Винтовая лестница ведущая в недра Пирамиды. Пляски отблесков огня на украшенных фресками стенах и гробовая тишина погрузили Корнилова в благоговейный транс. Ему показалось, что он и впрямь попал в Древний Египет, напрямую соприкоснувшись с его мистическими тайнами. Разрушенная до основания Москва, армии монстров, отвоевывающих у людей остатки жизненного пространства, робкие попытки выживания людей в Метро – все это осталось где-то в другом измерении. Здесь же царило всепоглощающее спокойствие. Стиралась грань между жизнью и смертью, а до вечности можно было дотронуться рукой.
Корнилов так и не понял, сколько ступенек они прошли, прежде чем оказались у цели. Наверное, много. Однако усталости не чувствовалось. Прохладный полумрак оказывал живительное воздействие на каждую клеточку тела.
Наслаждаться этой ритуальной дремотой Юрию помешал Стук, который уже спускался сюда и успел испытать все то, что испытывал сейчас Корнилов. Он бесцеремонно толкнул друга в бок.
– Ну як тоби?
– Прилично.
Лестница закончилась. Дальше был широкий коридор. В прямоугольных нишах по обе его стороны безмолвно застыли статуи. Глаза их хоть и были каменными, но Юрию казалось, что он чувствует на себе их внимательные взгляды.
Впрочем, с легкой руки болтуна Стука волшебство уже рассеялось. Корнилов стал подмечать многочисленные современные детали, которые строителям Пирамиды так и не удалось спрятать за древнеегипетским антуражем. Например, камеры видеонаблюдения, скрытые в глубине ниш за плечами и головами статуй. Они, а вовсе не суровые каменные изваяния наблюдали за всем, что происходило в коридоре. Да и лампы, которые несли охранники, тоже были бутафорией – Юрий понял, что и без них света в коридоре предостаточно. Он струился через щели между стенами и полом.
И вот коридор уперся в высокую дверь, на которой изображались двое – человек в богатом одеянии и взявшее его за руку существо с головой волка.
– Фараон и бог бальзамирования Анубис, – не преминул пояснить Степан. – Мы пришли. Мне так рассказывали, что…
– Оставь свои комментарии при себе, – буркнул Корнилов.
При приближении людей створки двери разъехались в разные стороны: фараон и Анубис исчезли каждый в своей щели дверного косяка. Юрий, теперь уже скептически относившийся к тому, что видел, сразу засек фотоэлемент или датчик движения, свисавший с потолка.
За дверью была большая комната. Стены ее были расписаны множеством фресок. Семь саркофагов, один большой в конце комнаты и шесть размером поменьше образовывали букву «т». Каждый был облицован плитами из черного мрамора, на котором играли отблески приглушенного света семи хрустальных люстр в виде гроздьев винограда.
Сакральное число «семь» присутствовало здесь во всем. В первую очередь это касалось фресок. Из-за полумрака Юрий не сразу сообразил что к чему. Когда же глаза привыкли к освещению, он увидел, что это картины. По три на каждой стороне погребальной комнаты и одна большая – над главным саркофагом. Это был портрет мужчины в черном костюме. Полное круглое лицо, седые стриженые ежиком волосы. Властность во взгляде серых глаз и изгибе пухлых губ. Рамзес Садыков. Первый фараон Рублевки. Теперь Корнилову стали понятны и сюжеты остальных картин. Каждая из них изображала определенный отрезок жизни миллиардера, сумевшего выстроить собственную империю на обломках рухнувшего мира.
Босоногий мальчик, любующийся восходящим над горами солнцем. Юноша, склонившийся над книгой. Молодой офицер в форме десантника. Генерал, задумчиво смотрящий на карту военных действий. Бизнесмен, опирающийся на дверцу шикарного лимузина. И, наконец, пожилой человек, наряженный в цветастую ковбойку и тертые джинсы.
Рядом с этой картиной неподвижно застыл сухопарый мужчина неопределенного возраста в белоснежном комбинезоне с наголо бритой головой и длинной бородой. Он почтительно, но без излишнего подобострастия кивнул Юрию. Пришлось кивнуть в ответ. Носитель. Наверняка самый главный. Жрец. Ишь какой суровый.
Когда Корнилов проходил мимо пустующих саркофагов, сердце его начало биться с все возрастающим темпом. Он уже знал, кого увидит в предпоследнем, шестом саркофаге. Когда до него оставалось несколько шагов, Юрий остановился.
– Всем выйти. Быстро.
Все, даже главный Носитель повиновались, беспрекословно. Стук, правда, на несколько секунд замешкался, но потом, пожав плечами, убрался вслед за остальными.
Корнилов медленно приблизился к шестому саркофагу. Легонько коснулся пальцами стекла.
– Привет, Танюшка. Вот я и пришел.
Девушка была наряжена в белую, ниже колен тунику. В талии она была перехвачена тонким золотым пояском. Руки, некогда так нежно обнимавшие Юрия, теперь были вытянуты вдоль тела. Погребальных дел мастера заботливо расчесали длинные волосы и уложили их по обе стороны изящной головки, которую украшал витой золотой обруч. На лице застыло выражение умиротворенности. Той самой, которую Корнилов уже видел, когда Таня умирала у него на руках. Легкий румянец на щеках и слегка подкрашенные губы…
Как живая. Вот только длинным ресницам уже никогда не сужено затрепетать, а глазам, милым серым глазам – открыться.
То, чего не произошло в момент смерти Тани, случилось сейчас. Склонившись над саркофагом, Корнилов оставлял в погребальной камере свою душу. Он сам не замечал, как что-то шепчет. Клятвы и обещания мертвой царевне давал уже не тот бесшабашный Юрец-огурец, который заявился в Жуковку, а совсем другой человек.
Послышались шаги. Юрий обернулся. Наверное, с лицом его что-то произошло. Потому, что увидев его выражение, Бамбуло, собиравшийся что-то сказать, застыл с раскрытым ртом.
– Что-то случилось? – поинтересовался Корнилов безразличным тоном.
– Ага. Там… Срочное дело. Полковник Хорошев.
– Отлично. Идем, послушаем твоего полковника.
Хорошев поджидал в коридоре, нервно расхаживая от стене к стене. С сумрачным видом пожал Юрию руку.
– М-да, брат. Дела так дела…
– Какие еще дела?
– Как сажа бела! Тебя дожидаются в армейском бункере. Потопали, по дороге все расскажу.
Когда они поднялись на верхний уровень, Хорошев остановился у стеклянной будки, которая была пуста и после устроенного Корниловым погрома имела жалкий вид.
– Респиратор возьми.
Юрий вошел в будку, ожидая увидеть там труп Багдасара, но на месте где недавно лежал предатель теперь валялась пустая бутылка. Поначалу Юрий подумал, что красная лужа на полу – вылившееся из бутылки вино. Нет. Это была кровь Саркисыча. А содержимое бутылки, видать, было использовано по назначению.
– Корнилов, долго ты будешь…
