— Забавно, Шелли нам почти так же драконов ваших описывала, — хмыкнул Тирли.
— Почти угадал, — буркнул Гаррион. — Демоны и драконы — сущности примерно одного уровня. Вот только драконы не оставляют потомства, им это не нужно. А демоны оставляют, вот только меня не спрашивай, на хрена им это сдалось, все равно не знаю. В общем, общение с Теорних — еще то испытание для нервной системы.
Лиимат только согласно покивал, подтверждая слова своего мастера меча.
— Ну а мы-то тут при чем? — повторил я вопрос. — Мы не ее потомство, у нас вообще другая раса, да и из другого мира прибыли…
— Не знаю, может, и ни при чем, — задумчиво сказал Лиимат. — А может, она как раз на вас посмотреть и собралась. Бабуля о своих намерениях как-то не находит нужным меня информировать. Дея, конечно, перекресток, и кого только сюда не заносило, но вы смотритесь вполне экзотически, так что Теорних вполне могла и заинтересоваться.
— А откуда она о нас узнала? — спросил Тирли. — Или вы ей докладываете обо всем, что в клане происходит?
— Можно и так сказать, — кивнул Лиимат. — Мы ее часть. Она знает все, что происходит с ее потомками. Не постоянно, конечно, по желанию, но тем не менее знает. Демон, вот дней тридцать назад появилась бы — было бы к месту, а сейчас… У нас переговоры с магами, только-только все решили, а тут бабуля… И что она выкинет, я предсказать не берусь. Попробовать, что ли, до Шееллайта докричаться… Хотя нет, не успеем, пока Шелли придет, пока дозовется, пока он сам откликнется.
— Интересно, а чем два демона в клане могут быть лучше одного? — спросил я.
— Ну как, они вообще-то разные, — пояснил старейшина. — Шееллайт в общении очень приятен. И в отличие от Теорних, в жизнь своих потомков не вмешивается, только если по прямой просьбе. Изредка приходит навестить и пообщаться, и то очень редко. Шелли, так с ним вообще незнакома, он с Энно пересекался последний раз смен за сорок до ее рождения. Но самое главное, Теорних Шееллайта откровенно ненавидит, но при этом боится. Я больше и не знаю никого, кто способен ее приструнить…
— Ты так говоришь, будто был свидетелем подобных сцен, — фыркнул Гаррион. — По-моему, Теорних ничто остановить не может, если она что-то вобьет себе в башку…
— Ты будешь смеяться, но был свидетелем, — пожал плечами старейшина. — Энно как раз начал с Шеолой встречаться, когда заявилась разъяренная бабуля и заявила, что потомок разрушителя никогда не будет жить с ее внучкой. И всерьез собралась оторвать Энно голову, вот только Шееллайту это сильно не понравилось. Появился он буквально через малую стражу, и знаешь… Оказывается, Теорних может быть очень вежливой и приятной в общении. Разрушитель ей даже не угрожал, просто вылез из портала и посмотрел строго. Бабуле этого хватило, с тех пор она еще и Энно до кучи побаиваться начала. Он единственный мог ей сказать что-то, отличное от ее собственного мнения.
— Интересно, а как она будет к Шелли относиться? — спросил я. — В тифлингессе же, получается, поровну и Шееллайта и Теорних.
— Вот нам тоже интересно, — поддакнул Гаррион. — Они вообще-то знакомы, Теорних к нам довольно часто заглядывает, но с Шелли пока плотно не общалась.
Мы с Тирли молча пытались переварить услышанное.
Пикничок со средневековым налетом продолжался своим чередом. Трезвых становилось все меньше. Где-то неподалеку, судя по звукам, собрали небольшой самопальный оркестрик и организовали танцы. С другой стороны, похоже, располагался местный аналог караоке — с десяток пьяных голосов что-то немузыкально орали в ритме марша, «понималка» это переводить отказывалась, она вообще работала только в зоне прямой видимости, а моих познаний в северном диалекте хватало только на некоторые фразы: «убей их всех», «Хаос, помоги оторвать им голову» и «я откусил ему уши». Ну и так далее, в том же духе. Непривычно было другое: море алкоголя, куча пьяного, вооруженного народа, ко всему прочему еще и агрессивного по своей природе, — и ни одной драки. Даже поединков, ранее случавшихся довольно часто, — ни одного.
Ближе к закату начали собираться мои бойцы. После полученной от меня накачки все были относительно трезвые, но, что называется, тепленькие. Только отец Яков оказался в «стеклянном» состоянии, его принесли трое пьянющих тифлингов. Усадили священника на лавочку, самый старший из рогатых погладил его по голове и наставительно произнес:
— Хороший он у вас, глупый, наивный, но хороший. Ты смотри, не обижай!
Тифлинг строго погрозил мне пальцем и, пьяно пошатываясь, удалился. Священник перекрестил уходящего, пробормотал что-то вроде: «Благословляю тебя на жизнь праведную, сыне» — и окончательно отрубился.
— Чего это с ним? — спросил я, провожая взглядом тифлинга.
— А, это наш батюшка читал проповедь о недопустимости прелюбодеяния и пользе воздержания, — пояснил Стингер, аккуратно укладывая отключившегося священника головой на стол. — Ну и набраться изволил вместе со своей новообретенной паствой.
— Хм, ну хорошо хоть не побили, — сказал я.
— Эт ты зря, командир, — добродушно ответил Потапыч. — Яков священник неплохой, проповедует хорошо, интересно. И язык выучил лучше любого из нас. Рогатые, конечно, креститься не спешат, но его притчи с удовольствием слушают. Ой, а это что такое?
Из-под соседнего стола раздались непонятные звуки вроде пить просили. Тирли матюгнулся, хлопнул себя ладонью по лбу, нырнул под стол и выволок оттуда двух своих подружек в состоянии глубочайшего похмелья. Сайли еще вроде была похожа на живую, по крайней мере, сидеть могла сама, а вот Гвени отливала всеми оттенками зеленого и даже говорить оказалась не способна.
— Ты что с девочками сотворил, извращенец? — возмутился Потапыч.
— Волосатик, у меня был очень небогатый выбор, — сердито ответил радист. — Либо я их отключу, либо меня изнасилуют. Сейчас попробуем привести их во вменяемое состояние.
— У нас все хорошо, ик, замечательно, ик, — пробормотала Сайли, обнимая подружку. — Не надо, ик, нас никуда вести. Ой, Ти-ирли-и-и, иди-и сюда-а, лапа…
И тифлингесса попыталась поцеловать радиста. Тот даже уворачиваться не стал, все равно она промахнулась.
— Тирли, ты охренел, они же дети по большому-то счету, — сурово сказал я. — В общем так, делай, что хочешь, хоть пояс верности надевай, но эти двое на твоей совести.
Радист только тяжело вздохнул и, взвалив на плечи сразу обеих тифлингесс, куда-то их уволок. Вернулись они где-то через полчасика, девочки передвигались уже самостоятельно и зомби больше не напоминали. А напоминали очень мокрых, взъерошенных и недовольных тифлингесс, еще и мерзнущих в придачу. Тирли, продолжая виновато вздыхать, конфисковал у Потапыча куртку, с себя куртку тоже стащил и устроился между девочками, прижав обеих к себе. Девчонкам сразу полегчало, выглядели они жутко довольными. Стингер, посмотрев на эту живописную группу, пробормотал что-то про глинтвейн и убежал.
