из кресла и повернулся лицом ко мне. Бррр… Эти глаза, в которых плескалось и переливалось живое пламя меня все также пугали…
— Хорошо, что ты принял такое решение. Но я не могу понять одного — от кого ты узнал, что на дне Байкала спрятан обоз с мифрилом? От Боярских?
— Нет, государь.
— Не уже ли Долгоруковы знали? Тогда я не понимаю, откуда они получили эту информацию…
— Простите, государь. Но и князь Долгоруков этого не знал, именно по этой причине он хотел призвать душу князя Боярского.
— Тогда кто тебе сказал?
— Белобог.
В кабинете вновь повисла тишина.
— Ты уверен в своих словах? — Раздался голос императора.
— Да, и я готов поклясться своими Источниками, что Белобог — мой Небесный Покровитель.
Такие слова были весомыми. Никто бы не рискнул ставить на кон свои силы, поэтому даже такие слова говорили только тогда, когда человек говоривший их, был абсолютно уверен в своих словах…
— Серьезное заявление. — Кивнул император, — а он что-то добавил к этому?
— Он сказал, что это знание станет вашим испытанием, государь, и от того как вы поступите, будет многое зависеть в будущем… А, и Белобог сказал, что только в Байкале мифрил может прирастать в массе за счет особенностей озера…
Император повернулся к брату.
— Готовь экспедицию на Байкал. Собирай всех, кто тебе нужен и отправляйся на Байкал.
Брат императора кивнул:
— Я займусь немедленно.
Великий Князь вначале пожал руку императору, после князю Кобылину и в конце мне. После брат императора покинул кабинет, закрыв за собою двери.
— За раскрытие преступлений князя Долгорукова я обязан отблагодарить тебя, как ни крути. Да и за сведения о мифриле, если они верны, стоит. Ну, так чего ты хочешь, Волков? Я даже готов расщедриться — у тебя есть три просьбы. — С легкой усмешкой сказал император, выпуская облако табачного дыма.
— Вы правы, государь, у меня есть просьба. Даже три. — Кивнул я.
— Так озвуч, а я уже решу, достойна ли она. — Ответил император, возвращаясь в свое кресло.
— Первое — я прошу признать заслуги моего деда, Волкова Аристарха Прохоровича, и присвоить ему соответствующий титул. — Сказал я.
— Просишь не за себя, а за родича?
— И за себя тоже, ведь я — наследник рода Волковых, возвышение деда затронет всю семью. — Пожал я плечами.
В ответ император только улыбнулся и сказал:
— Это была первая просьба. Что с двумя другими?
— Вторая просьба — отдайте мне доступ на месяц в родовую библиотеку Долгоруковых.
Ну, а что? Наглость — второе счастье, как говориться…
На этот раз император рассмеялся, не сдерживаясь. Смеялся император красиво, но не долго…
— Ну, удивил, так удивил! Мне даже интересно, что же станет третьим твоим желанием? — Теперь улыбка не сходила с лица императора.
— Я был бы рад, если бы император пожаловал роду Волковых землю за Гатчиной, что раньше принадлежала роду Боярских, а после гибели рода перешла под руку императорской династии. — Ответил я.
— Да, каждая просьба дает свои преимущества, Волков, хотя ты бы мог попросить и больше. — Кивнул император.
— Мог бы, государь, но большего мне и не нужно, остального я постараюсь добиться сам. Тем более, сам император является моим соучредителем в компании, которая перевернет мир. — Улыбнулся я.
— Хорошо, я действительно могу исполнить все, о чем ты попросил. У меня тоже есть просьба. Чтобы уравновесить наши взаимные услуги друг другу. — Кивнул в ответ император.
— Могу я узнать, в чем она заключается? — Спросил я.
— Сможешь и узнать, и сразу же исполнить. — Кивнул император, продолжая улыбаться, и повернулся к князю Кобылину, — Владимир Алексеевич, нам нужна машина. Мы все втроем едем в Кресты прямо сейчас.
* * * * *
РИ, Санкт — Петербург, следственный изолятор петербургского управления полиции № 1, также известный как «Кресты»
Из зимней резиденции Рюриковых мы очень быстро смогли переместиться в Кресты.
В этом мире следственный изолятор № 1 нес те же функции, что и в моей прошлой жизни с двумя поправками. Первое — все заключенные, содержащиеся в Крестах были Одаренными, второе — представителей благородных сословий в Петербурге отправляли строго в Кресты…
И пусть большинство камер были свободными, и здесь были свои постояльцы… И да, из этих Крестов побегов не было… Как и освобождений…
На КПП наш кортеж из семи машин даже не стали досматривать. Просто ворота быстро разъехались в стороны, пропуская машины с гербами императорской династии внутрь. Личный состав изолятора был моментально построен для встречи императора, и к нам вышел начальник Крестов.
— Ваше Императорское Величество, личный состав следственного изолятора главного управления полиции по городу Санкт-Петербургу построен! Доложил начальник следственного изолятора № 1, подполковник юстиции Васин. — Крупный мужчина, лишь немного уступающий своими габаритами Великому Князю Сибирскому, с лопато — образной бородой без усов и лицом, похожим на питбуля, вытянулся по фронту, стоя перед императором.
— Вольно, господин подполковник. Я ненадолго и без проверки. Распусти людей по местам несения службы. — Улыбнулся император.
— Есть, Ваше Императорское Величество! — Гаркнул в ответ начальник изолятора и повернулся к строю, набрав в грудь воздуха, — У масс две минуты вернуться на свои посты! Сам пройду и проверю, и не дай-то Великие Боги, я хоть кого-то не застану на месте несения службы! Разойдись по местам!!!
Строй сотрудников мигом рассыпался, и полицейские маленькими, но организованными группами просочились внутрь различных зданий.
В итоге, спустя три минуты, на плацу остались только Император, князь Кобылин, я, начальник изолятора и дворцовые безопасники, которые стояли и изображали из себя гранитные статуи.
— Петр Александрович. — Позвал начальника изолятора Александр Четвертый.
— Я, Ваше Императорское Величество! — Моментально откликнулся подполковник.
— Проведи нас к Долгорукову. — Кивнул император, даже не оборачиваясь.
— Есть! Прошу следовать за мной! — Козырнул подполковник и двинулся первым, ведя остальных за собой.
Следом за нами двинулись шестеро безопасников, в итоге, вся наша компания насчитывала десять человек. Подполковник двигался впереди, рука об руку идя с императором, заранее указывая на нужные повороты. Я шел плечом к плечу с князем Кобылиным, следом молча шли шестеро дворцовых.
Убранство тюрьмы было… серым. Все вокруг было серым… Создавалось ощущение, что серость — неотъемлемая часть Крестов. А еще тут было разлито умопомрачительно много энергии Смерти… Сотни, нет, тысячи Одаренных были казнены в этих стенах… И каждый приговор, приведенный в исполнение в этих стенах, оставлял свой отпечаток на этом месте… С таким объемом разлитой вокруг силы тут было настоящее раздолье для некроманта, вот только одно «но» — мне было отвратительно, просто омерзительно здесь находится… Вместе с энергией Смерти здесь были оставлены и последние
