Город ошеломил Артема. Дело даже не в том, что ни одному из его любимых писателей-фантастов не хватило бы фантазии, чтобы такое придумать. Но одно дело — читать о левитирующих платформах, роботах, расхаживающих по улицам средь бела дня, голограммах, возникающих в воздухе над крышами причудливых зданий, среди летательных аппаратов, непонятно как держащихся в воздухе. Одно дело — прочитать или увидеть это на экране телевизора, и совсем другое — узреть это воочию.
И тут же, рядом с безумными архитектурными сооружениями, для которых не находилось подходящего названия, теснились убогие лачуги — впрочем, тоже собранные из материалов, до которых в двадцать первом веке еще не додумались. Среди летающих платформ по улицам ползли гужевые повозки, запряженные невиданными тварями, и понять, какой способ передвижения считается признаком высокого положения, а какой используется от скудости, понять было невозможно.
А жители!
Большинство из них — с определенной натяжкой и оговоркой — можно было считать гуманоидами. Впрочем, можно ли назвать так двухметровую грушу на слоновьих ногах, покрытую бирюзовым мехом, с двумя парами щупалец вместо рук — учитывая, что у этой груши имелись вполне человеческие глаза, римский нос и крошечный ротик, заставляющий вспомнить японские гравюры с изображением прославленных красавиц? Артем сомневался, что после путешествия в компании Алларта его удивит что-то подобное. Оказалось, он ошибался.
Но это был не паноптикум, не выставка уродов. Все эти чешуйчатые, крылатые, многорукие и многоногие создания, облаченные в причудливые одеяния или, наоборот, только в собственную кожу, не позировали перед камерой, не пытались что-то доказать. Они спешили куда-то по своим делам, разговаривали, торговались в лавках, ссорились из-за занятой дорожной полосы… Они просто жили.
Артем еще долго стоял бы в щербатом проеме двери, таращась на них, но Матильда вывела его из столбняка.
— Идем.
— Куда? — пробормотал Артем.
— На кодировку.
— Куда-куда?
Паучиха отступила вглубь и резко дернула Артема за штанину. Весьма вовремя: мимо со свистом пронеслось нечто похожее на лакированный малиновый желудь длиной метра полтора. Воздушная волна наполнила «парадную» острым запахом, напоминающих смесь хрена и дорогих духов.
— На ко-ди-ров-ку. Ай, я же забыла, что ты у нас Древний… В общем… ну, как бы тебе объяснить… У тебя берут образцы ткани. Если ты захочешь изменить внешность, все равно можно будет узнать, что это ты. Да, пока тебя не закодировали, запомни: ты — мой раб. Это если нас законники закрючат.
— Раб?..
Матильда раздраженно зашипела.
— Да, раб. А что тебе не нравится? Хочешь, чтобы барон разбирался, кто ты такой и откуда взялся? Поверь, остатка твоей жизни на это не хватит. А так… Заплачу штраф за то, что раба не кодировала — и все.
Но их никто не остановил — возможно, они просто не успели ни на кого нарваться. Паучиха внезапно остановилась перед зданием, похожим на полузатонувший катер. Входная дверь (если это была дверь) вырезалась, вероятно, в расчете на трехметровых предков Артема. Ее загораживала голограмма: метеор проносился по звездному небу, вырастая из крошечной искорки до гигантского огненного шара, и бесшумно взрывался прямо перед носом у Артема, после чего перед глазами долго плавали темные пятна.
— Если ищешь копателей, ищи здесь, — сообщила Матильда, решительно направляясь навстречу метеору. — Сейчас зайдем… Если что, помалкивай. Понял?
Похоже, голограмма не только украшала вход и служила рекламной вывеской, но и не выпускала наружу запах сырости, перегара и еще черт знает чего.
Внутри было темно. Артему понадобилась пара минут, чтобы глаза привыкли и начали различать окружающие предметы.
Собственно, разглядывать было нечего. Половина столиков пустовала. Перед стойкой, непонятно как балансируя на одноногом стуле, восседало существо, похожее на раскормленного орангутанга. В дальнем углу собралась во всех отношениях пестрая компания, которая, судя по всему, играла в карты. Правда, Артем мог и ошибаться.
При виде посетителей орангутанг проворно сполз с табуретки и одернул кокетливый передничек, украшенный пятнами, явно не предусмотренными первоначальным замыслом модельера.
— Будьте здоровы, почтенная, — пробасил он.
— И ты будь здоров, — отозвалась паучиха. — Как у тебя с апартаментами на нижнем уровне?
Орангутанг звучно хрюкнул.
— Милости просим. Все для вас. — И поклонился, неожиданно грациозно для такой огромной туши.
— Вот и славно, — Матильда по-хозяйски похлопала Артема по ляжке — выше ей было не дотянуться. — Мы пока вниз, а ты приготовь эмти.
— С подливкой?
— Само собой.
И, не дожидаясь ответа, засеменила в самый темный угол зала.
Дверь, которая там находилась, можно было и не заметить, приняв за еще одну из стенных панелей. Толкнув ее, паучиха скользнула на лестничную площадку. Под ногами слабо гудел металлический пол, слева, вверх и вниз, уходили две лестницы. Одна вела наверх, откуда, из узкого коридора, лился желтоватый свет — слабый, точно запыленный, — вторая вниз, в непроглядный мрак. Туда и направилась Матильда.
Похоже, на нижнем уровне, в длинном, узком, как щель, проходе действительно располагались «апартаменты». Одни двери были заперты, и оставалось только гадать, есть ли там кто-то или нет, другие — распахнуты настежь, и за ними царила темнота. Но из-за одной, полуприкрытой двери доносились голоса и звуки, которые напоминали визгливый смех… Впрочем, они могли оказаться вовсе не смехом. После металлической лестницы, где шаги будили гулкое эхо, коридор казался обитым ватой, и голова у Артема начала наливаться тяжестью.
Но тут паучиха остановилась у очередной двери и постучала.
Тук-тук… пауза… Тук, тук, тук-тук.
Дверь вздохнула, совсем по-человечески, и распахнулась.
Прочистив некстати запершившее горло, Артем шагнул следом за своей проводницей. В голову некстати лезли совершенно дурные мысли. На тему вдовушек, приводящих молодых людей в апартаменты… неуставных отношений… и судьбы паучиных самцов, исполнивших супружеский долг. Особенно после того, как фрау Матильда пересекла полутемную комнату и решительно направилась к шифоньеру. Конечно, это вряд ли был шифоньер… но уж больно похож.
Однако ни любовников — живых или мертвых, — ни вещей в «шифоньере» не оказалось. Когда же Матильда шагнула внутрь, сомнения Артема рассеялись.
Задняя стенка служила дверью. За ней начинался еще один коридор — или, скорее, туннель с круглыми стенками, облицованными чем-то наподобие картонных «клеток», в которых в прошлой жизни Артема хранили куриные яйца. И, в отличие от коридора, по которому он сюда пришел, в конце этого туннеля был хорошо виден свет.
