Падение продолжалось недолго и закончилось чрезвычайно болезненным приземлением на заднюю часть броника и локоть. Хорошо хоть успел по-борцовски бахнуть по полу рукой, слегка амортизируя удар. Ладонь, конечно же, отшиб до зуда, но хоть кости целы остались.
Лата, которой посчастливилось упасть чуть в сторонке, сидела и встряхивала головой, приходя в себя. Я тоже попробовал приподняться, но вдруг почувствовал, что левая рука почти не слушается. Странно. Ведь об пол-то я правую отшиб.
Вот только этот коварный толчок в плечо…
В течение минуты пулеметчик продолжал поливать свинцом дырку, через которую мы пробрались. Пули грозно молотили по бетону, арматуре, рикошетили от острых краев. Нас обсыпало крошевом, а воздух наполнялся легкой серой взвесью, не дававшей разглядеть: отстали преследователи или продолжают упорствовать под шквальным огнем.
Внезапно все стихло. Звон еще некоторое время вибрировал в ушах, напоминая об обстреле, но пулемет умолк и больше не дерибанил нервы. По стенке ссыпались последние струйки раздробленного бетона, и я с облегчением заметил, что в проломе темно и пусто. Лишь луч прожектора временами пробегал мимо, высвечивая висящую столбом пыль.
Мы оказались на пандусе, который опоясывал огромное помещение. Это был машинный зал: в центре размещались различные агрегаты — турбогенераторы, теплообменники, системы регенерации, насосы и прочее громоздкое оборудование. Некоторые аппараты были накрыты плотными кусками брезента, остальные пылились и ржавели незащищенными. Трубы и кабели, половина из которых были разорваны в клочья, оплетали весь зал, пульты управления матово отсвечивали возле дальней стены.
Пол пандуса был замусоренный, но многочисленные следы от подошв давали понять: тут ходят, и довольно часто. Вниз вели две лестницы с перилами, верхняя кромка которых была основательно затерта перчатками, в плафонах мерцали лампы дневного света, возле толстенной опорной колонны гудел трансформатор. Надо же, да у них тут цивилизация.
— Нам нужно на нижний уровень, под реактор, — сказала Лата, осматриваясь. — Артефакт там.
Я потянулся за отлетевшим в сторону «калашом» и почувствовал, как дикая боль пронзила левую сторону груди, шею и бок.
— Демоны Зоны! — Я до хруста стиснул зубы, чтобы не заорать в полный голос. — Кажется, я все же поломался… Не зря предчувствие было… Интуиции надо доверять.
— Не паникуй, дай-ка взглянуть. — Лата подошла и осторожно приподняла меня, вызвав новый приступ боли. — Не пойму что-то…
Я скосил глаза и увидел на рукаве костюма кровь. Много крови.
— Открытый?
— Это не перелом. — Она блеснула линзами маски. — Тебя… Зацепило тебя.
Так вот что это был за толчок. А я в суматохе думал, почудилось.
— Левую руку почти не чувствую, — признался я. — Надо же, прямо между бронепластин попало. А ты говоришь, везучий. Можешь посмотреть рану? Мне нужно знать, что повреждено: кости, сустав, сосуды? Все же крупнокалиберным залепило, а не спортивной пулькой.
Лата глянула на свой счетчик Гейгера, хмыкнула, постучала по нему пальцем. Пробормотала:
— Либо дал дуба, либо здесь практически нет радиационного фона. Давай-ка снимать комбез.
— Ты меня к праотцам хочешь отправить? — теряя логическую нить ее рассуждений, поинтересовался я.
В голове зазвучала далекая мелодия, слышанная из радиолы. Перед глазами повисла кровавая муть, захотелось прикорнуть на часок-другой. В конце концов, я так толком и не сумел выспаться. Даже в этом пресловутом подвале под Лиманском во время выброса удалось лишь слегка снять усталость, которой за последние дни накопился целый вагон. Поспать обязательно нужно, иначе нам не дойти до пресловутого «бумеранга». Будет обидно, ведь осталось совсем…
Лата содрала с меня маску и бахнула из инъектора в шею приличную дозу «головомойки». Транквилизатор сработал почти мгновенно, и я, поморгав, пришел в себя. На Лате не было противогаза. Ее короткие волосы топорщились в разные стороны, на щеках темнели грязные разводы, будто мазки маскировочной краски, на лбу дрожали капельки пота.
Пахло пылью, порохом и озоном.
Ну все, братцы, теперь нам крышка. Ведь не может же быть, что внутри Саркофага нет радиации? Во всей округе фонит, как после ядерного взрыва. А здесь…
Или может?
— Очухался, тело? Хорошо. — Лата порылась в аптечке. — Я сейчас вколю обезболивающее, мы попробуем снять броник и сделать перевязку. Соображаешь?
— Да, — просипел я, обеспокоенно прислушиваясь к далекому гулу и не понимая, то ли это у меня в башке контузия куролесит, то ли снаружи слышен вой турбин приближающейся «вертушки». — Звук слышишь?
— Какой? — делая укол в плечо, насторожилась девушка.
— На вертолет похоже.
— Расслабься, нет звука. Новокаин действует?
Я прислушался к ощущениям. Боль стремительно уходила, рука начинала неметь, сознание понемногу прояснялось.
— Плечо ватное, пошел вроде бы процесс. Помоги-ка, медсестричка.
Лата расстегнула ремни на бронежилете, щелкнула крепежными скобами и приподняла меня. Вместе мы стянули надоевшую груду металла. Я попытался было вздохнуть полной грудью, но не до конца ушедшая боль противно стрельнула по нервам.
— А ведь здесь и впрямь нет радиации, — озвучил я внезапную догадку, стараясь больше не дышать так глубоко. — Гляди вон туда.
Лата быстро обернулась. Между прутьями перил виднелась тонкая радужка паутины, в уголке которой покачивался и сам осьмилапый хозяин.
— Может, новый вид мутантов, — резонно осадила меня девушка. — Мало ли какие твари могут в самом центре Зоны водиться.
— Спасибо, утешила. Значит, и мы скоро такими станем.
— Значит, станем.
Она сняла с меня перчатки, достала нож и умело обрезала прорезиненный рукав костюма под корень. Не давая мне приподнять головы, сама осмотрела рану, поцокала языком и щедро окатила плечо перекисью.
— Там… все серьезно? — не утерпел я.
— Все-таки ты везучий. Пройди пуля чуть левее — задело бы артерию. И вот тогда… А так ничего. Только шить мне сейчас, сам понимаешь, нечем, так что, если выживем, — шрам будет уродливый.
— Черт с ним. Бинтуй потуже и пошли искать вход на нижний уровень.
Лата распаковала бинт и внимательно посмотрела на меня. Я отвел глаза от паучка и тоже остановил взгляд на ее тонкой переносице.
— Минор, мне иногда кажется, что ты одержим каким-то демоном, — сказала девушка. — Он поселился очень глубоко внутри и время от времени прорывается, делая тебя то осмотрительным и педантичным, то напротив — начисто лишенным страха.
