Ознакомительная версия.
– Может, – согласился со мной Азов. – Мы же об этом уже говорили. А может, дело не в этом, может, просто ты кому-то мешаешь. Но скорее всего – что-то ты и впрямь ведаешь, вот только, как ты верно заметил, сам не ведаешь что. И вот этот что-то знает. Но не говорит. Например, он знает, что за бумаги ты должен был подписать.
– Не понимаю, о каких бумагах идет речь, – равнодушно произнес Ромео. – Моя задача была – доставить вот этого человека в то место, которое мне назовут. Он должен был быть жив и невредим настолько, насколько это возможно. По крайней мере, он должен был находиться в памяти, а также у него должен был быть цел позвоночник и правая рука.
– А? – я подумал, что ослышался. – При чем тут позвоночник? Рука – понятно, но позвоночник?
– Чтобы ходить мог, – пояснил Стас. – Если перебить его, то это будет вряд ли возможно. А может – еще зачем. Может, дело в пытках, кто его знает?
Вот тут меня тряхануло. Пытать – это уже совсем перебор. Не хочу я, чтобы меня пытали.
Раньше на меня просто охотились, это было неприятно, страшно и достаточно дискомфортно. А вот сейчас до меня отчетливо донесся скрип дыбы, запах паленого волоса, крови и дерьма – и это уже был очень и очень неприятный запах.
– Именно, – подтвердил Ромео. – Мой наниматель очень вас не любит. Скажу по секрету – даже если бы вы все подписали, он все равно бы вас непременно помучал вволю. Да еще бы и растянул бы это удовольствие на недельку-другую. Так что я для вас благодетель. Пуля в лоб – это очень гуманный способ ухода из жизни, в вашем случае.
– Благодетель, – повторил я. – А кто наниматель, я так понимаю, вы мне не скажете?
– Конечно не скажу, – подтвердил Ромео. – Как и им. Профессиональная этика. Ну, и личное упрямство, как без этого.
– Есть такое, – подтвердил Азов. – Молчит как рыба, прости за банальность. Уж мы и так, и эдак – не хочет говорить.
– Но вы же наемник, – я присел на корточки напротив прикованного человека, который с иронией смотрел на меня. – Вы работаете за деньги. У «Радеона» есть деньги. Много денег. Просто назовите сумму.
Мне таких полномочий никто не давал, но нутро мне подсказывало, что в этом вопросе никто препонов мне ставить не будет.
– Пустое. – Азов цокнул языком – Мы с ним уже три дня общаемся, все перепробовали. Ну, кроме совсем уж радикальных мер. Нет, за ними дело не встало бы, поверь мне, но хочется этого красавца сохранить в товарном виде. Старик не любит этого, а может сложиться так, что он сам захочет пообщаться с ним. Вряд ли, конечно, но – кто знает.
– Да и не даст это результата, – я поморщился. – Видал я таких, как он. Ромео, ты же вроде во «Французском Легионе» служил, я ничего не путаю?
– Было дело, – охотно подтвердил прикованный мужчина.
– Ну вот, – я вздохнул. – С легионерами я не общался, врать не буду, зато брал интервью у нескольких наемников из «Диких гусей», когда в Сербии был. Это не люди, это кремни. Нет, среди них тоже всякие попадаются, но в большинстве своем они такие. Не думаю, что легионеры от них сильно отличаются.
– Отличаются, – сказал Ватутин. – «Дикие гуси» в основном профессиональных военных вербуют, а в «Легион» кого только не берут.
– Хорошо, – я поднялся на ноги. – Только вот этот – из таких, упертых. Но есть ведь и другие методы? Скажем так – фармакологические. Скополамин, например, про него даже я знаю. Подозреваю, что наука на этом деле не остановилась, есть и другие средства той же направленности.
– А потом меня спрашивают – за что я не люблю людей? – саркастично сказал Ромео. – И вот за что вас любить? Я с ним как с человеком – беседую, пытался от смерти страшной и болезненной спасти, а он химией меня пичкать хочет.
– Слушай, твой вариант моего спасения тоже не лучший, – повернулся я к нему. – Ну да, быстро умереть лучше, чем медленно и мучительно, только вот меня больше устраивает развитие событий, где я вовсе не умираю. А оно возможно в том случае, если ты перестанешь молчать и расскажешь нам, кто тебя нанял. Илья Павлович найдет этого человека, а дальше все будет очень хорошо.
– Ты так думаешь? – лукаво прищурил левый глаз Ромео. – И что будет дальше?
– И Элли возвратится с Тотошкою домой, – ответил ему я и глянул на Азова. – Так что насчет моей идеи?
– Она вторична, – Азов усмехнулся. – Кололи. Хороший препарат кололи. Он смеется, как идиот, и бормочет всякую ересь на пяти языках. Мы эти записи даже психологам показывали, – бессвязный бред – и только. А частить нельзя, он в овощ превратиться может.
– Могу, – подтвердил Ромео. – А меня, возможно, еще некоему Старику показывать придется.
– Нашел чему радоваться, – сообщил ему я. – Ты в этой связи находишься в том же положении, что и я в случае с тобой. Этот застенок – аналог пули в лоб, понял? Радуется он. Знал бы ты, что тебя ждет – сейчас бы все рассказал. И лучше расскажи, тебе это дешевле выйдет. И сейчас уже я тебе услугу оказываю этим советом, так что мы квиты.
– Эй-эй, – Азов положил мне руку на плечо. – Тебя заносит, дружище.
– Ну да, – я глубоко вздохнул. – Илья Палыч, ну если вы все перепробовали, то зачем меня сюда позвали?
– Чтобы ты на вот этого красавца поглядел. – Азов в короткой прическе Ромео каким-то образом нашел волосы, за которые можно было уцепиться, и резко рванул за них, поднимая его лицо вверх. – Это он Алексея убил. И тебя убил бы. Поверь, Киф, в лицо своей смерти посмотреть всегда полезно. Как минимум для того, чтобы понять, насколько ты неуверенно стоишь на этой Земле. Даже если ты думаешь, что ты все контролируешь, и тебе подвластно все, что только можно – это не так. У судьбы всегда есть та соломинка, которая переломит твою спину.
– А еще? – я был уверен, что это не все.
– А ещё? – Азов задрал голову сузившего от боли глаза Ромео еще выше, и теперь его щека касалась щеки наемника. – А еще я хочу, чтобы ты осознал. Он – здесь. И тот, кто его нанял, возможно, про это знает или догадывается. Может быть, и нет, но скорее всего – да. Какие из этого выводы?
– Твою мать! – как я сразу-то об этом не подумал.
– Верно, – Азов широко улыбнулся. – Он не знает, как долго Ромео будет молчать, а значит – ускорится. Если до того этот некто хотел тебя помучить, то теперь, возможно, захочет просто убить.
Глава девятнадцатая
в которой герой убеждается в том, что все имеет свои пределы
– Я против, – мое мнение по данному вопросу за последние несколько месяцев не поменялось.
– И я против. Зачем нам твой труп? Нас за него ругать будут, – поддержал меня Азов. – И вон, Ватутин тоже вряд ли выступает «за».
– Натурально, – подтвердил Стас. – Я – против. Ромео, а ты как?
Ознакомительная версия.
