— Возможно, это не самое лучшее, что я могу сейчас сделать, но мне ужасно не хочется, чтобы случайной пулей пристрелили вас, дон Алэно. Я не знаю, как после этого буду смотреть в глаза вашему брату. Я ведь обещала дону Сервантесу, что он сможет присутствовать на вашей смертной казни. Будет очень обидно, если вы улизнете на тот свет, до того как это станет реальностью. Я, конечно, понимаю, что в аду не самое лучшее место, но живые ваших мучений не увидят…
— Эми, полегче, — попросил Змей с кровати. Даже руки за голову закинул, разглядывая девушку. — Ты хочешь его довести до сердечного приступа?
— Не получится. Видишь ли, какой недостаток, у этого типа возмутительно крепкое сердце. Хотя были попытки, да, были.
— Чего стоите! — взвизгнул Алэно запуганным фальцетом, — убейте их! Обоих! Немедленно!
— Дон Марко, кому вы это кричите? — спросила Эми, убрав пистолет от головы последнего из Троицы и указав дулом на автоматчика, безвольным мешком свалившегося на пол. Трое других уже успели прикорнуть на ковре. Рыжие глаза выражали всю степень участия, когда Эми заботливо похлопала упавшего по щекам. — Он не приходит в себя. Какая досада. Какая несправедливость!
— Вы… вы…
— Нет, не я, — открестилась капитан Лонштейн, потом ткнула пистолетом в Змея. — Он. Вы не знали? Дон, не спешите… Почему мне всё время мешают сделать то, что я хочу?! — возмутилась девушка, обнаружив, что стоит у стены, прижатая к телу напарника. Дона не было, а несколько безделушек, которые стояли в комнате, разлетелись хрустальным каскадом. — Что это?!
— Последний довод павших королей. Снайперы.
— Откуда?! Я думала, мы всех вычистили!
— Из Гюрзы почти всех, а это его личная маленькая армия.
— Вот, гаденыш! — возмутилась Эми.
Змей расхохотался.
— Девочка, ты просто натуральное и безусловное чудо. Рашель куда отправила?
— К друзьям, — отозвалась девушка с улыбкой, потом отстранилась. — Ладно. Пойду на кухню. Цирк закрыт, клоуны разбежались, никого не осталось. Хочу сладкой ваты!
— Да не в таком же виде, — успел схватить Змей ее за шиворот. — Переоденься сначала.
— Хорошо, хорошо, — кивнула девушка, возвращаясь в амплуа нежного ангелочка. А получив свободу, двинулась к лежащей на кресле одежде. — Сейчас переоденусь. А этих снайперов ты знаешь?
— Да. И их лежку — тоже. Можем прогуляться туда сразу же после того, как на руках будет ордер.
— Тебе белое не идет, я пойду одна.
— Одна ты не пойдешь, — отозвался мужчина тут же.
— Почему это? — бросив на Змея косой взгляд, девушка вздохнула и поникла. — Да, да, я хороший ангелочек. Нам по образу и имиджу спорить со страаашными и сильными мужчинами не положено. Злюка!
Смех Змея сопровождал Эми до того момента, пока она по коридору шла на кухню, на ходу застегивая рубашку.
Мужчина появился там же с кружкой кофе спустя несколько минут. Провел рукой по подбородку, разглядывая девушку, хозяйничающую у плиты. Пышный бант фартука покачивался в такт ее движениям.
— Эми?
— Голодный мужчина — злой мужчина! — отозвалась она тут же. — Сейчас напеку оладушек.
— Какие оладушки?
— Пышные, красивые. Зря я что ли тесто утром ставила? Когда успела? Ну, примерно минут за сорок до появления этих чуд, — перевернув золотистые кусочки теста, девушка закрыла сковороду крышкой и повернулась. — И да. Я знала, что они придут. Нет, не думала, что с автоматами и поддержкой снайперов. Да, да, — закатила Эми глаза. — Я безответственная блондинка, и ты не понимаешь, как я дожила до встречи с тобой. Кстати, Змей.
— М? — мужчина оторвался от кофе, включив на табло свежий выпуск полицейской газеты.
— Почему ты остался в патруле сразу же после того, как я туда пришла и осталась?
— Котик сдал? — флегматично уточнил Змей, перелистывая страницы.
— Можно сказать и так, — уклончиво буркнула Эми.
— Потому что ты меня очаровала с первого взгляда. Глядя на тебя, я понял, что хочу, чтобы ты осталась жива. Потому что столь совершенная невинность вкупе с будничной жестокостью — это коктейль, который я встретил в первый раз. Это было написано на твоей же бумажке, что ты теперь так удивляешься?
Эми, сняв крышку, стряхнула на тарелку первые золотистые оладьи. Взяв ложку, налила новую порцию теста и пояснила:
— То что ты вообще видел эту бумажку. Она вроде как была в моем сейфе.
— У тебя не сейф, а так, безделушка.
— Который из них?
— Оба.
— А третий? — изумилась Эммануэль, ставя тарелку перед Змеем.
— Третий для тебя выбирал и монтировал я сам. Так что он «сойдет». Класс лучше привлек бы к тебе излишнее внимание.
— А четвертый? — осведомилась медовым голосом девушка и радостно засмеялась, когда Змей не донес до рта оладушек.
— Какой?
— А вот не скажу! — вернулась она к готовке.
Змей покачал головой, глядя на Эммануэль.
Сумасшедшая девчонка, отчасти безумная, отчасти гениальная оперативница. Гений стратегии, безумец в интуиции.
И вдруг, так мирно и спокойно готовит ему завтрак.
Мир ожидает конец света? Или это продолжение мести? От очаровательного «ангелочка» ждать можно было чего угодно.
Впрочем, для начала можно было отдать должное оладьям. Чертовке они удались…
…Взглянув на себя в зеркало в холле, Фея поправила помаду на губах. Она догадалась. Она догадалась, о ком говорила Эммануэль, когда называла предателей. Она знала, что этому человеку невозможно предъявить обвинения. Понимала она теперь слова Котика о том, что с учетом этого человека, Эми становилась не Джокером, а не более чем обычной дамой из колоды.
Фея не знала, плакать ей или смеяться от своей догадки. Эммануэль опять была права. В который раз! Лена не смогла бы остаться в стороне и не выразить своих эмоций. Она и не смогла. Догадалась и всё равно пошла.
Оделась в почти цивильное платье, любимого серебряного цвета. Накрасилась, привела себя в порядок и пошла. Зачем? Она не знала.
Наверное, потому что генерал Власов — один из четырех «китов» в начальстве русского патруля, был ее кумиром. Он привел ее в русский патруль. Он помог ей на первых порах. Не дал сесть за решетку, не дал сойти с ума.
И вот теперь он предатель? Не может быть! Не может быть!
Остановившись около квартиры Власова, Фея не смогла сделать последний шаг. Не смогла нажать на кнопку звонка. Уткнулась лбом в холодную стену.
«Что я ему скажу? Покайтесь? Возрадуйтесь? О чем я вообще думала, когда сюда шла? Аркадий Петрович, вы мой кумир, скажите, что вы не предатель? Так он мне и сказал. И чего я…»
