палубе щупальца толщиной с колонну амфитеатра не поломают и не сокрушат всё внешнее оборудование.
Прямо по курсу вынырнула какая-то гадость, но рулевой только увеличил ход. Корабль сильно тряхнуло, однако ход он не замедлил. Оставалось надеяться, что тому, кто попытался всплыть перед набирающим скорость эсминцем пришлось гораздо хуже, чем им.
В припортовой части города шёл свой бой. Выброшенная десантом уже третья волна тварей загоняла в ловушки и по одному уничтожала полицейские бронетранспортёры, с помощью которых правительство пыталось очистить улицы. Словно в каком-то фантастическом фильме над чопорными лондонскими крышами кружил чёрный вихрь из гарпий, крыланов, смерть-птиц и прочих, ещё не классифицированных учёными, летающих бестий. Летающие твари сбрасывали в тыл солдатам пытающихся установить на улицах баррикады разных мелких гадов, явно подсмотрев и взяв на вооружение тактику армейских дронов. Заброшенные в тыл твари заставляли солдат оставаться вечно настороже, постоянно отвлекаться чтобы защитить себя или гражданских, замедляя строительство укреплений.
Моряки, как могли, держали берег, не давая тварям организовать нормальную высадку.
Вот отстрелялся попавший в поле зрения ракетный крейсер. Предназначенные уничтожать противника за сто, даже за двести километров ракеты били практически в упор, разрывая в клочья на свою беду решившую ненадолго всплыть стаю кракенов в четырёх или пяти километрах, спешивших поучаствовать в сражении.
Но хуже всего были левиафаны. Огромные, даже на фоне отнюдь не малюток-кракенов способных в одиночку утащить на дно не слишком массивную подводную лодку. Настоящие горы живого мяса. Покрытые костяными пластинами тела завораживающе медленно передвигались, но, при необходимости, как показала практика, оставались способны к резкому броску, выстрелу щупальцем, языком или плевком концентрированной кислоты объёмом с цистерну в которых лондонские молочники развозили по магазинам молоко. Попавшего под такой плевок человека растворяло мгновенно. Даже прочная корабельная броня размягчалась, текла и отваливалась целыми пластами. Чёрт знает как это было возможно. Наверное, примерно также как само существование этих плавающих живых крепостей размером с двадцатиэтажный дом, если не больше. На суще подобная туша вряд ли смогла бы двигаться, но в воде оставалась смертельно опасна для любых кораблей.
Всего левиафанов было два, но и этого более чем хватало. На каждого из них артиллерийские корабли не раз обрушивали огненный вал. Костяные пластины разлетались вдребезги. Плоть пылала и горела. После попаданий в теле левиафанов оставались огромные кровоточащие каверны, в которые мог бы не напрягаясь проехать грузовик. Но на фоне их общей массы такие повреждения не выглядели критичными. Оставленные в покое, раны быстро заживали. Новая плоть нарастала если не на глазах, то где-то близко к этому.
-Чёрт побери, где авиация?! Почему лётуны не помогают нам, чем они вообще заняты? -недоумевал капитан американского эсминца.
Падение огромного щупальца размером с хороший поезд заставило Джеймс Мингус круто изменить курс, чтобы увернутся. Щупальце упало в нескольких десятках метров, но поднявшаяся волна отбросила и закрутила военный корабль, сбивая прицел, заставляя рулевого ругаться, а капитана крепче вцепиться в край стола.
-Где авиация?
…
А действительно, где она? Почему кроме вертолётов, действовавших в начале сражения воздух полностью отдан на откуп тварям? Почему стальные птицы со стальными крыльями продолжают спать в гнёздах аэродромов и ничего из происходящего не тревожит их сон?
Тревожит.
За спиной у Араниэль оставалось лётное поле ближайшего к Лондону аэропорта Бриггин-Хилл. Выстроенные в два ряда истребителями, уже выведенные из ангаров и почти готовые ко взлёту. Не хватало только пилотов.
Впрочем, пилоты тоже были, только в несколько диверсифицированном виде. Ну, вы понимаете: одна нога там, другая здесь, голова лежит в стороне от тела и смотрит в больше недоступное для неё небо мёртвыми глазами. Группа из четырёх молодых воительниц, во главе с Араниэль заранее пробралась в Бриггин-Хилл и действовали там настолько филигранно, что пока кто-то что-то сумел понять, уже треть персонала небольшого военного аэропорта была мертва.
Аналогичные группы, разве только больше по численности, должны были вывести из строя авиабазы Милденхолл и Лейкенхит.
-Единовременный удар. Слаженная работа. Каждый должен знать свою роль, словно актёры в столичном театре, -говорила мастереса, как выяснилось большая поклонница столичного театра. Она частенько сравнивала воительниц с актёрами и всегда в пользу последних.
-Рассчитанная по нотам пьеса. Каждый инструмент вступает в свою пору и создаёт собственную часть мелодии, -требовала она когда доводила план до диверсионных отрядов.
Как и предполагала Араниэль – прибывшие на всё готовое мастерессы, вместо того чтобы продолжать тактику мелких ударов в десятке различных мест и общего давления по всем фронтам сразу, решили задействовать силы в одном месте и сломать хумансовские государства по очереди, по одному за раз. В другой ситуации, может быть, вполне разумная тактика. Однако, насколько эльфийка сумела изучить хумансов, в мире высоких скоростей и энергий, которые они подчинили себе, вполне возможна скоростная переброска войск и хитрый план мастерес может обернуться ловушкой уже для них самих.
Но кто такая Араниэль чтобы мешать вышестоящим совершать ошибки, тем самым погибая или попадая в немилость Великой Матери, в итоге освобождая дорогу наверх для кого-нибудь более талантливого, более осторожного, более достойного наконец. Например, для неё самой.
Почему бы и нет?
Тем более, что попытка с нахрапа взять большой остров и закрепится на нём, тем самым создавая ещё один очаг напряжённости и плацдарм для развития наступления выглядела, без преувеличения, крайне привлекательно. Вопрос только один: получится ли? Но этот вопрос не к ней. В этой операции она простой исполнитель.
Араниэлль неторопливо пошла между рядами самолётов к зданию, где успели укрыться и запереться уцелевшие. Обслуживающие аэропорт работники, техники, и некоторая часть пилотов. Требовалось довести дело до конца. Времени оставалось не так много, скоро должны прибыть вызванные из ближайших армейских частей подкрепления и ей с девочками придётся уходить. Но пока ещё времени вполне достаточно.
Продолжая идти, Араниэль почувствовала, как застрявшая в плече пуля выталкивается наружу и падает. Оставленная ею ранка тут же заросла. Ловкий хуманс, умудрился не только подстрелить её, но и попасть между пластинами мифриловой брони. Голову этого ловкача она несла под мышкой, убрав пару мифриловых клинков за спину.
То, что эльфийка шла спокойно, не беспокоясь о засевшем где-нибудь снайпере было вполне закономерно. Всю территорию Бриггин-Хилла и подъезды к нему контролировали выращенные ею в утробе мелкие птицы. Араниэль не являлась мастересой и не могла передать созданным ею летающим разведчикам способность мысленной связи, но этот вопрос она решила дав птахам громкий голос и сконструировав для них искусственные инстинкты подчиняясь которым птицы будут по разному кричать в зависимости от того что
