встаёт у меня в горле. Беззвучно разеваю рот и не могу вдохнуть.
— Упрямое, настырное насекомое, которое не знает, когда нужно сдохнуть. Оно не может победить сапог, как бы не старалось. — Где язык? — его руки начинают бесцеремонно шарить по моим карманам.
Звонкая пощёчина отбрасывает мою голову назад. Бьюсь затылком и от удара, наконец, получается вдохнуть.
— Знаешь фишку насекомых, Нелли? — скалюсь, сглатывая кровь во рту. — У них слишком много лап.
Два лезвия вонзаются в грудь эльфа крест накрест. Он воет от боли, поднятый над полом и надо мной. Потоки вражеской крови пятнают лицо ещё сильнее, но мне уже плевать. Под собственным весом тело крылатого начинает сползать, разрезаясь о когти брутхаска.
Ладони первожреца выбрасывают концентрированные потоки белого пламени. Импровизированные ходули ломаются, и он падает на ноги. С трудом удерживает равновесие. В нём всё ещё торчат острейшие хитиновые шипы.
Брут верещит от боли в моей голове. Ему страшно.
— Это всё так утомительно… — впервые собеседник звучит… по-человечески. Не надменный лидер церкви. Не обезумевший от ярости фанатик. Просто усталый эльф.
Уходи, Курт. Отыщи Фурию. Я сам разберусь здесь.
Волна протеста бьёт по мозгам.
Не спорь. Уходи. Я воскресну на кладбище. Скоро увидимся.
Вру легко и уверенно, чтобы уберечь своего друга от беды.
— Где язык, Гвинден? Отдай мне его и умрёшь быстро. Без боли. Клянусь.
Я даже верю ему.
— С чего ты взял, что он при мне? — улыбаюсь, ощущая, как уголки губ трескаются.
Тело постепенно восстанавливается. Слишком медленно. Я почти могу пошевелить пальцами ног.
— На кой хер мне носить с собой что-то настолько ценное? — хриплю, проталкивая слова сквозь измочаленное горло. — Я ведь знаю, что ты побежишь за мной послушно, как овечка. Да, Нелли?
Заторможенные нейроны в башке моего визави разгоняются, и он всё понимает.
— Ты специально взял его на глазах Келльвана, не так ли? Поэтому оставил его в живых? Чтобы тот всё рассказал?
Вопрос риторический. Он знает ответ.
Измождённый обыватель исчезает, и на его место вновь приходит буйный фанатик.
Запрокинув лицо к потолку, Арканиэль издаёт яростный рёв. А я начинаю безудержно смеяться. Слабый хохот переходит в булькающий кашель. Ненависть застилает жрецу глаза, и его ладони охватывает знакомое белоснежное пламя. Оно поднимается к локтям. Плечам. Охватывает торс.
Я начинаю тлеть. Сквозь дыру смотрю на первые звёзды в ночном небе. Красивые и такие далёкие.
Как же я устал.
Но план всё-таки был хорош.
С рычанием Арканиэль выбрасывает мне в лицо поток пламени, а я…
Я слышу хлопок. И крики боли где-то внизу.
Земля вновь бьёт по спине. Звёздное небо стало чуточку ближе.
Ещё один хлопок, и картина вновь меняется. Я лежу в какой-то тёмной комнате. Створки плотно прикрыты. Шершавый язык облизывает мне лицо.
«Друг. Никогда. Не бросит. В беде».
Глазами Курта вижу, как два его клона треплют эльфа. Один грызёт его шею. Второй вцепился куда-то в пах, и первожрец переходит на фальцет.
Мы всё ещё в здании, просто на втором этаже. Где-то по соседству. Мне нужно достать этот грёбаный свиток.
Давай, Брут, помогай. Я знаю, что у тебя ещё остались лапы.
Настороженно паук вытягивает конечность из моей поясницы.
Ослепительный свет разгоняет сумрак. Посреди комнаты, не касаясь пола, висит молодая девушка. Я знаю, кто это, ещё до того, как глаза пробегают по её фрейму.
Аларис[4].
На вид ей не дать больше двадцати. Узкое симметричное лицо. Идеальные скулы, хоть сейчас на подиум. Волосы цвета расплавленного золота собраны на затылке. На ней много одежды. С нудисткой Эстрикс не сравнить. Длинное белоснежное платье. Сверху не то манто, не то плащ до колен. Из тяжёлой материи с вышивкой. Богатое одеяние золотого и пурпурного цвета.
Однако больше всего в глаза бросается диадема у неё на волосах и что-то вроде искрящего нимба, только висящего не параллельно девичьей макушке, а перпендикулярно. Чуть позади её затылка.
— Если бы я знала, сколько головной боли ты мне доставишь, — мягко произносит, богиня, — я убила бы тебя ещё там. В канализации.
У меня же есть Астральный прыжок!
— Да? Что ж, если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой.
Красавица морщится, но мне этого и надо. Потянуть время.
Каст занимает чуть меньше двух секунд, но Аларис реагирует первой. Интуиция воет об опасности, и мир вновь с хлопком меняется. Страшный грохот где-то через стену сообщает, что та комната перестала существовать. Курт вновь уносит меня прочь. На секунду я вижу проспект, освещённый уличными светильниками, и вновь мы где-то в темноте. Похоже, лавка кондитера. Слишком уж пахнет корицей, ванилью и ягодами.
С хрипом заново активирую способность, отсчитывая миллисекунды.
Свет ослепляет. Красивое женское лицо искажено злобой. Она нашла меня. Никуда не скрыться от этой мстительной твари.
— Проклятая псина! — девичий голос переполнен ядом.
За спиной Аларис вырастает вся мощь солнца. Словно распахнули форточку в космос. Жар невероятной силы и интенсивности. Он устремляется мне в лицо. Мне не хватило каких-то трёх десятых секунды.
Я чувствую тёплое прикосновение к своему разуму. В нём заключена искренняя симпатия. То самое ощущение, когда тебя ждут дома. Когда о тебе беспокоятся. Когда тебя любят.
«Вы. Моя. Стая».
СТОЙ!
Курт прыгает навстречу огненному потоку и замирает. Пространство искажается. Реальность рвётся в клочья. Варк’раст невозможным усилием, перенаправляет магию вверх. Сквозь крышу. В небеса.
Картина меркнет.
Меня тащит по изнанке Виашерона. Крутит и швыряет.
На смену лавке приходит тёмный зал. Круглый стол и семь стульев. Логово Братства Безмолвных. Оно наполнено криками и звоном стали. Я чувствую запах крови и внутренностей. Кожей ощущаю угрозу. Слышу орочий рык и чьи-то проклятия.
Кажется, это Гурдар. Мускулистая фигура отбивается от полудюжины бойцов, закованных в латы. Несколько валяются на полу. У них на груди знакомый символ Малаака.
В эту секунду мне плевать.
Тьму вновь разгоняет свет.
Нет. Никак не скрыться…
Аларис зависает в воздухе, с неодобрением оглядывая тела. По её правую руку стоит, пошатываясь Арканиэль. Первожрец выглядит хреново, но храбрится.
Перед моими глазами бежит стена системных уведомлений.
Светлая сука что-то ещё говорит, но я лишь отдаю мысленный приказ.
Теневой сдвиг!
Шесть теней взрываются сталью и магией. Сжигают все кулдауны и способности. Глаза первожреца наполняет липкий страх.
Мои же глаза слепо перечитывают одно и то же системное сообщение. Вновь и
