Еще в километре от ворот, на расчищенном асфальте восстановленного шоссе, Данилов почувствовал, как все изменилось. Даже разведчики стали собраннее и серьезнее, перестали травить анекдоты и подобрались. Он слышал, что и в этих местах случались нападения и пропадали люди.
В это и было главное назначение стены. Не только не пускать чужих, но и постоянно напоминать своим, куда без лишней необходимости идти не надо.
Он повернулся к крохотному окошку, прорезанному в металле борта, через которое пробивался скудный свет. Но смотреть было не на что — разве что на обветшалое дорожное ограждение и жухлую траву полей за ним. Это лето было коротким. Какой же будет первая «настоящая» зима?
«Ну, прощай, цивилизация, — подумал он. — Надеюсь, еще свидимся».
Хорошо, что они так больше не увиделись перед отправлением, думал Александр. Ведь наверняка была бы не одна.
Почему же он ничего не сказал ей? А по кочану. Если бы признался, было бы еще смешнее. По канонам жанра ему полагалось размазывать по лицу слезы, но теперь он редко мог побыть один. А в мужском коллективе лучше сразу убить себя об стену. Данилов не замыкался в себе, хотя иногда хотелось. На привале, когда просили, рассказывал новым товарищами истории про свой поход. Но сам ни к кому в приятели не лез. Рубахой-парнем он, естественно, не стал, но и объектом травли тоже. Наверно, потому, что для интеллигента был неприхотливым и никогда не жаловался, а при своей комплекции оказался двужильным и никогда не жаловался. Кроме того, Саша не косячил при выполнении обязанностей и не забывал следить за собой.
Еще в первые дни в городе ему было трудно снова приучить себя к соблюдению правил гигиены — за время одиночества он напрочь забыл про мыло и бритву. Но, помня, что грязнуль презирают везде, даже в тюремной камере, он заставил себя принять и эти правила жизни в обществе.
Может, иногда он и вызывал усмешку и получал в свой адрес шутки и подколки, но они не были унизительным. А кличка-позывной за ним закрепилась намертво.
Чтобы как то занять привыкший к мыслительной деятельности мозг, Саша начал представлять, как бы выглядели его параметры, если бы он был героем ролевой игры.
Данилов Александр — 24 года. Пол мужской.
Параметры героя по десятибалльной шкале.
STATS:
Сила — 6/10
Выносливость — 8/10
Ловкость — 5/10
Мудрость — 6/10.
Интеллект — 9/10
Удача — 10/10
SKILLS:
Холодное оружие — 5/10
Пистолеты — 6/10
Гладкоствольные ружья — 7/10
Винтовки и автоматы — 5/10
Пулеметы и гранатометы — 0/10
Лазеры, плазмоганы и импульсные бластеры — 0/10
«Да, переиграли вы, батенька, в свое время в игрушки, — подумал он, стирая с лица улыбку, — лучше бы чем полезнее занимались. А так даже вспомнить перед лицом вечности нечего будет».
Но получалось забавно и эти мыслительные упражнения помогали отвлечься от тряски, когда ровный асфальт сменился ямами и колдобинами.
Интермедия № 7. ХРАНИЛИЩЕ
Мир продолжал меняться. Гольфстрим практически исчез, круто повернув на юг, и оставил Западную Европу и Северную Америку с положенными для их широты температурами — то есть такими же зимами, как в России.
Но к середине лета стало ясно, что, похоже, новый ледниковый период на планете не наступил. У оставшихся в живых ученых не было возможности производить точные наблюдения, но кое-какие теории они строили. Например, что климат Земли сам собой провел сложную балансировку и пришел хоть и к неустойчивому, но равновесию, потому что парниковый эффект уравновесил изменившееся альбедо покрытой льдом Земли.
Грегори Линдерман поднялся на плоскую вершину ледяного тороса, возвышающегося над заливом, и провел рукой в теплой перчатке по аккуратно подстриженной бородке, чтобы убрать с нее иней и снежники.
Когда-то он был тем, чья семья контролировала всю торговлю природными алмазами в мире. Теперь алмазы были не нужны ни для техники, ни для сережек и колье, но власть у него осталось. Он был одним из Совета трехсот, представителем древнего клана Ротшильдов, хоть он и носил другую фамилию, и это было куда важнее, чем его прежняя должность в ЦРУ. Теперь он был замом шефа Объединенной Службы Безопасности и фактическим руководителем арктической экспедиции.
Небо, где еще недавно стрекотали транспортные вертолеты, было девственно чистым. Эвакуация тыловой базы в поселке Лонгийрбин уже была завершена, и их группа из тридцати человек были последними представителям сил Коалиции на острове.
Подождав еще пару минут, Грег связался по рации с руководителем группы логистики. Тот рапортовал, что погрузка контейнеров с образцами в трюмы рефрижераторного судна завершена. Вот и отлично.
В этот момент над фиордом поплыл басовитый гул. Это дал гудок буксир, который выведет грузовое судно из бухты. Где-то там за пеленой тумана атомный ледокол «Викинг», реквизированный у норвежцев, уже расчищал дорогу для конвоя. Охранять ценный груз будет целая флотилия — эсминец и четыре корвета бывших ВМФ США и две британских дизельных подлодки.
Хранилище Судного дня было разграблено и выпотрошено. Именно в этом была настоящая цель оккупации Шпицбергена, где до сих пор белых медведей было больше, чем людей.
Здесь, в горе Платабергет, в тысяче километров от Северного полюса под вечной мерзлотой было оборудовано высокотехнологичное хранилище семян. Его создавали на тысячелетия как «резервный диск» для цивилизации, Ноев ковчег с резервными запасами флоры, который позволил бы возродить мировое сельское хозяйство после глобальной катастрофы или всепланетного неурожая. Вряд ли кто-нибудь мог подумать, что оно так быстро понадобится.
Здесь за тяжелыми стальные воротами, в конце стометрового тоннеля в герметично опломбированных контейнерах находилось пять миллионов образцов, или три миллиарда семян. Были здесь и уникальные сорта, без которых в новом мире было бы трудно: устойчивые к морозам, болезням, радиации. Максимальная продолжительность их хранения составляла десять тысяч лет. Благодаря этим запасам даже в случае исчезновения всех растений на Земле, их впоследствии можно было воспроизвести.
«Норвежский проект» был международным, и самые качественные семена доставлялись в хранилище со всего мира.
«Неужели они думали, что воспользоваться им смогут все?» — подумал Линдерман и бросил в снег незажженную сигарету. Он в который раз бросал курить.
Хранилище было построено в поясе вечной мерзлоты неспроста. Хотя все системы, которые обеспечивали оптимальную температуру для жизни семян, успели выйти из строя к моменту их прибытия, естественная окружающая среда Гренландии сама поддерживала нужную температуру.
