровой рукой. Только рефлексы, вбитые в память тела годами тренировок, спасали его от смерти.
Командир гвардейцев отступил так же внезапно, как и бросился в атаку, но это было отступление хищника, выжидающего момент для смертельного броска.
От пафосного высокомерия Лыкова не осталось и следа. Теперь Петр смотрел на заклятого врага с плохо скрываемым испугом. Он уже проклинал день, когда согласился на эту авантюру. Трусость, подобно кислоте, разъедала рассудок. Лавина паники смела барьеры разума.
— Хотя бы сдохни, как мужик! — неожиданно рявкнул Сомов.
Эти слова возымели поистине магическое действие. Петр посмотрел на своего врага, как кролик на удава, и безвольно шагнул вперед, подчиняясь приказу. Он слабо попытался защитить живот от удара, но мощный апперкот согнул тело пополам. Когда командир повторно занес руку, в дело вмешался ближайший телохранитель Лыкова. Как видно, нарком приказал, чтобы жизнь сына защитили любой ценой. Судя по скорости, с какой солдат кинулся на помощь, наказание должно было быть весьма суровым. Сомов не успел увернуться от летящего в лицо приклада, с силой отбросившего его назад. В следующее мгновение сталинцы окружили раненого Петра, наглухо закрыв его своими телами. Кольцо ощетинилось ружьями. Двое, подхватив обмякшее тело Лыкова-младшего, потащили парня к дрезине.
Гвардейцы мгновенно вскинули автоматы, готовясь открыть огонь по первому слову. Сомов молча поднялся и потер багровеющую скулу, в которую пришелся удар приклада. С ледяным спокойствием он наблюдал, как Лыкова грузят на платформу.
— Командир? — вопросительно прогудел Лом.
— Пусть уходят.
В дикой спешке сталинцы грузились на дрезину, не забывая держать гвардейцев под прицелом. Взревел двигатель, и через минуту гости окончательно растворились в темноте туннеля. Лишь отдаленный стук колес напоминал о сбежавшей команде Лыкова.
Напряжение спало. Люди вздохнули с облегчением, а затем десяток удивленных взглядов обратился на командира.
— Ему жить осталось не больше часа. Я до печени достал, — ответил тот на повисшие в воздухе невысказанные вопросы.
— А если не достал? — скептически заметил Лом.
— Тогда сутки. Может, двое. В любом случае сдохнет от заражения или воспаления. Наши такие раны лечить не умеют, а на Ганзу мы его не пропустим.
Сомов поднес перчатку к лицу и несколько секунд наблюдал, как с шипов капает кровь. Затем добавил с мрачным удовлетворением:
— Хороший сувенир. Сохраню на память…
* * *
Пальцы правой руки, лежащие на руле, выколачивали мерную дробь. В левой ладони она ощущалась как мягкая вибрация. Мизинец-безымянный-средний-указательный, прикоснувшись к пластику, плавно уходили на новый виток.
Ознакомительная версия.
