Он понял, в чем дело, только тогда, когда взошедшее солнце подогрело туман и тот, сплетаясь в грациозные струи, потек прямиком вверх, нарушая все законы тяготения. Казалось, что сама трава курится плотным белесым холодным дымом и не будет конца этим восходящим струям, но вот они поредели, истончились, истаяли, рассеялись, исчезли в небе, и Велга наконец разглядел окружающий его мир.
Он действительно находился на довольно большой – метров семьдесят в поперечнике – круглой поляне, ближе к западному ее краю. Со всех сторон поляну эту окружал наполовину мертвый смешанный лес. Там и сям глаз натыкался на черные стволы и высохшие безлиственные ветви деревьев. Александр догадался, что это были те, большей частью старые уже деревья, которые не смогли пережить "ядерную зиму". Однако сам лес был жив. И хотя близкая осень уже тронула кое-где листву своими безумными красками, лес еще зеленел и бодро шумел на ветру.
Велга задрал голову и увидел над собой бледно-голубое, постепенно наливающееся синевой небо – это окончательно таял туман. Лейтенант достал из рюкзака маленькую удобную ракетницу, захваченную им еще из аварийного модуля, и дважды выстрелил. Две алые ракеты с визгом унеслись в зенит, вспыхнули там ослепительно ярким светом и, медленно планируя, поплыли к земле. Велга вздохнул и снова уселся спиной к стволу. Оставалось одно – ждать.
Первым на поляне, пыхтя и отдуваясь, появился пулеметчик Рудольф Майер со своим неизменным "МГ-42" на плече.
– Приветствую, repp лейтенант! – воскликнул он, спеша к поднявшемуся ему навстречу Александру. – Чертов лес, чертова война, чертов истребитель, что нас сбил, чертовы ночь и парашют. Мне таки пришлось прыгать, чтобы спасти свою чертову задницу! Надоело. Хочу много пива и кресло у камина. Даже мой пулемет мне надоел, а это, поверьте, плохой признак. Уж больно все-таки тяжел, зараза. Предлагал же мне Герцог взять что полегче, этот ваш… как его…
– "РПК", – подсказал Велга. – Ручной пулемет Калашникова.
– Во-во… Классная штука и, главное, гораздо легче моей дуры.
– Так чего же ты отказался?
– Привык, – меланхолично пожал плечами Майер и опустил пулемет прикладом на землю. – Я, что ли, первый?
– Выходит так.
Тут сбоку от них затрещали сучья, и на поляну выбрались Вешняк с Карлом Хейницем.
– Разведчики, – укоризненно заметил Велга. – Ломитесь по лесу, Лак лоси.
– Мы тихо шли, – с виноватым видом объяснил ефрейтор, – а когда увидели вас, обрадовались и расслабились.
– Разведчику не должно расслабляться никогда, наставительно сказал Майер, – ибо…
– Правильно! – подтвердили у них за спиной. Они обернулись и увидели подошедших совершенно бесшумно Дитца и Малышева.
– Тут, кстати, совсем рядом проходит дорога, – сказал Хельмут. – Старая, правда, асфальт совсем растрескался, но все же это дорога, и ведет она, по-моему, в нужном нам направлении.
Пока курили, подошел Курт Шнайдер, а еще минут через пятнадцать на поляну, словно заяц, выпрыгнул слегка запыхавшийся Валерка Стихарь.
– Физкульт-привет! – радостно закричал он, увидев своих. – Скорее хватайте свои парашюты, и бежим выручать нашего Юрия Алексеевича – он тут рядом висит!
– А парашюты зачем? – одновременно спросили Велга, Дитц и Майер.
– Мы их внизу под ним кучей положим для мягкости, – охотно объяснил Валерка. – А то он высоко висит.
Как вскоре выяснилось, старший лейтенант Холод Юрий Алексеевич зацепился парашютом за верхушку высоченного дуба и повис метрах в десяти над землей в таком положении, из которого был только один выход – резать стропы и падать на землю. Десять метров, однако, это десять метров, и ноги ломать, а то и разбиваться насмерть Юрий Алексеевич не захотел, справедливо рассудив, что, как только взойдет солнце, его най-дут. Так и вышло. Пробегавший под злосчастным дубом Стихарь был остановлен возгласом сверху и послан за помощью.
Ровно через полтора часа после того, как Велга выстрелил сигнальными ракетами, отряд полностью оказался в сборе.
Отсутствовали только пилот и штурман их самолета. Пустили еще две ракеты, потом наскоро позавтракали и снова просигналили.
Ничего.
– Я думаю, что они погибли, – высказал свое мнение Малышев. – Я последний прыгал и отлично видел внизу все раскрывшиеся парашюты. Их было ровно восемь штук. С моим – девять. А потом я видел, как взорвался уже на земле наш самолет. Где-то в том направлении, – показал он рукой на север.
– Чего проще, – сказал Дитц. – Чем сидеть и попусту ждать и гадать, надо пойти и проверить. Есть трупы – все ясно; нет трупов – будем искать живых.
– Нет у нас времени особенно на поиски, – хмуро сказал Холод. – До нужного места теперь топать и топать. Не долетели мы.
– Так, – поднялся на ноги Велга. – Пошли искать. Веди нас, Миша. Ты у нас лесной человек, тебе и впереди быть. Валера, останешься здесь на случай, если летуны наши объявятся, а как увидишь ракету, дуй сразу к нам. Это будет означать, что мы нашли трупы.
– Слушаюсь, – недовольно буркнул Стихарь, который по живости своего характера терпеть не мог ждать чего бы то ни было.
– А чтобы не скучно было, спрячь наши парашюты так, чтобы ни одна собака не нашла.
– Ты думаешь, нас будут искать? – спросил Дитц. – Хотя правильно. Береженого, как вы говорите, бог бере-жет.
Через сорок минут Валерка Стихарь увидел сигнальную ракету, а еще через два часа отряд выступил в путь.
Они шли краем леса вдоль старой, асфальтированной когда-то дороги, по которой, судя по всему, уже многие годы никто не ходил и не ездил. Буквально за несколько минут до того, как их сбили, Юрий Алексее-вич заходил в пилотскую кабину и уточнял местоположение самолета по карте, так что теперь они более или менее точно знали, где находятся и сколько им еще идти до цели. Как ни крути, а по карте выходило, что никак не меньше двухсот километров.
И это по прямой.
Но, как известно, пеший ход отличается от полетов по воздуху тем, что по земле зачастую нельзя добраться до нужного места напрямик. А если и можно, то это сопряжено с такими трудностями, что лучше пойти в об-ход. Вот и сейчас заброшенная дорога, вдоль которой они двигались, немного отклонялась от нужного им направления к востоку. Пока это отклонение было небольшим, но с каждым километром увеличивалось, и если и дальше так будет продолжаться, то неизбежно наступит момент, когда им придется углубиться в лес.
Они шли весь день, устроив лишь один короткий привал для отдыха и приема пищи, и спасло их под вечер только то, что далеко вперед на разведку с самого начала движения Велга выслал таежника Малышева, который и обнаружил засаду до того, как засада обнаружила его.
