Хмурый зажал губами сигарету, снял ранец и вынул оттуда банку тушенки. Закинул ранец за спину, докурил сигарету, бросил ее на пол и стал открывать банку.
Он не чувствовал опасности от снорка, но подходил к нему по дуге. Снорок поворачивался на заднице, чтобы быть все время лицом к человеку. Подойдя, Хмурый протянул ему банку. Снорок осторожно понюхал, потом быстро выхватил банку из рук Хмурова и стал пальцами запихивать тушенку в хобот противогаза. Хмурый присел на корточки, взял в руки разорванный противогаз и заглянул во внутрь его.
Теперь он знал, почему снорки никогда не расстаются с противогазами. Они просто не могут этого сделать, потому что он им заменял кожу лица, а глаза срослись со стеклами.
Он отшвырнул в сторону противогаз и встал. Снорок перестал есть и смотрел на него.
— Спасибо за помощь, парень. — Хмурый посмотрел в сторону стола с дверью. Его винтовка валялась на полу. Он повернулся к снорку. — За мной не ходи, а то пристрелю. Ну бывай здоров.
И он пошел к двери.
— Снорка не убил? — Он вслух задал себе этот вопрос. Подождал немного, словно хотел что-то услышать. Усмехнулся и сам себе ответил. — А всех не перебьешь!
Дойдя до стола, он первым делом поднял и осмотрел «винторез». Винтовка благополучно выдержала падение на бетонный пол. Хмурый остался доволен внешним видом, теперь надо было проверить работу «винтореза». Он заменил магазин и прильнув к оптике повернулся в сторону снорка. Тот смотрел на него не двигаясь. Хмурый разглядел вдали по коридору бродящих крыс.
— Не бойся парень. — Он не крикнул, а прошептал, но почему-то был уверен, что снорок его поймет. — Главное не дергайся.
Хмурый выпустил семь пуль одну за другой. Семь крыс покатились по коридору и замерли навсегда. Остальные, почувствовав опасность, бросились в рассыпную, ища укрытие.
Снорок медленно повернул голову и, снова замерев, смотрел на мертвых крыс.
Ну, все в порядке! Надо было проходить дверь.
Хмурый стал внимательно ее рассматривать. Толстая металлическая дверь, какие обычно ставят в бомбоубежищах и секретных архивах. Ни прорези для пропуска, ни кодового замка. Совершенно гладкая с этой стороны. Даже кнопки звонка не было. Создавалось впечатление, что со стороны Хмурова никого не пускали, если не было предварительной договоренности. Ни вверху ни по бокам двери не было никаких вентиляционных отверстий. Да и ловушки отключались, скорее всего, где-то там, за дверью.
Хмурый посмотрел на часы. Прошло чуть больше часа от последнего пробоя до этой двери. А казалось, что только на мутантов ушло не меньше суток. Ну что ж! Придется попортить эту дверь, раз не было предварительной договоренности.
Он направил прибор Проводника на дверь и нажал кнопку.
Его взору открылся чистый коридор. В длину он был метров сорок и поворачивал направо. Правая сторона коридора была сплошной стеной, а в левой, по середине, находилась открытая дверь. Он быстро пошел к этой двери, держа в вытянутых руках по пистолету.
Помещение было во всю длину коридора, а в ширину около десяти метров. По стенам тянулись кабели разного диаметра. Справа от входа, во всю длину стены, тянулся стол со всевозможной аппаратурой. К каждому аппарату были подсоединены мониторы. С экранов, на Хмурова, глядели графики, таблицы, кривые импульсов и большое множество меняющихся схем ДНК, молекул и прочей анатомической, то ли физики, то ли химии.
Слева от входа, так же до конца помещения, тянулись клетки. К самой последней направлялся человек в оранжевом костюме. Волосы его были совершенно седые, хотя походка не была похожа на старческую. Хмурый двинулся за ним.
Человек дошел до последней клетки, повернулся к ней лицом и, боковым зрением, заметил приближающегося к нему Сталкера в плаще с опущенным капюшоном. От неожиданности, он испугался и прикрылся ладонями. Потом слегка опустил их, глядя на Хмурова и что-то спросил по-английски, а может, ругнулся по матерному. Что, в прочем, часто бывает с произношением английских слов.
— Говорите по-русски. — Хмурый почти подошел к нему. — Или нам придется расстаться.
— Кто вы? — Ботаник смотрел испуганными глазами, сквозь тонкие стекла очков.
— Бывший пациент «Выжигателя». Пришел посмотреть: как вы тут, без меня?
— Как вы сюда прошли? — Человек в оранжевом костюме немного успокоился и стал опускать руки.
— Не раздражайте меня дурацкими вопросами. — Хмурый подошел вплотную. — А то я очень нервный. — Он посмотрел в глаза ученого. — Вы исчерпали лимит своих вопросов и теперь будете только отвечать. А у меня очень много вопросов.
— Но… — Он не договорил. Ствол пистолета уперся ему в лоб.
— Так-то лучше. — Хмурый опустил пистолет и повернул голову к клетке. — Господи! Какая кроха.
В клетке находилась химера лет пяти на вид. Она была прикована наручниками к вертикальной кушетке, а на голову ей был надет большой шлем с множеством подведенных проводов. Глаза были закрыты. Казалось, что она была без сознания.
Стало душно. Он отстегнул и поднял капюшон.
Ученый отшатнулся, увидев лицо в страшных шрамах.
— Что? — Хмурый глянул на него холодными серыми глазами. — Страшно? Если она мертва, — он кивнул на химеру, — то тебе будет действительно страшно.
— Нет! — Голос сорвался. — Она жива! Она очень жива! — Ученый схватил, для пущего убеждения руку Сталкера. — Я еще не начинал!
— Освободи ее.
— Она царапается.
— Значит у нее на это есть причина. — Хмурый подтолкнул его к клетке. — Не теряй времени. Нам с тобой еще многое предстоит.
Ученый тяжело вздохнул, натянул на голову мягкий шлем и опустил стекло. Он еще раз посмотрел на Хмурова и вошел в клетку.
Хмурый остался стоять около клетки и наблюдал, как идет освобождение химеры. Шлем был снят без проблем, но когда освободилась одна рука, химера с шипением царапнула ботаника по руке. Он взвыл и стал разглядывать раны.
Пришлось вмешаться. Хмурый оторвал шнур, привязал дверь клетки к прутьям решетки и вошел в клетку. Он отодвинул ученого в сторону.
— Кто еще из людей здесь есть?
— Из каких людей? — Ботаник не понял вопроса.
— Я имею в виду солдат и твоих коллег.
— А-а! Солдат нет. Им сюда не положено. А коллега один. Он спит в спальне.
— Это хорошо. — Хмурый повернулся к химере. — Кроха! Ты чувствуешь, что я не желаю тебе зла?
Химера посмотрела на него, прислушалась к своим ощущениям и заплакала.
— Ну-ну-ну! Успокойся, девочка. — Он шептал ей на ухо и расстегивал наручники. — Не бойся. Все будет хорошо. Тебя не будут обижать.
