Латея налила в чашу сок и подала мне. Она с интересом смотрела, как я ем, и улыбалась.
– Что смешного?
– Ничего, господин. Мне нравится смотреть на вас. Я хмыкнул.
– Слушай, а чем занимаются послушницы в… свободное время?
– О господин! У нас мало такого времени. Мы убираем в храме, готовим еду, шьем одежду. Нас учат читать и писать. Мы прислуживаем знатным гостям, услаждаем их песнями, разговорами и ласками.
– Значит, я – знатный гость?
– Да, господин. – Латея подошла ближе. – Мне нравится служить вам.
– Да?
– Господин очень сильный, храбрый воин. Я слышала, так говорил настоятель.
– Настоятель очень великодушен…
– О да! – С жаром подтвердила она. – Он разрешил мне родить от тебя сына.
Я провел рукой по ее пышным волосам, представляя себя в роли отца. Впрочем, дети, рожденные в храме, считаются детьми бога.
«В этом качестве мне еще не доводилось выступать. Роль бога слишком беспокойна».
Пока я ужинал, Латея успела наполнить ванну и теперь ждала меня с мочалкой в руках. Я с удовольствием погрузился в горячую воду, чувствуя, как уставшее за сутки тело, расслабляется. Маленькие руки юной послушницы ловко скользили по спине, груди и плечам.
– Господин сильно устал. Позволь мне самой все сделать? – сказала Латея, когда я буквально рухнул на кровать.
– Да, конечно…
Я уже улетал в царство Морфея и почти сквозь сон почувствовал едва ощущаемое прикосновение нежных губ…
Латея разбудила меня утром, подав завтрак, и сообщила, что настоятель желает поговорить.
– Обычно в день брачных игр он не занимается другими делами.
– Что, игры уже начались?
– Нет, господин.
Настоятель ждал в своих покоях. Он расхаживал по комнате вдоль широкого окна.
– Как вам понравилось у нас?
– Очень.
– Латея хорошо прислуживала?
– Лучше не бывает.
Куник довольно улыбнулся.
– Скоро начнутся игры. А по нашим правилам в храме в этот момент могут находиться только служители и те, кто приехал попытать счастья.
– Понимаю. Я готов выехать немедленно.
Куник сделал приглашающий жест. Я подошел к окну и посмотрел вниз. Во дворе храма у большого одноэтажного здания стояли шесть человек. По одежде в них легко можно было различить степняков.
– Они ждут команды, чтобы начать. Потом войдут в первую комнату, где оставят оружие.
– Победит один, а что будет с остальными?
– Обычно кто-нибудь получает тяжелое увечье и не желает возвращаться домой. Таких мы оставляем при храме. Если он выздоровеет, станет послушником. Иногда и проигравшие не хотят возвращаться, боясь опозориться перед родней. Храму нужны сильные воины и миссионеры. Мы обучаем их обрядам, грамоте и отправляем в разные страны, чтобы они рассказывали о нашей вере.
– И как принимают их в Микенах, Фаррабе?
Куник повернулся ко мне:
– В Фарраб мы людей не посылаем. Там царят темные боги.
Я удивился, в Фаррабе исповедуют ту же религию, что и Аберене. Куник, видя мое недоумение, пояснил:
– Богов Дня и Ночи постепенно вытесняет новая религия. Мы о ней пока мало знаем, известно только, что она идет с юга.
– С юга? А что там? Настоятель пожал плечами.
– Неизвестно. Никто из нас ни разу не доходил До южных границ владений Фарраба.
В дверь постучали, на пороге возник послушник.
– У ворот три жреца. Из Винтисты.
Я вздрогнул. Из Винтисты? Неужели кто-то уцелел и смог прорваться сквозь кольцо осады, поставленное Владином? Значит, есть тайный ход…
Куник кивнул.
– Я приму их. – Он повернулся ко мне. – Артур, подожди меня в комнате.
Я вышел из покоев в полном смятении. «Жрецы» обманули Владина и ушли. Но что им понадобилось здесь?
Из-за поворота вышли несколько человек. Впереди послушник, а следом трое людей в длинных черных плащах.
У двух на головах капюшоны, третий шел с открытым лицом. Широкие скулы, мощный подбородок, чуть выдававшийся вперед, уверенные движения, твердый взгляд.
Я чуть посторонился, пропуская делегацию, когда шедший впереди жрец вдруг впился в меня взглядом. С губ слетел приглушенный возглас удивления. Узнал. Значит, где-то видел раньше.
«Где, где… в храме, конечно!»
Я вошел в комнату и сел за стол. По коридору прокатился гул от ударов в било. Через минуту набат смолк. В дверь постучали. Я вытащил из чехла нож и пошел открывать. В коридоре стоял Антис.
– Начинается обряд брачных игр. По нашим правилам, гости храма должны покинуть его. Но настоятель разрешил тебе остаться. Когда игры подойдут к концу, я приду за тобой.
– Долго длятся игры?
– Нет. К обеду закончатся. Победитель увезет с собой трех девушек, а проигравшие сами решат, что им делать дальше.
Жрец ушел, напомнив, что вернется к концу игр, я закрыл на засов дверь, лег на кровать и постарался заснуть.
Разбудил меня настойчивый стук в дверь. В коридоре стоял Антис.
– Что, уже? – позевывая, поинтересовался я.
– Да. Испытуемые скоро войдут в последнюю комнату.
– Все шестеро?
– Двое застряли по пути. Один не справился с сеткой, второй сорвался с каната и повредил ногу.
– Плохо готовились, – посетовал я.
Дважды мы сворачивали за угол, спустились по узкой лестнице и наконец пришли в небольшую комнату. В углу, едва разгоняя тьму, горел одинокий факел. Антис приложил палец к губам и поманил меня рукой.
– Видишь занавеску? – шепотом осведомился он.
Я кивнул.
– За ней ход в комнату мрака. Вот-вот там появятся воины.
Он подошел к занавеске вплотную, чуть приподнял уголок ткани и заглянул внутрь. В этот момент дверь в комнату открылась и на пороге появились два «жреца». Капюшоны надвинуты на головы, руки спрятаны в складках одежды. Гости из Винтисты!
– Что вы здесь делаете? – раздался за спиной изумленный голос Антиса.
Жрецы, точнее, боевики Клана, молча шли к нам.
– Никто не смеет прерывать брачные игры! – возвысил голос Антис. – Даже если это жрецы бога Ночи!
Боевики на ходу синхронно высвободили руки из складок одежды, у каждого в кулаке зажат короткий меч. Я оттолкнул Антиса, прыгнул вперед и чуть в сторону, прикрываясь одним противником от второго.
Ближний взмахнул рукой, меч описал длинную дугу, со свистом рассекая воздух надо мной. Второй «жрец» обогнул своего товарища и попытался достать меня с другой стороны.
Безоружный, в тесном помещении с бестолково мечущимся и ничего не понимающим жрецом за спиной, я представлял собой великолепную мишень и, если бы не ловкость и опыт боя, уже лежал бы убитым.
Боевики понадеялись на внезапность и оружие. Знали, сволочи, что по храму запрещено ходить вооруженными, и посчитали меня легкой добычей.
Еще несколько секунд я играл с ними в салки, потом, улучив момент, сблизился с одним, отвел его выпад и ударом сломал ногу. Завладел его оружием, откинул обмякшее тело и повернулся ко второму. Тот замер, напряженно глядя то на меня, то на дверь. Вдруг Антис бросился вперед.
