А ведь удобно расположили локацию. Рядом авиационная бригада, топливо под боком, рембаза, да и шум турбин, который мог бы беспокоить гавришовцев ночами, легко объяснить…
— Если это действительно так, то кто же ты, Олечка? Выглядишь на четвертак, а сворачиваешь шеи как, блин, разлихой спецназовец. Вот теперь еще, оказывается, умеешь рулить истребителем и знаешь о расположении сверхсекретных военных объектов. Кто ж ты такая, Ольга с позывным «Руно», на самом деле? А?
Мне казалось, она никогда не сможет дать ответ на этот вопрос. Ее глаза просили не спрашивать об этом. И, тем не менее, после минуты пытки требовательным взглядом она решилась.
— Я — всего понемногу, Глеб, — отведя взгляд, сказала она. — Немного солдат, немного выпускница летной военной школы, немного горный специалист, немного хакер, немного оперативник российского ГРУ. Немного обычная женщина — простая винничанка. Как оригами из разных цветов: и безобидные маргаритки тебе, и шипастые розы. Какой тебе больше подходит?
— Шпион, значит? — Я не знал, как реагировать на эту новость, поэтому сделал вид, будто подсознательно уже об этом догадывался. Ну как если бы только нужно было официальное подтверждение теории. — И что же обозначает твой позывной?
— Когда-то за утечку такой информации могли полететь головы. Прежде всего, моя, — хмыкнула Ольга. — И накрыться вся сеть. Сеть проекта «Руно»… Хочешь знать о позывном? Все до тошноты просто. Агентам, которые работали в других странах, присваивали только номера. Принадлежность к стране заключалась в доменном имени.
— «Ру», — догадался я.
— И «No» (или №), номер. Мой номер девять-двенадцать.
— Неплохой, выходит, с тебя агент, Руно-девять-двенадцать, раз знала о секретной точке, которой нет даже на военных картах. И значит, у вас с Жекой что-то было?..
Угу, думайте что хотите, а из всего услышанного мой мозг почему-то зацепился именно за это. Секретная точка с ядерными ракетами — да ну и хули? Что с них взять? Тактический бомбардировщик? Ну посижу, штурвал поверчу. Побурчу, пока губы не заболят. Цимес-то мне в чем? А вот девка эта… ну убейте меня, приглянулась. Бывает такое у мужиков, верите? Приглянулась — и потащился за ней хоть на край света. А тут — шлеп! И вот такая оказия. Русский нашифрованный шпион в плотной связи с десантником. Как тут обойти вопрос стороной?
— Нет, — она качнула подбородком, и я снова уловил запах мыла и сопутствующий ему возбуждающий аромат чистого женского тела. — Я такой же должник перед ним, как и ты. Только позарилась я в свое время не на муку. Банды, конечно, не собирала, как-то сама промышляла. — Понял, уколола, зараза эдакая. — Ну и попалась… Хотя как «попалась»? Сама, считай, к ним пошла.
— Обвесилась тротилом и не сработал взрыватель? — иронизирую.
Ольга не улыбнулась. Грустно вздохнула, нервно погладила ладони.
— За пару недель перед тем, как я проникла на охраняемый «догами» объект, прибился ко мне мальчик. Когда «африканец» потянул, он только первый класс закончил. Сережкой звали. Отец от лихорадки умер, мать во время эвакуации в толпе затоптали. А парнишка чудной такой оказался, бесстрашный, везде за мной по пятам, как собачонка, — Ольга улыбнулась, вспомнив, видать, малого. — И тогда за мной увязался, не отгонишь. Не бить же его. Посадила в газетном ларьке, попросила не высовываться, дождаться меня. А он… понятное дело… Пошел за мной, спалился сам и меня… Вот тогда «дожьё» его и подмело. Подумали, сын мой. Я бы отбила парнишку, да боялась в него попасть. Потому и пошла в плен, считай, добровольно. Готовилась, знаешь, как к мужикам попала, а оказалось… они там сами друг другу бабы, да и шалав этих на «конфетке» жопой жри. Знаешь, что со мной делали почти целый месяц? — В коварстве сузила глаза, громко выпустила воздух ноздрями. — Они каждому пленному роль придумывали. Я у них вот собачкой была. Надо было ходить на четырех лапах, ссать, опуская к земле только задницу, нюхать задницы другим собачкам, наскакивать друг на друга. Это их долбаное развлечение. Если б не Жека, мне бы вообще не жить. Из петли, считай, вытянул. Бежать помог. В отплату я ему и рассказала об этом бункере. Перед Богом тогда поклялась, что этот гадючник будет сметен. Тогда была уверена, что только Жеку одного и спасу. Пусть мне самой придется сдохнуть, но они жить не будут! Они ведь Сережку на моих глазах… Не поверили, что пацаненок мне чужой. Поэтому я должна. Понимаешь? Должна… Сделала бы это еще раньше, да чертовы ключи. У нас ушел год, чтобы их найти. Думаешь, я бы стала рисковать сама и вас подписывать, если б сомневалась хоть в чем-нибудь?
Мы молчали, смотря друг другу в глаза и выискивая в них невесть что. Может, пытались сказать друг другу нечто такое, что в нашем положении сложно сказать словами?
Потом она улыбнулась. Лишь глазами. Уголки ее губ приподнялись едва-едва для того, чтобы выражать даже намек на радостное настроение. Она неотрывно смотрела на меня и, казалось, спрашивала: «Зачем говорить обо всем этом, если оставшееся время можно использовать по-другому?..»
— Может, ты меня все-таки лучше поцелуешь? — предложила она.
Я поцеловал ее. Так, наверное, как еще не целовал никого за свои двадцать девять лет. Даже тех, у кого в порыве обоюдной страсти трещали кости. Они казались всего лишь игрушечными машинками в песочнице по сравнению с гонкой в Ле-Мане. О, как я это сделал! Так, будто бы на меня была возложена функция продемонстрировать подрастающему поколению дебилеющих интернетных задротов, как нужно целоваться с девушкой.
— Салман. — Призрак стоял на пороге. То, что он увидел, его, конечно же, не ошеломило.
— Призрак… — шиплю сквозь зубы. — Твою м… Ты хоть иногда стучаться умеешь?
— Проблемы у нас. Окуляр не поможет. Оль, как пташка?
— Пока только снаружи проверила, — ответила она, быстро вжикнув молнией на куртке и спрятав от моих голодных глаз всю красоту. Подошла к крылу, подняла лежащий на полу пристыкованный к большой емкости у стены толстый топливный шланг. — Но, думаю, помнит, как летать.
— Сколько времени тебе нужно?
Она пристыковала заправочный пистолет к заливной горловине. Затем подошла к вертикально стоящей у стены большущей емкости, постучала по стенке.
— Топливо есть, правда немного, — сказала, толкнув рычаг и провернув на два оборота вентиль. — Думаю, минут двадцать.
— Не успеем, — сказал Призрак.
— Не успеем что? — спросил я, подойдя к нему. — Какие проблемы?
— Стрелок заметил движение в зеленке, со стороны города. Десятка два, в черном. По ходу, предупрежденные — движутся быстро, но не палятся. Скорее всего, кто-то из здешних выскользнул, пока вы переговоры вели. Местные уже напряглись, перемигиваются, готовятся к замесу.
