Ознакомительная версия.
Осторожно соскользнул с труб на пыльный пол. Тихонько приподнялся, сделал несколько шагов. Голоса и свет усилились. Там, за углом, кто-то был. Медленно выглянул.
Дети! И не просто дети – ребята из третьего отряда, сидят в кружок вокруг трех свечных огарков, беседуют… Да нет, не просто беседуют! Они же показывают друг другу какое-то представление! С помощью грубо, наивно сделанных тряпичных кукол, одна из которых гротескно напоминает моего Клоуна…
– …А ты не боишься темноты? – зловещим мальчишеским голосом вещал Лже-Клоун.
– Нет, я боюсь только своего призрака… – тоненьким голоском отвечала бледная кукла с нарисованными глазами.
– Как же можно бояться своего собственного призрака?! – недоумевал Лже-Клоун. – Призраки бывают только у мертвых!
– Когда призраки у мертвых – это совсем не страшно, – печально сказала девочка. – Мертвым нечего бояться. Гораздо хуже, когда к тебе придет твой собственный призрак…
– Ха-ха-ха! – издевательски воскликнул Лже-Клоун. – Уж ко мне-то он точно не придет! А если придет – я ему покажу…
– А, ну – попробуй! – высунувшись за угол предложил Клоун. – Ты осмелился смеяться надо мной, и за это жестоко поплатишься!
Нет, братцы, я просто не мог отказать себе в удовольствии немного пошутить! Тем более, когда представился такой изумительный повод, а публика столь благодарна!
Благодарная публика разразилась визгом и воплями. Я, конечно, стразу же вынырнул из-за угла, пытаясь сгладить произведенный эффект лучезарной улыбкой. Но крики ужаса мгновенно сменились криками восторга. Мне с трудом удалось убедить почтеннейшую публику вести себя потише: сюда могли нагрянуть взрослые.
– Это вряд ли… – сказала моя старая знакомая – Катя.
– Это еще почему? Вам теперь все позволено? По ночам гулять, в подвалы прятаться…
– Просто лагерь закрывают, – невесело пояснил белобрысый мальчишка, и я даже вспомнил, что его зовут Артем.
– Как – закрывают? – не понял я.
В голове вертелись варианты: то ли детей отправляют на зиму по домам, то Обитель вообще решила сменить прикрытие…
– Какие-то важные дядьки приезжали, – сказал Артем. – Вроде бы продали лагерь…
– Как это – продали?
– Ну… Земля здесь, оказывается, очень дорогая, а они даже не знали. А как прознали – сразу примчались. Говорят, гипермаркет строить будут. С гостиницей и развлекательным центром…
– Но… Как же вожатые, директор?
– А что они могут? Вот, если бы завхоз был живой…
Это прозвучало, как намек. Хотя, конечно же, ничего такого про Матвеича дети знать не могли. Как, однако, поворачивается дело…
– И что же вы собираетесь делать? – спросил я.
– А ничего, – сказал за всех Артем. – Отправят нас по домам – и все…
– А у кого нет дома? – насуплено поинтересовался худощавый длинноволосый парень.
Ребята загалдели, выясняя отношения. Я почувствовал, что меня настойчиво тянут за рукав. Оглянулся – Катя. Совсем не по-детски смотрит в глаза, делает пальцем знак: «тихо!»
Послушался. Мы отошли в сторону, туда, где было совсем темно, и лиц уже не видно.
– Он знал, что вы сюда придете, – сказала Катя таким тоном, что волосы готовы были стать дыбом, и мне пришлось вспоминать, что я давно уже не слабак.
– Кто? – пробормотал я.
– Вы тоже знаете. Вот!
Маленькая рука вложила мне в ладонь клочок бумаги.
– Идите туда. И уходите прямо сейчас, а то ребята вас не выпустят. Они вас так ждали…
От последних слов в груди что-то екнуло. Так ждали… Да, братцы – это дорогого стоит, поверьте! Слабаков редко кто ждет. Дети всегда тянутся к сильным. С ними интереснее, они веселее, у них есть то, что заряжает детскую душу энергией и желанием как можно скорее стать такими же сильными и свободными…
Ну, хватит философии.
– Спасибо… – тихонько сказал я Кате, но та уже растворилась в темноте.
Взглянул напоследок в сторону ночной компании. Другой мир, свои тайны, и нет им никакого дела до опасностей, грозящих миру взрослых.
Ну и правильно.
Вздохнул и тихонько направился к выходу. Желательно выбраться из лагеря до рассвета…
Матвеич имел все основания тщательно заметать следы. Охота на нас вряд ли прекратилась, а теперь, когда Тихоня, наконец, дорвался до вожделенной власти, наши шкуры вообще ничего не стоят.
Вышел из здания вокзала. Хорошо бы умудриться не привлечь к себе внимания милиции. Только ведь по закону подлости, когда специально стараешься быть незаметным, начинает казаться, будто все вокруг с подозрением пялятся на твою персону.
Глубоко вздохнул – и загнал дурацкие мысли подальше. Мне – к левому крылу.
Медленно иду, любуясь утренним небом и дрожа от холода. По идее должен заболеть – хотя есть мнение, что люди в экстремальных ситуациях не болеют. Так – тихо умирают некоторое время спустя…
А вот и те, кто мне нужен. Двое бродяг расселись на ступенях, задумчиво курят какую-то дрянь. За несколько метров уже доносится характерный, крепкий запах. Но, будете смеяться – я с завистью смотрю на их грязные, сплошь драные куртки и вязаные шапочки.
Молча сажусь рядом. Один из бомжей, похожий на спившегося актера, с благородной трехдневной небритостью, небрежно передает мне сигарету без фильтра. Наплевав на природную брезгливость, беру, делаю затяжку. Таковы правила игры, так идет опознавание «свой-чужой». Мне очень надо быть своим.
– Чего дрожишь? – сипло интересуется бродяга. – Ишь, нарядился – чай, не май-месяц… На-ка, надень…
Мне бросают какую-то невообразимую тряпку, которая с трудом превращается в изуродованное временем клетчатое пальто. Я надеваю его и вонь окутывает все мое существо. Но становится теплее и даже в сон клонит.
– Выпьешь? – предлагает бродяга. Рядом мгновенно оживает его сосед – щуплый старик в треснувших очках с перемотанными изолентой дужками.
Небритый сует мне початую «чекушку». Надо же – их еще выпускают! Отхлебываю – холодная, и пьется, как вода. Благородный напиток. А вполне могли бы предложить тормозной жидкости… Мне быстро делается теплее, а на душе – спокойнее.
– М-да… – говорит небритый. – Наворотили делов… Теперь начнется кутерьма…
– Вы это о чем? – чуть пьяно спрашиваю я.
– Я об исходе, – задумчиво отзывается небритый. – Обитель будет сметена напрочь, надо искать новую. И весь Контур, похоже, сначала охватывать… А ты говоришь – «кризис»…
– Я вообще ничего не говорю… – бормочу я. – Но откуда вы знаете?..
– Нам ли не знать, Близнец? – усмехается бомж. – Мы Дозорные. Мы видим ой как далеко… Когда день и ночь среди людей – сердце и разум совсем по-другому чувствовать начинают…
Ознакомительная версия.
