— Атаковали? — с безмерным удивлением вымолвил Мамолин. — Как атаковали? Кто?
— Не знаю! Если ещё не прервана связь с бригадой, сообщи немедленно — уже есть потери. У меня убит Левша и, предположительно, Агаев. У Жоголева двое пропали без вести. И самое главное… Самое главное… Ты вот о чём предупреди…
Он замолчал, решаясь.
— В общем так, Сеня, — с усилием выговорил он. — Это не люди.
Мамолин переваривал услышанное.
— Не люди? — озадаченно переспросил он. — А кто?
— Не знаю… — вздрогнув, сказал Акимушкин. — Монстры, дьяволы, пришельцы из космоса!.. И вот ещё что доложи: у них огромные «фаланги»…
— Фаланги пальцев? — туповато уточнил Мамолин.
— Пауки! — рявкнул Акимушкин. — Три года в Средней Азии служишь — фаланг не знаешь? Огромные пауки, здоровые, как собаки!
— Акимушкин! — взвизгнул Мамолин. — Ты… Ты что, пьяный? Я сейчас в бригаду сообщу!..
В динамике что негромко, но отчётливо хлопнуло, затем он взорвался неразборчивым бормотанием и умолк. Это Мамолин отпустил кнопку на своём микрофоне.
— Ну вот и до них добрались, — очень спокойно, почти безразлично заметил Царапин.
Перед капониром дважды ударил карабин Петрова.
— Иди помоги ему! — бросил Акимушкин, и Царапин, спрыгнув на бетонный пол, побежал к воротам.
Ночь оглушила его. Лунное серое небо свистело и выло реактивными двигателями. «Неужели всё-таки война? — беспомощно подумал Царапин. — Но с кем? Не с этими же…» Где-то севернее возник жуткий повышающийся вой — что-то большое и тяжёлое падало с огромной высоты. Петров и Царапин ждали. «Ддумм…» — донеслось из-за третьей пусковой, словно чугунная болванка врезалась в землю.
— Не взорвалось, — с удивлением сказал Петров.
В песке были выбиты две новые воронки, рядом дёргались мохнатые суставчатые лапы очередной «фаланги».
— А эти не появлялись? — спросил Царапин, кивнув на лежащего и невольно задержав на нём взгляд. Насекомое, просто огромное насекомое… Немудрено, что он принял эту личину за противогазную маску.
— Ну и морда у тебя, Петров… — с нервным смешком пробормотал он.
— Я! — встревоженно откликнулся ефрейтор.
— Нет, это я так… анекдот вспомнил…
Реактивный многоголосый рёв, затихая, смещался к северу.
— Я думал, бомбить будут, — признался Петров и, помолчав, тихо спросил: — А чем они так… Левшу?
Словно в ответ ему за капонирами, ближе к солдатскому городку, беззвучно вздулся и опал бледно-фиолетовый пузырь света.
— А вот тем же самым, только поменьше, — не разжимая зубов, проговорил Царапин и вдруг умолк.
— Машина, что ли? — недоверчиво всматриваясь, спросил он.
Да, над капонирами дрожал светлый скачущий нимб — там, по песчаной лунной дороге, меж зарослей янтака, кишащих огромными пауками и чёрными дьяволами, на большой скорости шла машина с включёнными фарами — кто-то пробивался к ним со стороны городка.
— Может, они ещё ничего не знают? — неуверенно предположил Петров.
Царапин, не сводя глаз с тонкого лучистого зарева, отрицательно мотнул головой. Он не мог перепутать ни с чем бледно-фиолетовую вспышку — увеличенную копию той, что сожгла Левшу. Даже если люди в машине минуту назад не знали, что их здесь ждёт, то теперь они уже несомненно были в курсе.
Ночь к тому времени снова стала тихой, явственно слышался нарастающий шум мотора. Отчаянно сигналя, машина вылетела из-за капонира, осветив холм, ворота, курилку. Это был тяжёлый самосвал, и он шёл прямиком к ним, гнал по зарослям, рискуя шинами.
Жуткая из-за непонятности своей подробность: над кабиной, словно корона, тлело вишнёво-розовым что-то причудливое и совершенно незнакомое.
Над верблюжьей колючкой в вертикальном высоком прыжке взлетела ополоумевшая «фаланга». Два карабина грянули одновременно, но, кажется, дали промах — стрелять пришлось влёт и против света.
Царапин и Петров молча смотрели на подъезжающий самосвал. Кузов его был поднят. Козырёк кузова и вся его верхняя часть потеряли привычные очертания, свесились вправо кружевным застывшим всплеском. Сквозь чёрную в лунном свете окалину розовел раскалённый металл. На переднем колесе моталась какая-то тряпка. Лишь когда самосвал остановился перед воротами, стало ясно, что это — многократно раздавленная «фаланга», вцепившаяся жвалами в край протектора.
Дверца открылась, и из кабины полез командир стартовой батареи майор Костыкин — невысокий, плотный, плечи приподняты, под низко надвинутым козырьком в ночном освещении виден лишь крупный бугристый нос.
Мельком глянув на охраняющих, комбат повернулся к машине.
— Ну! — бросил он шофёру в белой от частых стирок панаме, который к тому времени выключил свет и, не решаясь открыть вторую дверцу, вылез тем же путём, что и Костыкин. — Кто был прав? Я ж тебе не зря сказал: подними кузов…
Внимание комбата привлекла вцепившаяся в покрышку разлохмаченная «фаланга».
— Соображают… — чуть ли не с уважением буркнул он и лишь после этого повернулся к Царапину.
— Кто есть из офицеров?
— Лейтенант Акимушкин, лейтенант Жоголев на шестой пусковой, старший лейтенант Мамолин в «Управлении»…
Комбат неторопливо взялся за козырёк и сдвинул его ещё ниже на глаза.
— А ну пошли, — вполголоса приказал он Царапину и, подняв плечи выше обычного, шагнул к воротам. Проходя мимо чёрного мертвеца, искоса глянул на него, но шага не замедлил. Следовательно, имел уже счастье встретиться с ему подобными.
Комбата в казарме звали за глаза «дед» Костыкин. Прозвище — ёмкое, понятное любому военнослужащему и говорящее об огромном уважении.
Увидев майора, Акимушкин издал радостное восклицание и вскочил, собираясь приветствовать по уставу, но комбат жестом приказал ему не тратить времени зря.
— Какие потери?
Акимушкин доложил.
— В бригаде знают? — Майор уже сидел на вертящемся табурете в обычной своей позе — уперев кулаки в колени.
— Так точно!
— А кто докладывал?
— Мамолин.
— Хреново… — Майор схватил микрофон, щёлкнул тумблером. — «Управление» — «Старту»! Мамолин? Майор Костыкин с тобой говорит. Что доложил в бригаду?
— Доложил, что атаковали нас, товарищ майор. Но они требуют подробно!
— Подробно?.. — «Дед» Костыкин снова взялся за козырёк и сдвинул его ещё на миллиметр ниже. — Значит, пока я буду к вам добираться, передашь в бригаду от моего имени: «Атакованы неизвестными лицами. Национальность нападающих, а также принадлежность их к вооружённым силам какой-либо державы установить не можем. Противник применил неизвестное нам оружие массового уничтожения. Несём значительные потери. За командира дивизиона — майор Костыкин». Всё.
