'Небесный странник' висел в небе, медленно движимый на запад ночным бризом. Туда, где в ясную погоду отчетливо видны пики гор острова Неистовых ветров.
— Ну что, приступим, — заявил я, берясь за рукоять, приводящую привод в действие, после чего медленно сдвинул ее вперед.
Звякнула цепь, передавая команду на устройство и ничего. Я сдвинул рукоять еще, и опять никакого эффекта. Взглянул на Аднера: 'Что-то не так?'
— Двигайте сильнее, капитан Сорингер, — пояснил он. — Цепь, она дает слабину, и необходимо ее выбрать. Когда тяги представляли собой металлические прутья, слабины не было, а делать натяжку цепи слишком сильной чревато — могут сбиться настройки в самих гнездах л'хассов.
Я сдвинул рычаг еще. Вероятно, перестарался, поскольку корабль, качнувшись с носа на корму, с места набрал неплохой ход. Все прибавляя скорости, наконец, я добился того, что происходило и с погибшим кораблем — его начало сильно раскачивать и пришлось потянуть рукоять на себя.
Мы снова переглянулись с Рианелем Брендосом: под парусами новый корабль явно шел быстрее, чем прежний, но при подключенном приводе Аднера разницы между ними мы не почувствовали. А если она и была, то несущественная.
И мы оба посмотрели на Аднера, но тот только развел руками:
— Будь на корабле столько л'хассов, сколько ему и положено, а так…
Корабль уже лег носом на Банглу, когда на мостик поднялся Агарет Смоулвин, выглядевший воплощением недоумения. Тот самый Смоулвин, что раньше служил на 'Мантельском удальце' у капитана Кеннета. Когда я начал набирать команду, он пришел наниматься одним из первых и привел с собой еще пятерых.
Я поприветствовал их как старых знакомых, и все же не смог удержаться, чтобы не спросить:
— А если нам снова придется отправиться на остров Неистовых ветров? — подумав: 'Не дай бог, конечно'.
За всех ответил Смоулвин:
— Мы согласны, капитан.
Ну как их после этого всех было не взять? Вообще зря я беспокоился относительно того, что собирать команду мне придется долго.
Почему-то люди, узнав о том, что капитан Сорингер набирает людей, ринулись если не толпами, то выбор у нас был. Разговаривать с каждым из них я поручил навигатору Брендосу, и те, то проходил отбор, представали уже передо мной. Но насчет Смоулвина и тех пятерых, что он привел с собой, ни у меня, ни у Брендоса даже тени сомнения не возникло, мы взяли их всех. Сам Агарет Смоулвин походил на Родрига Бриса как родной брат. Такого же саженного роста, такой же крупный и тоже бородач. Правда, борода у него явно уступала той, что росла у Рода. Но в остальном они здорово походили друг на друга, даже разрезом глаз, кстати, у обоих одного и того же черного цвета…
— Что хотел, Агарет? — поинтересовался я у него.
Он небесный паритель опытный, и вполне мог уловить то, ускользнуло от нашего внимания.
— Господин капитан, как же так? Я в небе без малого двадцать лет, но никогда мне не приходилось видеть, а тем более бывать на борту корабля, способного двигаться без помощи парусов. Скажите мне, что я не брежу. Что все мы, — мотнул он головой в сторону палубы, — не бредим.
— Духи ветров нам помогают. Главное — особый наговор знать, и тогда они корабль в корму толкать будут, — усмехнулся Гвенаэль Джори. Он, несмотря на должность, которую занял с недавних пор, иногда он себя вел не совсем серьезно.
Смоулвин посмотрел на него, и ничего не сказал, вновь глядя на меня и ожидая ответа.
— Дело, конечно же, не в духах. Дело вот в этом человеке, вернее, в его гениальности, — указал я на Берни Аднера, скромно державшегося в сторонке.
Даже при свете единственного фонаря, не слишком ярко горевшего на мостике, было хорошо видно, как он смутился от похвалы.
— А нам его гениальность ничем не грозит? — с сомнением в голосе поинтересовался Агарет Смоулвин.
Вопрос вполне резонный: Берни Аднер не единственный человек, которому пришла в голову идея заставить корабль двигаться в небе при помощи л'хассов. Но только одному ему удалось сделать то, что для всех других закончилось плачевно.
— Абсолютно ничем, Смоулвин, — принял я как можно более убедительный вид. — Скажу больше: прежний мой корабль тоже мог двигаться без помощи парусов, но погиб он совсем по другой причине, вы знаете. Но, как вы понимаете, пусть это тайна, до поры до времени, останется тайной команды 'Небесного странника'. Представляете, каково это — чувствовать себя в небе единственным таким кораблем. Кроме, конечно, Ночного убийцы.
О Ночном убийце я сказал уже вполголоса, больше для себя. И тут он сказал неожиданную для меня вещь. Сказал больше для себя, но мне удалось расслышать:
— То-то мне все чудилось, когда мы летели с того проклятого острова. И слухи значит, тоже верны.
* * *
В Банглу меня ждало послание, и вновь оно было от Кристофера Жануавье.
'Господин Сорингер, — писал он. — Обстоятельства сложились таким образом, что нам необходимо встретиться как можно скорее. Признаться, я попал в затруднительную ситуацию, и очень надеюсь на вашу помощь'.
— Господин Жануавье в Монтоселе? — спросил я у человека, передавшего мне письмо.
Вероятно, ему никогда раньше не приходилось бывать на борту летучего корабля, потому что он озирал мою каюту с бесцеремонным интересом. Хот, возможно, он надеялся увидеть в ней ту груду сокровищ Древних, которую я, по слухам, вывез с острова Неистовых ветров.
— Нет, господин Жануавье здесь, в Банглу, — оторвался, наконец, от осмотра капитанской каюты человечек, которого бы я ни за что не взял в команду. И сам какой-то плюгавенький, и глазки бегающие, к тому же еще и мутные. Хотя чего я желал: чтобы Жануавье отправил ко мне с посланием фигуристую красавицу с томным взглядом? — И он хотел бы увидеть вас как можно скорее.
Я взглянул в иллюминатор, где в ночном небе были видны россыпи звезд.
— Вы имеете в виду: завтра с самого утра?
— Нет, — помотал он головой. — Господин Жануавье хотел бы повстречаться с вами незамедлительно. Так что ему передать?
— Мы отправимся вместе, и вы доложите о моем прибытии, — ответил я. — Я буду готов через несколько минут.
* * *
Всю дорогу к дому Жануавье я размышлял о том, каким именно будет его предложение. Неужели снова отправиться на остров, чтобы доставить еще несколько механизмов? Очень бы не хотелось, какое бы вознаграждение он не предложил, риск слишком велик. Хотя сомнительно: тон письма не таков. Но в любом случае оно пахнет золотом, и не малым. А деньги мне будут весьма кстати.
Жануавье принял меня в том же кабинете, что и в прошлый раз. Выглядел он не в лучшем своем настроении. После нескольких слов приветствия перешел сразу к делу.
