Путь был очевиден: Пожиратели Миров, прошедшие его, вели себя по дороге так же тихо и мирно, как и всегда, — судя по тому, что еще несколько украшенных тонкой гравировкой медных дверей были выломаны из петель. Вдобавок и пение впереди только усиливалось, так что заблудиться было тем более невозможно. Когда я прислушался, то разобрал еще и вой цепных лезвий, который ни с чем нельзя было спутать, и радостный рев десантников Хорна, наваливающих все новые груды жертв.
— Похоже, большие красные уроды нам еще немного облегчат работенку, — произнес Юрген, держась возле моего локтя, пока мы бежали на звук.
Я ожидал, что пение прервется, когда служители, исполняющие его, начнут умирать. Но казалось, оно вместо этого только нарастало, отдаваясь будто бы в самых костях. Не зная, что бы это значило, я бы в то же время поставил годовой выигрыш в таро на то, что ничего хорошего.
— Золотой Трон! — проблеял Бежье, едва мы прорвались через разорванные занавеси в основную часть часовни.
И тут я впервые мог ему искренне посочувствовать. У меня уже было некоторое представление о том, чего ожидать: не забывайте, я видел остатки ритуальных комнат в куполе и в борделе. Но полный, разрушающий сознание ужас совершенно нетронутых символов, окруживших нас, был даже для меня чем-то совершенно неизведанным. Я почувствовал, как все мои мысли пошли кругом. Уверен, что только присутствие Юргена, с его удивительным талантом, защитило мой мозг от худшего.
— Не смотрите, — предупредил я, стараясь сосредоточить внимание на сердоликово-блестящих от крови гигантах, пробирающихся сквозь скопище дегенератов-культистов с решимостью, которая не оставляла места для чего-либо еще. Они все так же рубили и полосовали фанатиков своими цепными орудиями на длинных древках. — Думайте о цели.
Впрочем, для одного из талларнских солдат мое предупреждение оказалось запоздалым. Кажется, это был Стох; он свернулся в позе эмбриона, из его глаз капали кровавые слезы. При этом бедняга бормотал что-то, кажется бывшее первой строкой славословия Императору, повторяя его снова и снова. Бежье весь посерел и согнулся в спазме, но сумел, к моему удивлению, тут же собраться, повторяя одну из литаний командования срывающимся голосом.
— Что же нам делать, сэр? — спросил Юрген, так же флегматично, как и всегда. Его голос был совершенно незамутнен, будто мой помощник предлагал мне еще чашечку танны. — Убить их всех?
В действительности, это казалось единственным, что мы вообще могли предпринять. Так что я просто кивнул.
— Сосредоточьте огонь на культистах! — проорал я, стараясь, чтобы меня было слышно за адским хоралом. — Десантники Хаоса в последнюю очередь!
В помещении наверняка было не меньше служителей, чем защищало его снаружи. Нам нужна была любая возможная помощь, дабы уничтожить как можно больше фанатиков, прежде чем ритуал достигнет своего пика.
Впрочем, вышло так, что нам не удалось даже начать. Едва последние слова слетели с моих губ, как песнопения оборвались. Внезапная тишина залила комнату, нарушаемая только звуками резни, поскольку Пожиратели Миров все так же творили свою грязную работенку, и стенаниями Стоха.
— Она идет! Она идет! — Пять сотен глоток взревели одновременно, и лишь несколько из них оборвали крик внезапным бульканьем, когда в них врезались цепные мечи хорнитов.
Потом даже эти последние внезапно замерли, и их обладатели застыли посреди шага, будто сервиторы, у которых выдернули питание. Тягучее свечение стало наполнять воздух, распространяясь по толпе. Куда бы я ни глянул, выражение имбецильной радости и экстаза скользило по лицам, искажая их до таких пределов, которые не были даже физически возможны.
— Фраг все это разнеси! — произнес я, в то время как мой взгляд метался по комнате, выискивая цель, хоть какую-нибудь достойную цель. Но он натыкался лишь на символы, грубо намазанные на стенах, и отдергивался, прежде чем они могли бы проникнуть до коры моего мозга. — Давайте уже кого-нибудь убьем.
— Ох, ну Кайафас! — мелодичный смех раскатился по всей комнате. — Ты, как я погляжу, совершенно не изменился.
Некоторые из культистов поблизости от нас начали вдруг дрожать, завывая в экстазе, в то время как плоть их тел сплавлялась воедино, растекаясь подобно свечному воску. Вид этого был так отвратителен, что я не могу даже описать. Если вы разочарованы этой моей неспособностью, то зря. Заверяю, что вы можете считать себя счастливчиками, оттого что никогда, даже с чужих слов, не увидите этой картины...
— Император, защити! — несвязно пробормотал Бежье, хватаясь за мой локоть. — Это же колдовство, колдовство самое грязное...
— Хуже, — отозвался я, в то время как холодок чистого ужаса волнами пробегал по всему телу.
Холмик плоти перед нами с каждой секундой менял очертания, становясь все более гладким, начиная принимать определенные, четко видимые контуры. Не менее чем вдвое выше обычного человека, с конечностями невероятно тонкими и телом, чьи округлости и изгибы, удивительно женственные, являлись в одно и то же время отвратительными и привлекательными — все это могло сочетаться только в чем-то совершенно нечеловеческом. Лицо отличалось от всего, что я мог бы назвать знакомым, но изумрудно-зеленые глаза, холодные и презрительные, рассматривавшие меня с отстраненным весельем, я определенно где-то уже видел.
— Давненько не виделись, — произнесло исчадие, обращаясь не к кому иному, как ко мне. — Как делишки?
Оно наклонилось, подняло оцепеневшего Стоха и откусило ему голову. Некоторое время задумчиво пожевало ее, прежде чем откинуть тело в сторону...
Махат и Карим — оба содрогнулись, стараясь поднять лазерные ружья. Но воины, кажется, были столь же парализованы, как и Пожиратели Миров.
— Так-то лучше. Невежливо бормотать, когда кто-то разговаривает, вы так не считаете?
И тут ночной кошмар затопил меня с новой силой и принес чувство узнавания, от которого невозможно было отвернуться. Я знал, что это невероятно, но не мог и сдержаться, чтобы не выплюнуть это имя.
— Эмели, — сказал я, и демон кивнул.
— Я же говорила, что вернусь, — произнесла тварь.
И сказал пророк: иди к фрагу, моя вера суть щит крепкий от твоих речей льстивых!
Алем Махат. Книга Каина. Глава IV, стих XXI[104]
Возможно, я и не самый головастый тип в арсенале нашей армии, но уж сложить дважды два могу не хуже любого другого.
— Эти сны, — медленно произнес я. — Они были не просто снами, да?
