– Т-там, – прошипел Банг, со страхом глядя на это порождение Запретной пущи, в которое превратился деревенский увалень Имах.
– Где «там»?
– В той с-стороне, за п-парусиной.
– Живой?
Замерев на мгновение, Банг с натугой мотнул головой. Врать этому преобразившемуся возничему он не рискнул.
– Н-нет… Но это не я.
В этот момент складские ворота снова бесшумно распахнулись, чуть осветив внутреннее пространство огромного склада, и этот преобразившийся возничий замер, мгновенно поднеся к горлу Банга его же собственный стилет. Причем он держал его столь умело, что Банг не сомневался – если он даже вздохнет чуть более шумно, чем необходимо, лезвие мгновенно располосует ему гортань.
– Эй, парень, – послышался из-за чуть приоткрытой створки чей-то тихий шепот, – ты здесь? Ты наш, что ли, раз знак знаешь?
– Наш я, наш, – не оборачиваясь, кивнул Имах, чуть ослабив напряженную руку, но не отрывая взгляда от Банга. – И знак не зря подал. Что-то странное здесь творится. И мастре, как этот урод говорит, за то жизни лишился.
– Мастре Тилим? – удивленно переспросил голос, после чего в поле зрения Банга появились еще трое, одетых как обычные горожане.
Воспользовавшись моментом, Банг слегка скосил глаза и огляделся. Он лежал на земляном полу, внутри склада, совсем рядом с воротами, за штабелем с тесом. До парусиновой занавеси было шагов двадцать пять – тридцать, но она находилась по ту сторону штабеля. Так что, вполне возможно, Каниб ничего не видел. Мандатор говорил, что он дежурит за парусиной. Банг покосился на Имаха. Тот не отрывал от него взгляда. Нет, крикнуть – прирежет. Мгновенно. Надо подождать. Может, появится шанс как-то вывернуться. Как и любой близкий подручный Черного барона, Банг больше всего на свете ценил самого себя. И пошел к нему только лишь потому, что именно Черный барон предоставил ему наиболее широкие возможности потешить себя любимого, самыми запретными удовольствиями. Тем более что он питал слабость к таким формам удовольствий и наслаждений, большая часть которых в иных условиях должна была бы привести их любителя в тюрьму, а то и на плаху.
– Он самый, – отозвался Имах и спросил: – Ну, гаденыш, кто там за этой парусиной прячется-то?
– Там… люди, – сдерживая голос, отозвался Банг.
– Какие люди? – этак ласково уточнил Имах и, выразительно подкинув деревяшку, вкрадчиво попросил: – Ты давай поподробнее. Кто, сколько, зачем на складе прячутся. Чтобы у меня не возникло желания снова тебя понукнуть. Ты ведь тогда одним мизинцем не отделаешься.
– Там… тридцать восемь человек, – сглотнув, ответил Банг. – Зачем там – не знаю. Мое дело было никого из посторонних сюда не допускать, а чем они там занимались, мне неведомо.
Возничий покосился на подошедших:
– Вот что, парни, старший у вас кто?
– Я, – отозвался один.
– Оставь мне еще одного, а сам давай-ка бери этого цуцика и галопом к господину Гарузу. Пусть высылает сюда команду… и солдат пусть прихватит. Ой что-то не нравится мне, что их в этом складе так много. Да и что уже убивать начали, чтобы свою тайну покрыть, тоже поганый признак. Что-то поганое они затевают, убей меня Владетель, и именно сегодня. Так что мы тут вдвоем присмотрим, чтобы они наружу не вылезли, и, если что, шум подымем.
Банг едва слышно с облегчением выпустил воздух между зубов. Пронесло. Поверили.
– А тебе, погань, я вот что скажу, – продолжил возничий, разворачиваясь к нему. – Если твои подельники все равно сумеют что гнусное учинить, на легкую смерть не рассчитывай. Так и знай! – Он воткнул в похолодевшего Банга злой взгляд и тихо закончил: – Ну, не надумал чего еще рассказать?
Но Банг, отнюдь не из какой-то там стойкости или верности, а больше по привычке к тому, что, несмотря на все то, что он творил, ему всегда, когда проще, когда сложнее, когда в самый последний момент, но удавалось-таки вывернуться, отрицательно замотал головой.
– Тогда давайте идите.
Следующий час на складе прошел довольно спокойно. Из-за парусины никто не показывался. Имах молчал, молчал и оставленный с ним оперативник. Только один раз, когда сквозь неплотно закрытые ворота донесся колокольный звон, оперативник повернулся к Имаху и качнул головой. Этот звон означал, что королева со свитой выехали из ворот дворца и двинулись в сторону храма Владетеля. Имах в ответ только сильнее стиснул рукоятку кинжала. Теперь у них был только один выбор – умереть, но не выпустить этих тварей на улицы города.
К счастью, этого не потребовалось. Спустя несколько минут ворота склада тихонько приотворились, и внутрь начали проскальзывать неясные тени.
– Имах…
– Да, господин Гаруз, – мгновенно отозвался тот, узнав голос.
– Как тут?
– Все тихо. Никто не высовывался.
Гаруз кивнул в сторону занавеси:
– Туда не совались?
– Нет, боялись спугнуть.
– Понятно… Правильное решение. Сейчас мы их ужо… – Гаруз оглянулся и махнул рукой пришедшим с ним бойцам и оперативникам. – Давайте вперед. Только тихо. Сейчас посмотрим, кто там замыкался.
Он даже не подозревал, что они уже опоздали…
Мельсиль ехала по улицам в открытой коляске. Югор сидел рядом, поблескивая по сторонам любопытными глазенками и время от времени махая ручкой, отчего по толпе мгновенно прокатывалась волна восторга. Вокруг коляски мерно шествовало полтора десятка воинов личного конвоя королевы, дюжие мужчины в полной броне, со щитам и широкими алебардами в руках. Они выглядели очень грозно. Никто даже не догадывался, что их основной задачей являлось не уничтожение неких злоумышленников, пытающихся пробиться к королеве. Для этого были предназначены совсем другие люди, часть которых сейчас образовывали второе, конное кольцо охраны, часть медленно перемещались в толпе, внимательно глядя по сторонам в полной готовности перехватить чью-нибудь враждебную руку, а еще часть рассыпались вдоль всего маршрута движения. И, примостившись кто на крыше, кто за трубой, кто у чердачного окна, цепким взглядом ощупывали окружающее пространство сквозь прицельную рамку арбалета. Эти же дюжие, увешанные железом мужики должны были в случае малейшей опасности закрыть королеву и ее сына своими щитами, широкими пластинами алебард или, если потребуется, своими телами. Ибо, несмотря на все усилия службы охраны, публичные выезды по-прежнему оставались самым опасным мероприятием из всех, в которых принимала участие королева. И именно во время таких выездов вероятность того, что убийца сможет-таки приблизиться к королеве на опасное расстояние, все равно оставалась достаточно высокой. Но обойтись без них она все равно не могла. Народ должен видеть свою королеву…
