– Извините, мне очень надо позвонить.
Пренебрежительный взгляд. Толстяк достал из кармана пару монет. Швырнул на асфальт. Кажется, он меня не расслышал.
– Извините… – повторил я.
– Да отвали ты, бомжара! Пока я полицию не вызвал!
А хотелось быть приветливым…
Я улыбнулся и легонько ударил его в живот. Толстяк будто переломился пополам – удивительно при его габаритах. Я схватил его за воротник замшевой куртки и оттащил вбок. Аккуратно усадил на тротуар, прислонил к стене дома. Казалось, толстяк хлебнул лишнего и его разморило на скупом августовском солнце.
Место у таксофона освободилось.
– А где Гарик? – удивился тип на экране.
Я вдавил кнопку «отбоя».
Карточка торчала в приёмной щели. Собственно, мне она и не нужна. Тот номер имеет опцию «звонок за счёт абонента».
Жму клавишу «Создать SMS». Пальцы быстро пробегают по кнопкам.
Всё моё сообщение состоит из цифр: 321423.
Тех же, что и в Болхове… Я сам выбирал себе позывные.
«Отправить».
На семизначный московский номер…
И почти сразу мелодичная трель. Надпись на экране: «Доставлено!».
Хорошо.
Теперь остаётся ждать.
Я хотел отойти в сторонку. Незачем тут торчать. Можно провести время и в подворотне. Скоро кого-нибудь за мной пришлют…
Таксофон вдруг опять ожил.
Торжественно заиграл что-то вроде «Breaking the Wall».
Я вернулся. И увидел на экране только что набранный номер.
Зачем?… Это против правил. Но если Брэдли сам их нарушает у него должны быть основания.
Я прикрыл глазок видеокамеры ладонью и нажал «ответить».
Экран остался пустым. А в трубке запиликали короткие гудки.
Тьфу…
Я повесил трубку. Хмуро переминаясь, изучал однотонно-синий дисплей.
Тишина.
Мимо двигались люди. На сидящего у стены толстяка мало кто обращал внимания. На меня – тоже. А те, кто обращал – ускоряли шаг.
Рефлексы большого города.
Чего ждать от небритого типа в грязных обносках?
Только проблем.
А вот и они… Уже на подходе.
Краем глаза я уловил новую турбулентность в людском потоке. Ощутил взгляды. И, не спеша, как бы с ленцой двинулся в сторону подворотни.
Двое полицейских ускорили шаг.
Я – тоже.
– Стоять! – заорал тучный сержант и потянулся к кобуре. Там у него был разрядник. В толпе его использовать не рекомендуется, но сержанту не хотелось бегать.
Я быстро нырнул в подворотню.
Остановился за углом, вслушиваясь.
Они торопились.
Рядовой обогнал сержанта и влетел во двор буквально через мгновенье. Наверное, они боялись, что я скроюсь в каком-нибудь подъезде.
Зря переживали.
Не люблю бегать от правосудия.
Рядового я встретил ударом в челюсть. Что-то хрустнуло под моим кулаком. Полицейский упал, как подкошенный. А сержант успел выстрелить из разрядника. Прежде чем сам отлетел, ударившись затылком о стену.
На голове у него был шлем. Только не помогло.
Сержант вырубился и сполз по стене.
Я отобрал у обоих оружие и разрядники. Ещё – документы и бумажники. Денег было мало – баксов триста. Но в моей ситуации лучше ничем не брезговать.
Такси подъехало минут через пять. Я услышал звук мягкого торможения и понял. Аккуратно выглянул из подворотни.
Обычный доисторическая «ваз». Водитель – крепкий молодой парень. Другой, постарше – на заднем сидении. Внешность у обоих – вполне неприметная. Поношенные джинсовые куртки, линялые футболки… Типичные москвичи.
Только глаза их выдавали.
Водитель косился по сторонам. А тот, что сзади, сидел с подчёркнуто-каменным лицом.
Оба слегка нервничали.
Я заколебался.
А потом, мысленно махнул рукой.
Я хочу убраться из страны. Для этого нужны деньги и документы. И больше мне некуда идти…
Номер машины заканчивался семерками.
Всё как положено. И как положено я обратился со смелым предложением:
– До Чертаново не подбросите? У меня всего десять баксов…
– Садись. Нам по пути.
Излишняя перестраховка. Меня узнали – я понял по взглядам.
Распахнул дверцу – заднюю.
Лысоватый мужик с серьгой в ухе услужливо подвинулся.
Я качнул головой:
– Не пойдет. Пересаживайся вперёд.
Лысоватый поморщился. Но вышел и занял место рядом с водителем.
Прямо на меня, от зеркальца таращилась крохотная видеокамера. Я быстро протянул руку и вырвал камеру с «мясом»:
– Извините. Так будет спокойнее.
Ехали молча. Конечно, не в сторону Чертаново. У Брэдли несколько конспиративных квартир. Всех адресов я не знаю. Но, кажется, сейчас мы двигались в сторону главной его резиденции.
Поездка не будет долгой.
Я осторожно глянул в заднее окно.
Fuck!
Эту «хюндаи» я уже видел у предыдущего поворота.
Хвост?
Или Брэдли решил перестраховаться?
От проспекта Мира двигались узкими старыми улицами. Совсем, как у Есенина… А «хюндаи» тащилась следом.
Свернули в тенистый дворик.
«Попутчики» наконец исчезли. А мы тормознули у самого подъезда.
– Приехали, – доложил водитель. Скорее мне, чем своему начальству. Те и так всё поняли. Конечно, в «вазе» есть радиомаячок.
– Тут уютно, – улыбнулся я, открывая дверцу. И выстрелил в водителя из разрядника.
Лысоватый с серьгой дёрнулся. Но в шею ему уже упёрся ствол – не разрядник, а штатный полицейский «макаров».
– Тихо, – попросил я.
– Ты что?! Мы же свои!
– И прекрасно. Значит сочтёмся… А теперь спокойно выходим из машины.
Во дворе было пусто.
Колыхались на ветру ветки клёнов. Так безмятежно, что даже неестественно…
Мы вошли в подъезд. Лысоватый – впереди. Я почти – вплотную за ним. Рука с «макаровым» была у меня в кармане. Палец – на спусковом крючке.
Поднялись на второй этаж. Здание – старое, этажи высокие. Плохо. Если придётся выпрыгивать – рискую что-нибудь себе сломать…
Рядом со стальной дверью – кнопка. Но звонить не пришлось. Лязгнул замок. В дверях стоял хмурый детина. Этого я тоже видел впервые.
– Привет, – улыбнулся, прикрываясь лысоватым.
– Добро пожаловать.
– Как там старый чёрт? Уже запасся моим любимым «бурбоном»?
– Конечно, – он улыбнулся в ответ – широко, по-американски.
– Чудесно, – я вошёл, захлопнул за собой дверь. И проходя мимо, ударил детину локтем.
Иногда мелочи важны. Брэдли терпеть не может спиртного. Все, кто с ним работают – это знают.
Лысоватый бросился по коридорчику. Мне пришлось выстрелить.
С двумя «макаровыми» я двинулся вперёд.
А куда же ещё?
Выскакивать на лестницу глупо. Меня уже ждут. И пробиваться к машине бессмысленно – выезды со двора давно заблокированы.
Шансов нет.
А если есть – исчезающе малые…
