— Вовсе нет. Среди моих соплеменников не так уж много личностей, способных на высокую степень автогенеза. К тому же в нашем случае только я имел возможность настроиться на вашу личную ауру. Так что вряд ли кто-нибудь еще знает о вашем точном местонахождении. Хотя ракету, конечно, засекли охранные локаторы, и сейчас в районе ее посадки ведется активный поиск.
— Вы хотите сказать, что вы не стали сообщать о моем прибытии?
— Конечно, нет, иначе зачем бы я был здесь? Мне нужно было встретиться с вами и помочь закончить столь удачно начавшуюся миссию.
— Помочь? Зачем? Зачем вы будете мне помогать? Мне помнится, наши цивилизации находятся в состоянии войны.
— Совершенно верно. Но есть вещи, гораздо более важные, чем даже военные действия.
— И что же это за вещи?
— Захват, например. Не сам захват, а неизбежно следующее за ним пришествие ракшасов. Далеко не все арктуриане согласны с действиями правительства. Многие понимают, что в случае прихода ракшасов нам, так же как и землянам, не удастся сохранить независимость. Вот поэтому я здесь. Вас удовлетворили мои объяснения?
— Некоторые сомнения все же остались, — проворчал Логинов. — Помнится, в прошлую нашу встречу вы были настроены отнюдь не дружественно.
— С тех пор многое изменилось. К тому же вы честно выполнили условия нашего договора. И, кроме того, мистер Логинов, среди моих соотечественников встречаются отдельные индивидуумы, способные предвидеть будущее не слишком далеко и с известной степенью вероятности — но все же… Так вот, есть мнение, что ваша миссия может увенчаться успехом. И что вы — человек, особым образом отмеченный судьбой, единственный, кто способен еще остановить ракшасов. Если, конечно, вы не наделаете ошибок в самом начале своей миссии. Для того чтобы помочь вам избежать их, мне и пришлось организовать нашу встречу.
Это был странный вечер. Странный в своей основе, и еще более странный в окружавшей двух собеседников обстановке.
За откинутым пологом палатки на сотни километров вокруг простирался дикий лес чужой планеты, а напротив Логинова за столом сидело существо, способное привидеться разве что в ночном кошмаре. И несмотря на это, они мирно беседовали, обсуждали мировые проблемы, время от времени отпивая из бокалов странный напиток, напоминавший по вкусу сок редьки. Зато не оставалось ни малейшего сомнения в алкоголе, который содержался в напитке. Того самого алкоголя, который давно был запрещен на Земле, а затем и вовсе исчез, даже из контрабанды, полностью вытесненный хмельником.
А перед этим был обильный ужин, во время которого Логинов получил возможность познакомиться с арктурианским походным меню, состоявшим из нескольких пюреобразных продуктов, по вкусу не отличавшихся от привычных корабельных концентратов. Однако на этот раз они показались Логинову настоящими деликатесами, поскольку за весь день у него не было и крошки во рту.
Решив, что его гость уже достаточно отдохнул от лесного перехода, арктурианин приступил к делу.
— У нас не так много времени, мистер Логинов. Патрули постепенно расширяют район поисков и будут здесь через пару часов. К этому времени мы должны добраться до святилища Лумы, где, я надеюсь, вы будете в полной безопасности.
— Кто такая эта Лума? Ваше божество?
— У нас нет религии в вашем понимании. — Арктурианин усмехнулся своими коричневыми морщинистыми губами, и Логинову показалось, что его улыбка больше походит на оскал. — Лума — прорицательница, предсказавшая вашу необычную судьбу, и вам необходимо с ней встретиться, прежде чем мы решим, что нам с вами делать дальше…
Логинову не слишком понравилась категоричность этого высказывания и то, что кто-то за него опять собирается решать, «что с ним делать», однако он в данный момент находился в том положении, когда собственное мнение лучше всего держать при себе.
Поэтому, не возражая, он покончил с ужином и помог хозяину свернуть палатку. Оказалось, что пеший переход им не грозил. Едва со сборами было покончено, как Похандорус, повернувшись к лесу, издал переливчатый свист, в ответ на который на поляне показались два существа, напоминавшие лошадей разве что своим размером. Седла, однако, на них были, и Логинову ничего не осталось, как, следуя указаниям Похандоруса, взгромоздиться на эту помесь крокодила с гориллой.
Животное восприняло его появление на своей спине не слишком дружелюбно, однако в конце концов укрощенное окриками Похандоруса, покорно поплелось на поводу вслед за его «лошадью».
Все сборы заняли не больше получаса, и когда поляна осталась позади, а они, не задерживаясь, продолжили движение через лес, Логинов по достоинству оценил возможности арктурианских «лошадей», способных в случае необходимости перепрыгивать со ствола на ствол, оставив далеко внизу непроходимые заросли колючих кустов. Только теперь он понял назначение прочной упряжи, способной удерживать всадника в седле, даже если его переворачивали вниз головой. Но и в разгар этой дикой скачки его не оставляла тревога. Он вновь утратил контроль над событиями, потерял возможность самостоятельных действий и вынужден был целиком положиться на своего спутника. Который, несмотря на все его дружелюбное поведение, был и оставался арктурианином, к тому же не простым арктурианином, а одним из тех, кто привык командовать штурмовыми отрядами, не зря же он дослужился до звания гран-дивара. Предвидеть, чем закончится эта ночная скачка по арутейскому лесу, Логинов не мог и внутренне готовился к самому худшему. Хотя и понимал, что спеленутый, как ребенок, этой весьма удобной для связывания пленников упряжью, он все равно ничего не мог сделать. И даже все его попытки дотянуться до рукояти десантного ножа, по-прежнему остававшегося на его поясе, закончились неудачей.
«Глэдис» уже начала торможение, готовясь к посадке на Арутею, когда из-за диска спутника, ей наперерез выскочили сразу три арктурианских эсминца.
Мгновенно проделав в уме все необходимые расчеты, Бекетов понял: у них не осталось ни малейшего шанса избежать атаки арктурианских кораблей. Силы были слишком неравны для того, чтобы принимать этот бой, и помощи ждать было неоткуда. Земные корабли остались за пределами досягаемости. Они покинули район недавнего боя, нарушив приказ адмирала и предоставив тем самым яхту своей собственной судьбе.
— Нам не удастся избежать атаки арктурианских эсминцев, придется принять бой…
Бекетов испытывал растерянность и сожаление из-за того, что поставил экипаж в безвыходное положение. Вся ответственность лежала на нем, он не чувствовал страха, хотя понимал, что жить им осталось всего несколько минут, в течение которых неприятельские корабли выйдут на позицию энергетического залпа.
