Низа плелась вперед, поддерживаемая Дольмаэро, который, казалось, сумел каким-то образом восстановить силы, невзирая на то, что они находились почти в самом настоящем аду.
По обе стороны прохода находились трупы – это были деградировавшие человеческие существа, которые попытались помешать им вернуться к вагончику. Руиз и остальные ушли вперед, чтобы навести такое разрушение, оставив одного солдата, чтобы охранять фараонцев.
Через несколько минут Руиз и солдат по имени Крун вернулись, однако без спутников. Крун хромал, а черная броня, которую носил Руиз, была запачкана и забрызгана кровью.
Руиз все еще держался странно отдаленно, это пугало Низу. Это все видения, галлюцинации, вот почему он кажется не таким, как обычно, подумала она.
Они в конце концов оказались у огромной шахты и пересекли болото без дальнейших происшествий. Руиз начал вести себя еще более странно, бросая через плечо встревоженные взгляды – это было гораздо больше, чем просто обычная осторожность, подумала Низа.
– Что такое? – спросила она его.
Но он не ответил, а черный блестящий металл его шлема не давал ей возможности прочитать его мысли.
Они забрались в вагончик, и Низа почувствовала горячее бурное желание как можно скорее оказаться подальше от этого места. Она заметила, что начала улыбаться. Она так широко растянула в улыбке губы, что стало больно.
Невзирая на предвкушение свободы, какое-то нехорошее предчувствие, даже не оформившееся, зародилось в ее груди. Она повернулась и увидела, что Руиз Ав пока еще не сел на платформу. Внимание его было обращено на светящиеся красным светом входы в пещеры генчей.
– Что такое? – снова спросила она.
Он повернулся к ней почти нехотя, как ей показалось. Потом он откинул забрало и открыл лицо. Он был столь же хищно красив, как она всегда и помнила его – тот наркотик, который теперь кружил в ее крови, только обострил ее восприятие, сделал эту красоту в ее глазах и еще более хищной, и еще более яркой. Он улыбнулся ей печально и любовно. И все же его черные глаза показались ей чуть холоднее, чуть жестче, чем она помнила. Может быть, это влияние наркотика, подумала она.
– Ты знаешь, насколько дорого я тебя всегда ценил? – спросил он так тихо, что она едва могла его услышать.
– Да, – ответила она.
– А ты заметила, каким я был страшным дураком? – теперь он широко улыбался. Она не обиделась на тот намек, который содержался в его словах.
– Время от времени замечала, – ответила она серьезно.
Он посмотрел на нее так внимательно, словно навеки впечатывал ее образ в потаенную галерею памяти.
– Я всегда буду благодарен за то время, которое мы провели вместе, неважно, что еще может случиться, – сказал он, ужаснув ее этими словами. – Поцелуй меня, пожалуйста, нежно и сладко, словно бы целовала меня всем своим сердцем, – попросил он.
– Хорошо, – сказала она.
Руиз и его проводник быстро шли к цели. Время от времени они проходили мимо получеловеческого существа, которое обычно поспешно отскакивало в сторону и смотрело с открытым ртом, как они проходят мимо. В некоторых проходах, особенно боковых, Руиз видел жилые кварталы, в которых люди эти свили себе жалкие по своей обыденности гнездышки. В этих жилищах полосы биолюма давали более яркий свет, чем то красное мерцание, что обычно озаряло туннели, поэтому Руиз смог увидеть жалкое подобие мебели, которое эти существа сколотили из мусора, попадавшего в болото. Стены были украшены грубыми рисунками красной и белой краски. Это были существа, нарисованные по типу «точка, точка, запятая», у них часто было по три руки или ноги, но головы неизменно были человеческими. Руиз стал замечать детей, причем самые маленькие были совершенно человеческих пропорций. Их мордочки с широко раскрытыми глазами могли бы принадлежать любым детям на любой планете пангалактического мира. Он отказывался думать, на что могут быть похожи их маленькие жизни тут, в химическом безумии анклава гончей.
Неожиданно генч свернул в боковой проход. Руиз скользнул за ним и увидел, как это существо скорчилось за самой высокой кучей мусора.
– Что случилось? – прошипел Руиз, оглядываясь через плечо.
Генч задрожал.
– Твой враг первым добрался до Машины.
– Откуда ты знаешь?
Глазные пятна посмотрели на Руиза с чем-то похожим на удивление.
– Эти сведения пронизывают феромонную сеть, которая наполняет весь анклав. Как я могу не знать?
– Как же так, если остальные генчи не знают, что ты для меня делаешь? – Руиз почувствовал, что в нем нарастает паника.
– Они и знают, – ответил молодой генч. – А что они могут поделать? Наш род совсем не так легко принимает решение и начинает действовать. Только такие развращенные индивидуумы, вроде меня, могут принять какое-то личное решение и начать его выполнять. Но теперь у меня нет сведений, на основании которых я мог бы действовать. Мой план был основан на том, что ты сможешь разрушить Машину до того, как твой враг появится, чтобы убить тебя.
– Понятно, – с сомнением сказал Руиз. – Так ты, значит, должен на самом деле знать, что случилось с моим сотоварищем?
– Да, конечно, – сказал генч. – Мы на короткое время потеряли его из виду. Потом он каким-то образом смог нагнать и поймать одного из прислужников. Он заставил его привести к тому месту, где Кореана оставила пленников и часть своего войска. Он убил двух охранников, а потом заключил договор с теми, кто остался в живых. Они забрали пленников снова к вагончику, убив по дороге большое количество наших слуг, которые постарались помешать им убежать.
– Пленники? – дикое и страшное подозрение мелькнуло в голове Руиза.
– Женщина и двое мужчин, связанные одной цепью за шею.
Низа. Кто же еще мог быть там? Младший действовал с обычным для Руиза Ава безжалостным и беспринципным чувством собственной выгоды. Руиз почувствовал внезапное отвращение к самому себе – и острое чувство разочарования. Почему он не подумал о том, чтобы сделать то же самое? Видимо, он бесповоротно и окончательно переменился.
– Они уехали?
Генч вяло пожал плечами, вали можно было так назвать его дрожь, пробегающую по телу.
– Мне кажется, нет, но я не могу говорить с полной уверенностью. Сеть на сравнительно открытом воздухе становится нечеткой, и противоположные потоки воздуха разбивают информацию на кусочки.
Руиз почувствовал почти непреодолимый соблазн прекратить этот глупейший поход и помчаться обратно в слабой надежде, что они еще не уехали, что Младшему еще не удалось забрать с собой Низу. Он поймал себя на том, что вдыхает судорожные, огромные глотки воздуха, дрожа от гнева и горя. Нет! – сказал он себе. Слишком поздно. Младший наверняка отправился вверх по стене как только смог загрузить вагончик, вскоре он достигнет подлодки и сможет убежать. С Низой.
