Михаил Белозеров - Возмездие теленгера

Ознакомительная версия.

На верхней площадке у окна стояли Большаков и Петр Сергеевич. Петр Сергеевич курил, и сизый дым растекался во все стороны. Костя пригнулся и юркнул под лестницу.

– Красной кнопки не было, – напомнил Петр Сергеевич.

– Ну! – радостно гудел Большаков. – Какая разница?!

В общем-то, ему все рано: была или не была, подумал Костя.

– Зато была ракета, – напомнил Петр Сергеевич.

– Вот за это мы его и…

– А зачем его убивать? – спросил Петр Сергеевич, – если нет никакой кнопки и ракета сама собой растворилась?

Петр Сергеевич был изрядно пьян. Большаков же был трезв как стеклышко и говорил, как всегда, весьма самоуверенно.

– А на всякий случай, – объяснил он. – Он же больше нам не нужен?

– Не нужен, – подумав, согласился Петр Сергеевич. А потом словно очнулся: – Но чего-то я тебя не пойму, – возразил он, кивая головой, как китайский болванчик. – Вот если бы я не знал тебя, дурака, лет сорок, то подумал бы, что ты не Андрей Павлович Большаков, а другой человек, а так я тебе хочу возразить: нас и так мало осталось. Каждый человек дороже золота стал, а ты: всех убивать. Видать, остров на тебя плохо действует. Пацанов отпустить надо. Какой с них спрос? Ешкин кот…

– Плохо, не плохо, а дело я свое знаю, – упрямо ответствовал Большаков. – Убьем, и точка!

– Ну как знаешь, – неожиданно дал добро Петр Сергеевич. – А я ведь знаю, кто такой Дядин.

– Кто? – лениво заинтересовался Большаков.

– Настоящая его фамилия Гущин. Я-то помнил его в форме, а здесь он при косичке да старый.

– Ну и что? – спросил Большаков.

– А то, что он – Гущин Арсений Демьянович, служил в разведке. Был он тогда майором и приезжал к нам в штаб корректировать планы между погранцами и моряками.

– Ах, вон оно что?! – удивился Большаков и, подумав, добавил: – Тем более надо всех… Зачем нам бывший разведчик?

– Конечно, – беспечно согласился Петр Сергеевич. – Конечно… ведь бывших разведчик не бывает.

– А я тебе о чем… – добродушно загудел Большаков. – Неспроста он здесь… неспроста… Ну да утром мы во всем разберемся, – пообещал он.

– Разберемся… – снова согласился с ним Петр Сергеевич.

Они ушли пить свой полугар и вести странные разговоры. Не успел Костя развернуться, чтобы бежать за Дядиным, то бишь Гущиным Арсением Демьяновичем, как тот оказался рядом.

– Я все слышал… – сказал он. – Ты вспомнил, куда надо двигать и что делать?

– Помню, – ответил Костя. – Я все помню.

– Действуй, а я твоих друзей вытащу из беды.

Костя, счастливый, как никогда, выскочил на улицу и понесся в порт.

* * *

Он пересек Синий мостик, и Итальянский дворец скрылся за развесистой рябиной, которая так благоухала в ночи, что от ее запаха слегка кружилась голова. Впрочем, Костя знал, отчего кружится голова – оттого, что он плохо понимает, что надо делать и как надо поступать. Конечно, если бы Дядин, рассуждал Костя, открылся сразу, может быть, мы ракеты запустили бы еще вчера. А с другой стороны, Большаков точно не позволил бы мне добраться до засекреченного пункта связи. Тогда, может быть, все к лучшему. В Косте проснулись азарт и холодный расчет. Если он такой хитрый и дальновидный, то зачем напился? Да и не напился он вовсе, проклятый гранбот, а… а… следит за мной! Костя с перепугу оглянулся: площадь перед дворцом была пуста, брусчатка блестела под холодным светом луны. Но это еще ничего не значит, решил он, засада может быть где угодно.

Вначале он бежал по пустынным улицам, потом перешел на быстрый шаг, потому что луна скрылась за облаками и сделалось темно, а в темноте можно было запросто переломать ноги. Город без людей быстро сделался старым, ветхим, разбросал везде камни, сучья, а то и вообще повалил деревья, и их, конечно же, никто не убирал. К тому же почти на каждом углу ржавели старые машины.

Потом Костя снова подумал, что если Большаков такой хитрый, то почему не следит за ним именно сейчас? Не может быть, чтобы я его перехитрил. Так не бывает. Мне все время не везло. Он осторожно передвигался от одного дерева к другому, вслушиваясь в неясные звуки ночи. Но город был тих, и Костины шаги одиноко прозвучали вначале в Сквере подводников, потом у длинных мрачных казарм, тянувшихся с правой стороны улицы. За каналом Амазонка сразу открылась водная гладь Каботажной гавани. Выглянула луна, и тени легли на землю. Косте сделалось не по себе, осталось всего-то обойти гавань и попасть на дамбу, которая вела к форту Петр I. Если кто и подкарауливает меня, думал он, то только на дамбе, потому что ее никак миновать нельзя. Из-за страха он пошел не по берегу, где его можно было увидеть издали, а – лесом, и через пять минут понял, что заблудился. Пришлось повернуть влево и пробираться через буераки, пока между деревьями не блеснула вода.

Вот тогда-то он и почувствовал запах костра. Ветер приносил его издали, с моря. Это было плохим знаком. Кто будет жечь костер ночью? Только засада, рассудил он, выбираясь на дамбу. Замерзли, должно быть. Греются. Минут пять он провел в кустах, безуспешно вглядываясь в сумрак, пока не разглядел, что костер горит на внутренней стороне гавани. Только идиот его будет жечь, полагая, что никто не заметит, с некоторым превосходством подумал Костя. Он взобрался на дамбу и едва не разбил себе нос, споткнувшись о рельсы. Дальше он только и делал, что полз, потому что идти в полный рост было страшно и потому что на дамбе чувствовал себя как никогда уязвимым. Так он преодолел на брюхе все двести метров до блокгауза и, полагая, что его стерегут как раз там, где кончаются рельсы, спустился по опоре вниз и по колено в воде добрел до каменной стены. Здесь тянулись старые причалы, и стена убегала вдоль берега до самого правого фланга форта. Костя начал взбираться по металлической лестнице, достал пистолет, высунулся и осторожно оглядел пирс. Теперь запах дыма чувствовался очень хорошо. Костер жгли по другую сторону форта.

Двухэтажный блокгауз внутри оказался пуст. Лестницу устилала многолетняя пыль, бойницы слепо смотрели на Кронштадт, и отсюда же хорошо было видно сидящего у костра человека, который был занят тем, что, устроившись на плащ-палатке, преспокойно читал себе при свете костра книгу. Ну теперь он никуда не денется, самодовольно решил Костя, снимая сапоги и выливая из них воду. Он отжал портянки и снова обулся. Можно было действовать. Человек у костра как ни в чем не бывало продолжал чтение с таким видом, словно его больше ничего не заботило.

Костя взял незнакомца на мушку, как его учил Рябой. И вдруг незнакомец показался ему чем-то знакомым, словно он где-то и когда-то его видел. Подожди, сказал он сам себе, кто он? В следующее мгновение его осенило: так это же старший лейтенант Брагин, о котором говорил Дядин! Костя опустил пистолет и покрылся холодным потом. Слава богу, что я не выстрелил! Он представлял его себе точно таким – бывалым, битым жизнью человеком и, конечно, большим любителем книг, а еще романтиком и поэтом.

Ознакомительная версия.